Жюльетта засомневалась.
– Вы так уверены, что они посмеют это сделать?
Жан-Марк кивнул.
– Непременно. В стране царит безумие, и с каждым днем оно набирает силу.
– Тогда почему вы отсюда не уедете?
– Это страна, где я родился. Я все надеюсь… – Он перебил себя. – Но я не закрываю глаза на реальность, оставаясь здесь. Семья должна выжить, даже если все остальное погибнет.
Жюльетта внимательно слушала.
– Семья. Вот почему вы хотите иметь от меня ребенка. Вам он нужен, чтобы помочь семье Андреас выжить.
– Возможно.
– Это не поможет. Ребенок не будет носить имя Андреасов.
Жан-Марк встретился глазами с взглядом Жюльетта.
– Это верно. Придется внести кое-какие поправки.
– И, кроме того, мы оба знаем, что я не жду ребенка.
Жан-Марк слегка улыбнулся.
– Да. Но никогда ведь не знаешь, что принесет завтрашний день. – Он снова вглядывался в замок, будто видел его впервые. – Хотите сойти со мной на берег? Замок закрыт с тех пор, как умер мой отец, и там нет слуг, чтобы обеспечить вам комфорт.
– Сколько времени мы здесь простоим?
– Несколько часов. Я хочу присмотреть за погрузкой, чтобы убедиться, что не будет забыто ничего из того, что для меня важно.
– Да, – медленно произнесла Жюльетта. – Я хочу отправиться с вами на берег.
* * *
Розовый сад, который они миновали по пути в замок, где вырос Жан-Марк, одичал. Его кустарники густо переплелись, усыпав нерасчищенные дорожки алыми и темно-красными лепестками.
– Почему вы закрыли дом после смерти отца?
– Я редко бывал здесь. Для меня было удобнее приобрести дом в Марселе и вести дела оттуда.
– Но здесь так красиво. – Жюльетта окинула взглядом многочисленные дорожки и изящные фонтаны сада, простиравшегося до сверкающих сине-зеленых вод Лионского залива. – Когда-то этот сад, должно быть, был прекрасен.
Жан-Марк вздохнул.
– Один из самых красивых во Франции. Фактически сад старше замка. Его задумала разбить Санчия Андреас в 1511 году, когда остров только был куплен. А замок уже возведен позднее. – Он поднялся по каменным ступеням и достал большой бронзовый ключ. Капитана Симона де Ло, ожидавшего его распоряжений, он попросил начать упаковку ценных вещей из янтарного салона, причем делать все очень тщательно.
– Вы и мебель хотите погрузить на корабль? – спросил Симон.
– Все. Нельзя оставлять ничего, что можно увезти.
– Так вот почему вы не позволили мне договориться об обратном грузе в Ла-Эскала. Мебель займет весь трюм. – Симон повернулся и стал отдавать распоряжения матросам, шагавшим за ним по саду вразброд.
Жюльетта последовала за Жан-Марком в замок, с любопытством оглядывая огромный вестибюль. Его уже заполонила пыль и паутина. Прозрачные нити опутывали свечи в люстре, и стало матовым венецианское зеркало на стене. Сажа покрыла пятнами стеклянный купол над всем вестибюлем и отбрасывала на тиковые плитки пола радужные цветовые круги.
Жан-Марк открыл красивую резную дубовую дверь.
– Здесь был кабинет моего отца. Тут остались кое-какие дневники, которые я хотел бы уложить сам.
Жюльетта проследовала за ним и закрыла дверь. Снова пыль и паутина на полотняных чехлах, накрывших всю мебель с подушками.
Жан-Марк остановился перед портретом, висевшим над камином.
Женщина на портрете была в голубом атласном платье с широкими юбками. Классические черты ее лица поражали своей безупречностью. Стройная фигура, тонкая талия, пышная грудь. Длинные черные ресницы затеняли темно-голубые глаза, а золотистые волосы уложены в такую прическу, какая была в моде несколько лет назад, когда мать Жюльетты впервые привезла девочку в Версаль.
– Она не могла быть такой красавицей, – решительно заявила Жюльетта. – Художник польстил ей. Моя учительница, мадам Виже-Лебрен, все время так приукрашивала позирующих ей дам. Это она написала портрет?
– Нет.
– Кто эта женщина?
– Шарлотта. – Жан-Марк не сводил глаз с портрета. – А портрет был написан одним из ее любовников, человеком по имени Пьер Кевуар.
– Неудивительно, что он ей польстил.
– Ей это не требовалось. Она была гораздо красивее, чем на портрете.
– Правда? – Жюльетта встала перед картиной. – Тогда она была даже еще прекраснее моей матери. Ваш отец не знал, что художник был ее любовником?
– Знал. Он знал обо всех ее любовниках. Она не делала секретов из своих романов. – Жан-Марк наконец оторвал взгляд от портрета и подошел к столу, что стоял в другом конце комнаты. – Дневники находятся в этом ящике…
– Зачем же он держал ее портрет здесь?
