– А ваш родственник всегда прав?
– Жан-Марк знает, что для меня лучше всего. На лице королевы появилась суховатая улыбка.
– Склонна согласиться, что это дитя крайне нуждается в образовании. Я посоветую преподобной матери принять вашу кузину в монастырь.
– Ваше величество слишком добры. – Жан-Марк низко поклонился. – Примите мою вечную благодарность.
– Да-да, я знаю. Можете идти. – Королева подняла рубиновую пробку и стала восхищенно рассматривать, как ее сияющие грани играют в солнечном свете. – Разве не прелестно, Жюльетта?
– Рубин великолепен, – пробормотала Жюльетта.
Жан-Марк низко поклонился и попятился к выходу через террасу. Его единственной мыслью было то, что он потерпел неудачу.
Проклятие, но он не мог потерпеть неудачу!
Он уже отошел на несколько ярдов, когда его догнали Катрин с Филиппом.
– Мне очень жаль, Жан-Марк, – серьезно сказал Филипп. – Я знаю, как ты разочарован.
Жан-Марк через силу улыбнулся:
– Отец сказал, что Танцующий ветер ему не нужен. Полагаю, ему придется довольствоваться мечтой.
– Мечтой?
– Неважно.
– Драгоценный камень, который ты подарил королеве, стоит половину суммы, необходимой Людовику для уплаты военного долга. Она отдаст ему рубин?
– Сомневаюсь, что это придет ей в голову. Она видит в нем лишь забаву, – криво усмехнулся Жан-Марк. – Как ее ягненок и корова.
– Ты мог бы предложить ей это.
– Если бы мне пришло в голову вмешаться. Но семья Андреас всегда заботилась только о своих доходах, так пусть Бурбоны поступают так же.
– А тебе не кажется, что это несколько безжалостно?
– Выбрать выживание? Как ты думаешь, почему наша семья пережила века войн и политических неурядиц, когда другие были уничтожены? Потому что мы никогда не связывались ни с одной из воюющих сторон, посвящая себя сохранению уже созданного. Правят миром не короли, а банкиры.
– И поэтому ты стал банкиром.
– Именно. Я не могу избежать уплаты налогов, но могу компенсировать их, назначая дворянству и церковникам крупные процентные ставки. И считаю это справедливым. Разве ты не сочувствуешь?..
– Подождите!
К ним бежала Жюльетта де Клеман с развевающейся вокруг раскрасневшегося лица гривой темных волос. Она остановилась и взглянула на Жан-Марка.
– Не посылайте Катрин в монастырь. К ней там не будут добры.
– Милосердные сестры?
– Нет, другие ученицы. – Жюльетта нетерпеливо тряхнула головой. – Она из буржуазии. Другие ученицы не потерпят ее там как равную! Они будут жестоки с ней. Они затравят ее своим обращением… – Она перевела дух и настойчиво продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Она не будет знать, как постоять за себя. Ради всего святого, она даже стесняется сказать гувернантке, чтобы та ослабила ей корсет.
Катрин вспыхнула:
– Они не будут со мной злыми. Зачем им это?
– Я же вам сказала. Потому что вы не их круга. Это достаточно веская причина.
– Вы ведь из дворян, а обращались со мной хорошо.
– Но и я не их круга. Моя мать – испанка, и королева любит ее. Матери из-за этого завидуют, а меня презирают. Пытаются мне вредить, но я им не позволяю. – Жюльетта повернулась к Филиппу:
– Объясните вы ей. Она ведь многого не понимает.
– Но вы же знаете, не так ли? – Жан-Марк не спускал глаз с лица Жюльетты. – Кстати, вы ущипнули это бедное дитя, когда ее величество обрушило на меня высочайший гнев!
– Я просто легонько толкнула его локтем. – Жюльетта нахмурилась. – А вы вели себя очень глупо, Жан-Марк. Еще минута – и она отослала бы вас, приказав Людовику XVI наказать вас. Король очень добродушный, но он обычно делает все, что она скажет. Но с вами все обошлось, а вот Катрин будет несчастна в монастыре. Не отсылайте ее туда.
– Я подумаю о вашем возражении. Признаюсь, в нем есть определенный смысл. Совершенно очевидно, Катрин никогда не училась бороться.
Катрин ласково улыбнулась Жюльетте.
– Спасибо за заботу.
– Не за что. – Жюльетта на минуту задержалась, глядя на Катрин. – Послушайте меня. Если все же поедете, то не думайте о них хорошо. Наносите удар первой, и тогда они, может быть, оставят вас в покое.
Катрин покачала головой.
– Видите? – Жюльетта взывала к Жан-Марку. – Это невозможно. – И она повернулась уйти.
– Жюльетта!
Девушка бросила взгляд на Жан-Марка.
– Вы не собираетесь попрощаться с нами? – мягко спросил он.
– Я не люблю прощаться. – Глаза Жюльетты подозрительно блестели. – Я уже сказала все, что хотела.
В следующую минуту она уже бежала к домику королевы.
