– Я этого, с жиденькими усиками, укусил за палец, – подхватил тот.
– Укусил… – презрительно пожал плечами Андрей. – И не противно тебе было грязный палец в рот брать?
– Как-то само собой получилось, – смутился Петя.
Улыбаясь про себя, Вадим Федорович с интересом слушал их.
– Так не годится, – после продолжительной паузы сказал Андрей. – Не знаю, как ты, а я завтра же пойду в спортивное общество и запишусь в секцию бокса. Настоящий мужчина должен уметь постоять за себя. Сегодня я это очень отчетливо понял.
– Ты же был хоккеистом, – напомнил отец.
– Но дрались мы не на льду, а на асфальте, – криво улыбнулся сын.
– Бокс – это хорошее дело, – согласился Петя. – Пожалуй, и я запишусь.
– А может, лучше в секцию самбо?
Петя смотрел Андрею в рот и во всем признавал его превосходство. Викторовы жили в их же доме, на последнем этаже. Петин отец – художник. Под самой крышей у него большая мастерская, Петя занимался в специальной школе при Академии художеств, Андрей учился в английской школе. Помнится, Ирина места себе не находила, пока его не определила в такую школу, – в то время это было очень модно, она с гордостью заявляла всем знакомым: «Наш Андрюша учится в английской школе!» Учился Андрей средне, но по-английски уже мог довольно свободно говорить и читать. В его комнате всегда можно увидеть какой-нибудь английский роман или детектив. Особенно любил он Агату Кристи.
– И тебе нравится эта… дамская литература?
– Она пишет не хуже Сименона.
Продолжать спор было бесполезно: сын знал английский и читал в подлиннике, а Вадим Федорович – нет. Впрочем, Андрей никогда не кичился знанием иностранного языка. Когда к ним приходили гости и Ирина, узнав, что кто-либо из них знает английский, просила гостя побеседовать с сыном, тот всегда уклонялся. Вадим понимал, что Андрею стыдно за мать, и потакать ее мелкому тщеславию он не собирался. А Ирина расстраивалась и потом упрекала сына, что гости могут подумать, будто Андрей ничего не знает…
– А это так важно? – улыбался сын.
– Что важно? – восклицала мать.
– Что подумают гости?
– Ты ставишь меня в дурацкое положение.
– Я ведь не попка в клетке, чтобы забавлять гостей, – возражал он.
Рассуждения пятнадцатилетнего сына иногда поражали Вадима Федоровича: Андрей рассуждал, как взрослый. В его словах была железная логика, недетская убежденность в своей правоте. Ирина – в общем-то не вздорная женщина и, как говорится, за словом в карман не лезет – зачастую в разговоре с сыном становилась в тупик. Андрей считал, что она способная художница, он часто хвалил ее рисунки, но сам к этому делу не обнаруживал никаких наклонностей. А вот десятилетняя Оля с увлечением рисовала, в школе у нее были по рисованию отличные отметки. Оля любила старшего брата, он часто помогал ей по математике, в которой она плохо соображала. Разговаривал Андрей с ней, как с ровней, что девочке очень льстило, вообще, он умел со всеми находить верный тон. Вот только с хулиганами потерпел поражение! В душе Вадим Федорович был доволен, что жизнь преподнесла самоуверенному юноше наглядный урок. И радовался, что у Андрея возникла мысль заняться спортивной борьбой. Сам Вадим Федорович с детства мог постоять за себя, шрамы, оставшиеся на руках, лбу, правой щеке, напоминали ему об отчаянных схватках со сверстниками, да и сейчас он мог приструнить хулигана или распоясавшегося пьяницу. Если он одергивал бузотера, то тот, как ни странно, утихомиривался, – очевидно, по лицу Вадима видел, что тот не боится его. И жена говорила, что в таких конфликтных ситуациях – а он болезненно не терпел хамства – у Вадима лицо становилось жестоким, а серые глаза пронзительно-холодными. И потом, в Вадиме угадывалась сила, у него рост выше среднего, широкие плечи, крепкие кулаки.
Андрей тоже будет рослым, сильным парнем с широкой костью, хотя сейчас он худощав и долговяз.
Он поставил машину у тротуара, Петя Викторов, что-то шепнув Андрею, убежал домой, а отец и сын присели на скамью в сквере напротив их дома. Глаз у сына совсем заплыл, губа отвисла, на кого же он сейчас похож?
Андрей, по-видимому, почувствовал настроение отца, улыбнулся, и, облизнув губы, заметил:
– Это первая драка в моей жизни… Не то чтобы я растерялся или перепугался, но когда тебя бьют по физиономии – очень неприятная штука! Во мне поднялось дикое желание свалить их на асфальт и пинать ногами! Недостойное желание… Их удары попадали прямо в цель, а мои кулаки летали по воздуху. Одного я, наверное, случайно задел по скуле. И главное – я чувствовал себя беспомощным!
– Я рад, что ты займешься боксом или самбо. Настоящий мужчина должен уметь постоять за себя… Что может быть отвратительнее, когда в общественном месте распояшется хам, а мужчины делают вид, что ничего не замечают!
– Где-то я прочел, что добро тоже должно быть с кулаками, – раздумчиво проговорил сын. – Наш учитель физкультуры говорил, что у меня длинные руки и хорошая реакция, а это немаловажно для боксера.
– Бокс так бокс, – улыбнулся отец. – Я в училище попробовал, но…
– Тебя демобилизовали, – подсказал сын.
– Бокс – штука жестокая, – продолжал Вадим Федорович. – Может, все-таки лучше самбо?
– Я не собираюсь становиться профессиональным боксером. Из меня Мухаммеда Али не получится, но до первого разряда я дотяну, кровь из носа! – твердо сказал Андрей.
Откуда-то появилась Оля с хозяйственной сумкой, она что-то напевала себе под нос. Приблизившись к ним танцующей походкой, остановилась напротив и, явно подражая матери, певуче произнесла:
– Вы что тут на скамеечке замышляете против нас, женщин? – Тут она заметила синяк под глазом брата и уродливую багрово-синюю губу. – Господи, никак под машину попал? Или свалился откуда-нибудь?
Вадим Федорович отметил, что дочери даже в голову не пришла мысль о драке.
– На меня кирпич сверху упал, – сказал Андрей.
Брат и сестра совсем не похожи: он – темноволосый, светлоглазый, с удлиненным лицом, прямым носом, черными бровями вразлет, а она – светленькая, круглолицая, с маленьким ртом, большими темными глазами. Наверное, будет высокая, статная, а пока просто длинная, нескладная девчонка с тонкими ногами-руками. Характер у нее легкий, веселый, никогда не унывает. Сидя в кабинете, Вадим Федорович часто слышит ее звонкий голосок во дворе, где девчонки играют в классы, дома она тоже не скучает: шьет платья своим куклам, вырезает из «Огонька» иллюстрации и наклеивает на толстые листы ватмана, которые выпрашивает у матери. Но чаще всего рисует цветы, разных рыб и ящериц. Свои рисунки охотно раздаривает подружкам.
– Меня мама научила никогда не ходить близ домов, – нравоучительно заявила она. – Сверху всегда какая-нибудь гадость может упасть на голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191