Его лицо было слишком худым, с острым подбородком, маленьким ртом. Кожа мальчика потемнела от загара и приобрела цвет песчаника, а глаза были такого чистого голубого цвета, какой ей вряд ли когда-либо доводилось видеть. Он смотрел на Катрин с какой-то странной, недетской серьезностью.
– Меня зовут Катрин.
– Ты здесь новенькая. – Лицо мальчика осветила удивительно нежная улыбка. – Хочешь сегодня собирать со мной?
– Я здесь, чтобы смотреть.
– Ты должна пойти на поле. Тебе это поможет. Ритм сегодня очень хороший.
Катрин вскинула глаза на мальчика. Ритм? Он словно прочел ее мысли.
– Что ты имеешь в виду?
Мальчик опустился рядом с Катрин на колени и зарылся пальцами в землю.
– Вот, положи сюда руку.
Катрин опустила ладонь на землю.
– Чувствуешь? Земля поет, дрожит, отдает свою душу.
– Душу?
– Знаешь, у цветов и у всего есть душа.
– Нет, я не думала. Это тебе священник сказал?
Мальчик покачал головой.
– Я сам знаю. Ты чувствуешь?
Катрин ощутила движение под ладонью, но оно наверняка шло от ветерка, колебавшего траву.
– По-моему, нет.
Мальчик разочарованно нахмурился.
– Я думал, ты из тех, кто почувствует это сразу.
Катрин улыбнулась ему ласково: ей понравился этот серьезный не по годам человечек.
– Беги отсюда, Мишель!
Катрин обернулась и увидела Филиппа, соскочившего с гнедой лошади в нескольких метрах от них. Кузен был в поношенных коричневых сапогах до колен, темных брюках и полотняной рубашке, расстегнутой у ворота и открывавшей его загорелую шею, – она никогда не видела его так бедно одетым, Мишель согласно кивнул.
– Ты должна сейчас пойти со мной. Мы можем собирать вместе, – позвал он девушку.
Филипп снисходительно улыбнулся мальчику.
– Это хозяйка Вазаро, Мишель. Она не будет собирать цветы.
Мишель посмотрел на Катрин.
– Ты уверена? По-моему, тебе это понравится.
– Возвращайся на поле. Она не пойдет.
Мальчик улыбнулся и побежал вниз по холму к сборщикам цветов.
– Я забеспокоился, когда Манон сказала, что вы так рано ушли из дома, – произнес Филипп. – Вам следовало сказать мне, что вы хотите утром пойти на поле.
– Я сама этого не знала. Утром из окна увидела сборщиков, идущих по дороге… – Катрин не сводила глаз с Мишеля, собиравшего цветы с проворством, поразившим девушку. – Он сын одной из этих женщин?
– Мишель? – Филипп покачал головой. – Он ничей. Его полумертвого нашел смотритель одного из розовых полей, когда Мишелю было всего день-два от роду. По-видимому, его мать была цветочницей, родила его на поле и бросила там.
– Но как она могла так поступить? – спросила потрясенная Катрин. – Младенца…
– Новорожденные не всегда бывают желанными. У женщины, судя по всему, не было мужа. – Филипп обернулся и бросил взгляд на поле. – Мы думаем, что мать была цветочницей из Италии. Жила здесь как раз в это время одна женщина на сносях, она исчезла примерно в то же время, когда нашли ребенка.
– И она так и не вернулась?
Филипп покачал головой.
– Нет.
– Бедный мальчик. – Глаза Катрин снова устремились к Мишелю. – Но он кажется счастливым.
– А почему бы ему не быть таким? У него есть все, что ему нужно. Каждый сезон он выбирает, в какой семье ему жить, а я даю сборщикам дополнительное пособие на его стол и квартиру.
– Вы очень добры.
– В управление Вазаро входит и обеспечение его людьми. Это обходится поместью недорого, а Мишель работает так же усердно, как и другие работники.
– Его разве не следует обучать?
– Я посылал его к священнику выучить буквы, но после нескольких уроков он отказался ходить. Да и вообще ему лучше на поле. Он немного простоват.
Катрин удивилась:
– Мне показалось, что с ним все в порядке.
Филипп пожал плечами.
– Он не такой, как другие дети. Возможно, ему как-то повредило то, что он два дня пролежал на открытом воздухе. Вы сами увидите, когда получше его узнаете. Он и мыслит не так, как другие.
– Труд в поле кажется мне тяжелым для ребенка.
– Все дети работают. Кроме того, Мишель любит это. Иногда я разрешаю ему составлять помаду и эссенции. Когда-нибудь он сможет принести нам реальную пользу. По-моему, у него есть «нос».
– Конечно, есть.
Филипп коротко рассмеялся.
– Я имею в виду нюх на запахи. Очень немногие люди могут распознавать конкретные ингредиенты в духах и то, как смешивать их, чтобы создавать новые ароматы. Для этого необходимо особое чутье на тончайшие запахи. К несчастью, у меня этого нет. Благодарение богу, человеку благородного происхождения это не нужно.