Жан-Марк проследил, пока девушка не скрылась из виду, затем они снова тронулись в путь.
– Она несчастна здесь, – сказала Катрин. Жан-Марк остановился.
– Она вам так сказала?
– Нет. – Катрин колебалась. – Но у нее странные представления о своей матери и здешних людях. По-видимому, жизнь в этом огромном дворце очень непонятная. – Широкий лоб Катрин прорезала морщинка. – И эта ужасная Маргарита плохо с ней обращается.
Выражение лица Жан-Марка стало жестким.
– Да, плохо. Вы привязались к этой девушке?
Катрин заморгала, смахивая слезы.
– О да! Я никогда не встречала никого похожего на Жюльетту. Хотела бы снова ее увидеть. Она не признается, но ей очень одиноко здесь. Вы не могли бы ей как-то помочь, Жан-Марк?
– Возможно. – Приняв решение, он беспечно улыбнулся. Видит бог, он сделал все возможное, чтобы девушка оказалась вне его досягаемости. Но судьба так настойчиво стучится в его дверь. Несколько минут они шли в молчании, а потом Жан-Марк неожиданно спросил:
– Скажи, Филипп, ты ведь привез из Вазаро не один флакончик духов?
* * *
Спустя три дня Жан-Марк Андреас направил послание королеве, прося ее величество о новой аудиенции в тот же день. Когда он покинул августейшее присутствие, то на столе рядом с креслом Марии-Антуанетты остался еще один изумительной красоты серебряный флакон с великолепным сапфиром, служившим пробкой. Драгоценный камень удивительно подходил к цвету сияющих голубых глаз ее величества.
На следующий день королева сообщила Жюльетте де Клеман, что ее отправляют в аббатство Де-ла-Рен для получения образования, подобающего дочери дворянки, находящейся на службе у королевы Франции.
Спустя восемь месяцев после прибытия Жюльетты де Клеман в аббатство Де-ла-Рен уличный мальчишка принес Жан-Марку в его резиденцию на Королевской площади в Париже неумело запакованную посылку. К подарку не прилагалось никакого послания, но, когда Жан-Марк развернул пакет, его лицо осветилось веселой улыбкой.
Это была картина, изображавшая Танцующий ветер.
Аббатство Де-ла-Рен 7 января 1789 года
Катрин!
Это должна быть Катрин!
Вверх по холму к северным воротам аббатства прогрохотал экипаж. Вороные с усилием втянули его наверх. Ноздри лошадей трепетали, дыхание закручивалось в струйки пара, плясавшие в воздухе снежинки таяли, не успев долететь до земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
– Жан-Марк знает, что для меня лучше всего. На лице королевы появилась суховатая улыбка.
– Склонна согласиться, что это дитя крайне нуждается в образовании. Я посоветую преподобной матери принять вашу кузину в монастырь.
– Ваше величество слишком добры. – Жан-Марк низко поклонился. – Примите мою вечную благодарность.
– Да-да, я знаю. Можете идти. – Королева подняла рубиновую пробку и стала восхищенно рассматривать, как ее сияющие грани играют в солнечном свете. – Разве не прелестно, Жюльетта?
– Рубин великолепен, – пробормотала Жюльетта.
Жан-Марк низко поклонился и попятился к выходу через террасу. Его единственной мыслью было то, что он потерпел неудачу.
Проклятие, но он не мог потерпеть неудачу!
Он уже отошел на несколько ярдов, когда его догнали Катрин с Филиппом.
– Мне очень жаль, Жан-Марк, – серьезно сказал Филипп. – Я знаю, как ты разочарован.
Жан-Марк через силу улыбнулся:
– Отец сказал, что Танцующий ветер ему не нужен. Полагаю, ему придется довольствоваться мечтой.
– Мечтой?
– Неважно.
– Драгоценный камень, который ты подарил королеве, стоит половину суммы, необходимой Людовику для уплаты военного долга. Она отдаст ему рубин?
– Сомневаюсь, что это придет ей в голову. Она видит в нем лишь забаву, – криво усмехнулся Жан-Марк. – Как ее ягненок и корова.
– Ты мог бы предложить ей это.
– Если бы мне пришло в голову вмешаться. Но семья Андреас всегда заботилась только о своих доходах, так пусть Бурбоны поступают так же.
– А тебе не кажется, что это несколько безжалостно?
– Выбрать выживание? Как ты думаешь, почему наша семья пережила века войн и политических неурядиц, когда другие были уничтожены? Потому что мы никогда не связывались ни с одной из воюющих сторон, посвящая себя сохранению уже созданного. Правят миром не короли, а банкиры.
– И поэтому ты стал банкиром.
– Именно. Я не могу избежать уплаты налогов, но могу компенсировать их, назначая дворянству и церковникам крупные процентные ставки. И считаю это справедливым. Разве ты не сочувствуешь?..
– Подождите!
К ним бежала Жюльетта де Клеман с развевающейся вокруг раскрасневшегося лица гривой темных волос. Она остановилась и взглянула на Жан-Марка.
– Не посылайте Катрин в монастырь. К ней там не будут добры.