– Он любил ее. Говорил, что это самое прекрасное, чем он обладал, и хотел всегда иметь перед собой ее изображение. Моя мать умерла, когда мне было пять лет, а через два года отец познакомился с Шарлоттой д'Абуа. Он умолял ее выйти за него замуж, но она не была похожа на других женщин. Ей ни к чему было связывать себя узами брака, и она наслаждалась жизнью свободной куртизанки. – Губы Жан-Марка скривились. – Однако ей также по вкусу была власть, которую давали деньга, и она согласилась стать любовницей отца. – Жан-Марк заговорил отрывисто, доставая четыре больших дневника из верхнего ящика письменного стола. – Ему было все равно, что она спала с Кевуаром.
– В высшей степени странно, – сказала Жюльетта. – Он, должно быть, был не таким, как вы. Думаю, вы не остались бы равнодушным, наставь вам любимая женщина рога.
– Какое тонкое замечание! – Голос Жан-Марка, когда он подошел к книжным полкам и снял с них два тома, звучал бесцветно. Он отнес тома к столу. – Но, поскольку маловероятно, что такое может случиться, нам нет нужды это обсуждать. Я не намерен ни делить вас с другими, ни попадать в ловушку, влюбившись в вас, Жюльетта.
Жюльетту будто кольнуло в сердце, и она быстро согласилась.
– Разумеется, я ведь просто вообще рассуждала. – Она снова взглянула на портрет. – Ее лицо совершенно бесстрастно. Она была холодной женщиной?
– Только не в постели. Она наставляла рога моему отцу с половиной мужского населения Марселя.
– А не в постели?
– Очень расчетливой. – Жан-Марк подошел к постаменту, стоявшему у окна, снял с него хрустального лебедя и осторожно поставил на стол рядом с дневниками.
– Что произошло, когда вы вернулись с Ямайки?
– Зачем вы задаете эти вопросы? – Жан-Марк криво усмехнулся. – У вас в руках нет ни этюдника, ни пера.
– Я хочу знать.
Жан-Марк с грохотом задвинул ящик.
– Вернувшись, я узнал, что за два месяца до того она сбежала в Грецию с очередным любовником, Жаком Лето-ном. В течение некоторого времени Шарлотта крала деньги компании и передавала их Летону. Все знали об этом, кроме отца. По этой причине она и организовала мой отъезд с Басто на работорговом судне. – Голос Жан-Марка стал хриплым. – Она выставила моего отца дураком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
– Вы так уверены, что они посмеют это сделать?
Жан-Марк кивнул.
– Непременно. В стране царит безумие, и с каждым днем оно набирает силу.
– Тогда почему вы отсюда не уедете?
– Это страна, где я родился. Я все надеюсь… – Он перебил себя. – Но я не закрываю глаза на реальность, оставаясь здесь. Семья должна выжить, даже если все остальное погибнет.
Жюльетта внимательно слушала.
– Семья. Вот почему вы хотите иметь от меня ребенка. Вам он нужен, чтобы помочь семье Андреас выжить.
– Возможно.
– Это не поможет. Ребенок не будет носить имя Андреасов.
Жан-Марк встретился глазами с взглядом Жюльетта.
– Это верно. Придется внести кое-какие поправки.
– И, кроме того, мы оба знаем, что я не жду ребенка.
Жан-Марк слегка улыбнулся.
– Да. Но никогда ведь не знаешь, что принесет завтрашний день. – Он снова вглядывался в замок, будто видел его впервые. – Хотите сойти со мной на берег? Замок закрыт с тех пор, как умер мой отец, и там нет слуг, чтобы обеспечить вам комфорт.
– Сколько времени мы здесь простоим?
– Несколько часов. Я хочу присмотреть за погрузкой, чтобы убедиться, что не будет забыто ничего из того, что для меня важно.
– Да, – медленно произнесла Жюльетта. – Я хочу отправиться с вами на берег.
* * *
Розовый сад, который они миновали по пути в замок, где вырос Жан-Марк, одичал. Его кустарники густо переплелись, усыпав нерасчищенные дорожки алыми и темно-красными лепестками.
– Почему вы закрыли дом после смерти отца?
– Я редко бывал здесь. Для меня было удобнее приобрести дом в Марселе и вести дела оттуда.
– Но здесь так красиво. – Жюльетта окинула взглядом многочисленные дорожки и изящные фонтаны сада, простиравшегося до сверкающих сине-зеленых вод Лионского залива. – Когда-то этот сад, должно быть, был прекрасен.
Жан-Марк вздохнул.
– Один из самых красивых во Франции. Фактически сад старше замка. Его задумала разбить Санчия Андреас в 1511 году, когда остров только был куплен. А замок уже возведен позднее. – Он поднялся по каменным ступеням и достал большой бронзовый ключ. Капитана Симона де Ло, ожидавшего его распоряжений, он попросил начать упаковку ценных вещей из янтарного салона, причем делать все очень тщательно.