– Но у мальчика есть этот дар?
– Огюстэн считает, что у Мишеля есть «нос». Огюстэн – наш старший парфюмер здесь, в Вазаро.
– Мы изготавливаем духи так же, как и выращиваем цветы?
– Недавно мы стали создавать свои ароматы. С какой стати парижским парфюмерам отхватывать себе самый жирный кусок?
Катрин посмотрела на Филиппа. Его лицо дышало таким вдохновением, какого ей никогда не приходилось видеть прежде.
– Вы оказались очень предприимчивы.
– Я люблю Вазаро, – просто ответил Филипп. – И хочу, чтобы поместье процветало и дальше. – Он вскочил на лошадь. – Я хочу проверить сборщиков на южном поле. Но сначала могу я сопроводить вас в усадьбу? Вам следует позавтракать.
– Я хочу остаться здесь и еще немного понаблюдать.
– Вы уверены, что… – Он замолчал, не сводя глаз с ее увлеченного лица. – Ну хорошо, я заеду и заберу вас после окончания утренних работ. – Он рысью спустился по холму к дороге.
Катрин едва заметила его отъезд. Некоторые корзины были уже полны, и мужчины относили их к ожидавшей тележке и сбрасывали в большие клети, стоявшие на ее дне.
Вскоре сборщики вернулись, и ритм возобновился.
– Катрин!
Ее звал Мишель, он махал ей с поля. Загорелое лицо мальчика светилось смехом, глаза его щурились от солнечного света. Катрин подняла руку и помахала в ответ.
Он звал ее к себе. Он хотел, чтобы она спустилась на поле.
Катрин поколебалась, затем вскочила и только на середине холма сообразила, что спускается к мальчику. Она добежала до дороги, пересекла ее и стала пробираться между рядами цветов, застенчиво улыбаясь сборщикам, смотревшим на нее так же нерешительно, как и она на них. Девушка подошла к Мишелю.
– Ты хотел поговорить со мной?
Тот улыбнулся и покачал головой.
– Смотри, я покажу тебе, как это делается, и тогда ты сможешь сама. – Он наклонился и снова стал срывать цветы герани.
– Я не хочу… – Но ее тянуло собирать цветы, неожиданно поняла Катрин. Ей хотелось почувствовать ритм работы сборщиков, ощутить в руках влажные от росы нежные лепестки. Она стремилась быть частью Вазаро.
Вот почему ее потянуло из дома в поле сегодня утром.
– Завтра тебе надо надеть шляпу. Ты не такая смуглая, как другие женщины, ты скоро обгоришь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
– Меня зовут Катрин.
– Ты здесь новенькая. – Лицо мальчика осветила удивительно нежная улыбка. – Хочешь сегодня собирать со мной?
– Я здесь, чтобы смотреть.
– Ты должна пойти на поле. Тебе это поможет. Ритм сегодня очень хороший.
Катрин вскинула глаза на мальчика. Ритм? Он словно прочел ее мысли.
– Что ты имеешь в виду?
Мальчик опустился рядом с Катрин на колени и зарылся пальцами в землю.
– Вот, положи сюда руку.
Катрин опустила ладонь на землю.
– Чувствуешь? Земля поет, дрожит, отдает свою душу.
– Душу?
– Знаешь, у цветов и у всего есть душа.
– Нет, я не думала. Это тебе священник сказал?
Мальчик покачал головой.
– Я сам знаю. Ты чувствуешь?
Катрин ощутила движение под ладонью, но оно наверняка шло от ветерка, колебавшего траву.
– По-моему, нет.
Мальчик разочарованно нахмурился.
– Я думал, ты из тех, кто почувствует это сразу.
Катрин улыбнулась ему ласково: ей понравился этот серьезный не по годам человечек.
– Беги отсюда, Мишель!
Катрин обернулась и увидела Филиппа, соскочившего с гнедой лошади в нескольких метрах от них. Кузен был в поношенных коричневых сапогах до колен, темных брюках и полотняной рубашке, расстегнутой у ворота и открывавшей его загорелую шею, – она никогда не видела его так бедно одетым, Мишель согласно кивнул.
– Ты должна сейчас пойти со мной. Мы можем собирать вместе, – позвал он девушку.
Филипп снисходительно улыбнулся мальчику.
– Это хозяйка Вазаро, Мишель. Она не будет собирать цветы.
Мишель посмотрел на Катрин.
– Ты уверена? По-моему, тебе это понравится.
– Возвращайся на поле. Она не пойдет.
Мальчик улыбнулся и побежал вниз по холму к сборщикам цветов.
– Я забеспокоился, когда Манон сказала, что вы так рано ушли из дома, – произнес Филипп. – Вам следовало сказать мне, что вы хотите утром пойти на поле.
– Я сама этого не знала. Утром из окна увидела сборщиков, идущих по дороге… – Катрин не сводила глаз с Мишеля, собиравшего цветы с проворством, поразившим девушку. – Он сын одной из этих женщин?