– Милосердные сестры?
– Нет, другие ученицы. – Жюльетта нетерпеливо тряхнула головой. – Она из буржуазии. Другие ученицы не потерпят ее там как равную! Они будут жестоки с ней. Они затравят ее своим обращением… – Она перевела дух и настойчиво продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Она не будет знать, как постоять за себя. Ради всего святого, она даже стесняется сказать гувернантке, чтобы та ослабила ей корсет.
Катрин вспыхнула:
– Они не будут со мной злыми. Зачем им это?
– Я же вам сказала. Потому что вы не их круга. Это достаточно веская причина.
– Вы ведь из дворян, а обращались со мной хорошо.
– Но и я не их круга. Моя мать – испанка, и королева любит ее. Матери из-за этого завидуют, а меня презирают. Пытаются мне вредить, но я им не позволяю. – Жюльетта повернулась к Филиппу:
– Объясните вы ей. Она ведь многого не понимает.
– Но вы же знаете, не так ли? – Жан-Марк не спускал глаз с лица Жюльетты. – Кстати, вы ущипнули это бедное дитя, когда ее величество обрушило на меня высочайший гнев!
– Я просто легонько толкнула его локтем. – Жюльетта нахмурилась. – А вы вели себя очень глупо, Жан-Марк. Еще минута – и она отослала бы вас, приказав Людовику XVI наказать вас. Король очень добродушный, но он обычно делает все, что она скажет. Но с вами все обошлось, а вот Катрин будет несчастна в монастыре. Не отсылайте ее туда.
– Я подумаю о вашем возражении. Признаюсь, в нем есть определенный смысл. Совершенно очевидно, Катрин никогда не училась бороться.
Катрин ласково улыбнулась Жюльетте.
– Спасибо за заботу.
– Не за что. – Жюльетта на минуту задержалась, глядя на Катрин. – Послушайте меня. Если все же поедете, то не думайте о них хорошо. Наносите удар первой, и тогда они, может быть, оставят вас в покое.
Катрин покачала головой.
– Видите? – Жюльетта взывала к Жан-Марку. – Это невозможно. – И она повернулась уйти.
– Жюльетта!
Девушка бросила взгляд на Жан-Марка.
– Вы не собираетесь попрощаться с нами? – мягко спросил он.
– Я не люблю прощаться. – Глаза Жюльетты подозрительно блестели. – Я уже сказала все, что хотела.
В следующую минуту она уже бежала к домику королевы.
Жан-Марк проследил, пока девушка не скрылась из виду, затем они снова тронулись в путь.
– Она несчастна здесь, – сказала Катрин. Жан-Марк остановился.
– Она вам так сказала?
– Нет. – Катрин колебалась. – Но у нее странные представления о своей матери и здешних людях. По-видимому, жизнь в этом огромном дворце очень непонятная. – Широкий лоб Катрин прорезала морщинка. – И эта ужасная Маргарита плохо с ней обращается.
Выражение лица Жан-Марка стало жестким.
– Да, плохо. Вы привязались к этой девушке?
Катрин заморгала, смахивая слезы.
– О да! Я никогда не встречала никого похожего на Жюльетту. Хотела бы снова ее увидеть. Она не признается, но ей очень одиноко здесь. Вы не могли бы ей как-то помочь, Жан-Марк?
– Возможно. – Приняв решение, он беспечно улыбнулся. Видит бог, он сделал все возможное, чтобы девушка оказалась вне его досягаемости. Но судьба так настойчиво стучится в его дверь. Несколько минут они шли в молчании, а потом Жан-Марк неожиданно спросил:
– Скажи, Филипп, ты ведь привез из Вазаро не один флакончик духов?
* * *
Спустя три дня Жан-Марк Андреас направил послание королеве, прося ее величество о новой аудиенции в тот же день. Когда он покинул августейшее присутствие, то на столе рядом с креслом Марии-Антуанетты остался еще один изумительной красоты серебряный флакон с великолепным сапфиром, служившим пробкой. Драгоценный камень удивительно подходил к цвету сияющих голубых глаз ее величества.
На следующий день королева сообщила Жюльетте де Клеман, что ее отправляют в аббатство Де-ла-Рен для получения образования, подобающего дочери дворянки, находящейся на службе у королевы Франции.
Спустя восемь месяцев после прибытия Жюльетты де Клеман в аббатство Де-ла-Рен уличный мальчишка принес Жан-Марку в его резиденцию на Королевской площади в Париже неумело запакованную посылку. К подарку не прилагалось никакого послания, но, когда Жан-Марк развернул пакет, его лицо осветилось веселой улыбкой.
Это была картина, изображавшая Танцующий ветер.
Аббатство Де-ла-Рен 7 января 1789 года
Катрин!
Это должна быть Катрин!
Вверх по холму к северным воротам аббатства прогрохотал экипаж. Вороные с усилием втянули его наверх. Ноздри лошадей трепетали, дыхание закручивалось в струйки пара, плясавшие в воздухе снежинки таяли, не успев долететь до земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133