– Вы и мебель хотите погрузить на корабль? – спросил Симон.
– Все. Нельзя оставлять ничего, что можно увезти.
– Так вот почему вы не позволили мне договориться об обратном грузе в Ла-Эскала. Мебель займет весь трюм. – Симон повернулся и стал отдавать распоряжения матросам, шагавшим за ним по саду вразброд.
Жюльетта последовала за Жан-Марком в замок, с любопытством оглядывая огромный вестибюль. Его уже заполонила пыль и паутина. Прозрачные нити опутывали свечи в люстре, и стало матовым венецианское зеркало на стене. Сажа покрыла пятнами стеклянный купол над всем вестибюлем и отбрасывала на тиковые плитки пола радужные цветовые круги.
Жан-Марк открыл красивую резную дубовую дверь.
– Здесь был кабинет моего отца. Тут остались кое-какие дневники, которые я хотел бы уложить сам.
Жюльетта проследовала за ним и закрыла дверь. Снова пыль и паутина на полотняных чехлах, накрывших всю мебель с подушками.
Жан-Марк остановился перед портретом, висевшим над камином.
Женщина на портрете была в голубом атласном платье с широкими юбками. Классические черты ее лица поражали своей безупречностью. Стройная фигура, тонкая талия, пышная грудь. Длинные черные ресницы затеняли темно-голубые глаза, а золотистые волосы уложены в такую прическу, какая была в моде несколько лет назад, когда мать Жюльетты впервые привезла девочку в Версаль.
– Она не могла быть такой красавицей, – решительно заявила Жюльетта. – Художник польстил ей. Моя учительница, мадам Виже-Лебрен, все время так приукрашивала позирующих ей дам. Это она написала портрет?
– Нет.
– Кто эта женщина?
– Шарлотта. – Жан-Марк не сводил глаз с портрета. – А портрет был написан одним из ее любовников, человеком по имени Пьер Кевуар.
– Неудивительно, что он ей польстил.
– Ей это не требовалось. Она была гораздо красивее, чем на портрете.
– Правда? – Жюльетта встала перед картиной. – Тогда она была даже еще прекраснее моей матери. Ваш отец не знал, что художник был ее любовником?
– Знал. Он знал обо всех ее любовниках. Она не делала секретов из своих романов. – Жан-Марк наконец оторвал взгляд от портрета и подошел к столу, что стоял в другом конце комнаты. – Дневники находятся в этом ящике…
– Зачем же он держал ее портрет здесь?
– Он любил ее. Говорил, что это самое прекрасное, чем он обладал, и хотел всегда иметь перед собой ее изображение. Моя мать умерла, когда мне было пять лет, а через два года отец познакомился с Шарлоттой д'Абуа. Он умолял ее выйти за него замуж, но она не была похожа на других женщин. Ей ни к чему было связывать себя узами брака, и она наслаждалась жизнью свободной куртизанки. – Губы Жан-Марка скривились. – Однако ей также по вкусу была власть, которую давали деньга, и она согласилась стать любовницей отца. – Жан-Марк заговорил отрывисто, доставая четыре больших дневника из верхнего ящика письменного стола. – Ему было все равно, что она спала с Кевуаром.
– В высшей степени странно, – сказала Жюльетта. – Он, должно быть, был не таким, как вы. Думаю, вы не остались бы равнодушным, наставь вам любимая женщина рога.
– Какое тонкое замечание! – Голос Жан-Марка, когда он подошел к книжным полкам и снял с них два тома, звучал бесцветно. Он отнес тома к столу. – Но, поскольку маловероятно, что такое может случиться, нам нет нужды это обсуждать. Я не намерен ни делить вас с другими, ни попадать в ловушку, влюбившись в вас, Жюльетта.
Жюльетту будто кольнуло в сердце, и она быстро согласилась.
– Разумеется, я ведь просто вообще рассуждала. – Она снова взглянула на портрет. – Ее лицо совершенно бесстрастно. Она была холодной женщиной?
– Только не в постели. Она наставляла рога моему отцу с половиной мужского населения Марселя.
– А не в постели?
– Очень расчетливой. – Жан-Марк подошел к постаменту, стоявшему у окна, снял с него хрустального лебедя и осторожно поставил на стол рядом с дневниками.
– Что произошло, когда вы вернулись с Ямайки?
– Зачем вы задаете эти вопросы? – Жан-Марк криво усмехнулся. – У вас в руках нет ни этюдника, ни пера.
– Я хочу знать.
Жан-Марк с грохотом задвинул ящик.
– Вернувшись, я узнал, что за два месяца до того она сбежала в Грецию с очередным любовником, Жаком Лето-ном. В течение некоторого времени Шарлотта крала деньги компании и передавала их Летону. Все знали об этом, кроме отца. По этой причине она и организовала мой отъезд с Басто на работорговом судне. – Голос Жан-Марка стал хриплым. – Она выставила моего отца дураком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133