– Мишель? – Филипп покачал головой. – Он ничей. Его полумертвого нашел смотритель одного из розовых полей, когда Мишелю было всего день-два от роду. По-видимому, его мать была цветочницей, родила его на поле и бросила там.
– Но как она могла так поступить? – спросила потрясенная Катрин. – Младенца…
– Новорожденные не всегда бывают желанными. У женщины, судя по всему, не было мужа. – Филипп обернулся и бросил взгляд на поле. – Мы думаем, что мать была цветочницей из Италии. Жила здесь как раз в это время одна женщина на сносях, она исчезла примерно в то же время, когда нашли ребенка.
– И она так и не вернулась?
Филипп покачал головой.
– Нет.
– Бедный мальчик. – Глаза Катрин снова устремились к Мишелю. – Но он кажется счастливым.
– А почему бы ему не быть таким? У него есть все, что ему нужно. Каждый сезон он выбирает, в какой семье ему жить, а я даю сборщикам дополнительное пособие на его стол и квартиру.
– Вы очень добры.
– В управление Вазаро входит и обеспечение его людьми. Это обходится поместью недорого, а Мишель работает так же усердно, как и другие работники.
– Его разве не следует обучать?
– Я посылал его к священнику выучить буквы, но после нескольких уроков он отказался ходить. Да и вообще ему лучше на поле. Он немного простоват.
Катрин удивилась:
– Мне показалось, что с ним все в порядке.
Филипп пожал плечами.
– Он не такой, как другие дети. Возможно, ему как-то повредило то, что он два дня пролежал на открытом воздухе. Вы сами увидите, когда получше его узнаете. Он и мыслит не так, как другие.
– Труд в поле кажется мне тяжелым для ребенка.
– Все дети работают. Кроме того, Мишель любит это. Иногда я разрешаю ему составлять помаду и эссенции. Когда-нибудь он сможет принести нам реальную пользу. По-моему, у него есть «нос».
– Конечно, есть.
Филипп коротко рассмеялся.
– Я имею в виду нюх на запахи. Очень немногие люди могут распознавать конкретные ингредиенты в духах и то, как смешивать их, чтобы создавать новые ароматы. Для этого необходимо особое чутье на тончайшие запахи. К несчастью, у меня этого нет. Благодарение богу, человеку благородного происхождения это не нужно.
– Но у мальчика есть этот дар?
– Огюстэн считает, что у Мишеля есть «нос». Огюстэн – наш старший парфюмер здесь, в Вазаро.
– Мы изготавливаем духи так же, как и выращиваем цветы?
– Недавно мы стали создавать свои ароматы. С какой стати парижским парфюмерам отхватывать себе самый жирный кусок?
Катрин посмотрела на Филиппа. Его лицо дышало таким вдохновением, какого ей никогда не приходилось видеть прежде.
– Вы оказались очень предприимчивы.
– Я люблю Вазаро, – просто ответил Филипп. – И хочу, чтобы поместье процветало и дальше. – Он вскочил на лошадь. – Я хочу проверить сборщиков на южном поле. Но сначала могу я сопроводить вас в усадьбу? Вам следует позавтракать.
– Я хочу остаться здесь и еще немного понаблюдать.
– Вы уверены, что… – Он замолчал, не сводя глаз с ее увлеченного лица. – Ну хорошо, я заеду и заберу вас после окончания утренних работ. – Он рысью спустился по холму к дороге.
Катрин едва заметила его отъезд. Некоторые корзины были уже полны, и мужчины относили их к ожидавшей тележке и сбрасывали в большие клети, стоявшие на ее дне.
Вскоре сборщики вернулись, и ритм возобновился.
– Катрин!
Ее звал Мишель, он махал ей с поля. Загорелое лицо мальчика светилось смехом, глаза его щурились от солнечного света. Катрин подняла руку и помахала в ответ.
Он звал ее к себе. Он хотел, чтобы она спустилась на поле.
Катрин поколебалась, затем вскочила и только на середине холма сообразила, что спускается к мальчику. Она добежала до дороги, пересекла ее и стала пробираться между рядами цветов, застенчиво улыбаясь сборщикам, смотревшим на нее так же нерешительно, как и она на них. Девушка подошла к Мишелю.
– Ты хотел поговорить со мной?
Тот улыбнулся и покачал головой.
– Смотри, я покажу тебе, как это делается, и тогда ты сможешь сама. – Он наклонился и снова стал срывать цветы герани.
– Я не хочу… – Но ее тянуло собирать цветы, неожиданно поняла Катрин. Ей хотелось почувствовать ритм работы сборщиков, ощутить в руках влажные от росы нежные лепестки. Она стремилась быть частью Вазаро.
Вот почему ее потянуло из дома в поле сегодня утром.
– Завтра тебе надо надеть шляпу. Ты не такая смуглая, как другие женщины, ты скоро обгоришь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133