– задумчиво произнесла Лариса.
Андрей заметил, как Иван метнул на нее настороженный взгляд. Пассажирский остановился на станции – у него там стоянка три минуты. Андрей вспомнил, что у вокзальных дверей висит медный колокол. Хорошо, если бы он сейчас звонко ударил…
– А мне не хочется никуда из Андреевки уезжать, – помолчав, угрюмо уронил Александров и, снова бросив быстрый взгляд на девушку, прибавил: – К нам летом едут из городов… Где еще такие леса, озера?
– Тебе просто некуда ехать, – глядя в ту сторону, куда ушел пассажирский, заметила девушка.
– Ха! – насмешливо выдохнул Иван. – С аттестатом-то зрелости? Да я в любую сторону могу податься, если душа пожелает! Если меня что здесь и держит… – Он вдруг осекся и замолчал.
– И что же тебя туг держит? – поддразнила Лариса.
Иван лыжной палкой тыкал в ствол скособочившейся сосны – на снег просыпалась труха. Шапка его едва держалась на затылке. Глаза блестели, а тонкие губы крепко сжаты.
– И верно, что меня в этой глухой Андреевке удерживает? – вдруг широко улыбнулся он и посмотрел на девушку.
Лариса, не выдержав его взгляда, опустила глаза, потом снова вскинула их на Андрея:
– Тебе страшно было одному в лесу?
– Страшно? – удивился он. – Я не знаю, что это такое… Наверное, я никогда еще в жизни не испытал настоящего страха.
– Что же ты все таки чувствовал один в лесу? – настаивала девушка.
То, что он чувствовал один в лесу, передать другим было невозможно. Это восторженное ощущение свободы, крыльев за спиной, беспричинного счастья, слитности с этим белым лесом… А страх? Его не было. Перед их приходом были усталость, апатия, сонливость, а страха не было.
Он не стал рассказывать, что с ним произошло. Когда человек впервые открывает для себя мир, об этом вот так вдруг не расскажешь…
– Небось вспомнил про волков, медведей? – подзадорил Иван.
– Про волков подумал, а про медведя – нет, – улыбнулся Андрей. – Да не пытайте вы меня, ребята! Не страшно мне было в лесу, а… хорошо! Очень хорошо. Так хорошо мне еще никогда не было.
– А мы его спасали! – разочарованно протянула Лариса. – Подумать только, отмахали двадцать километров! Даже съездили к Утиному озеру! Охрипли, крича тебе…
– Спасибо, ребята, – скатал Андрей. – Без вас я пропал бы.
– А говоришь, не испугался, – рассмеялся Иван.
– Черт побери, как есть хочется, – сказал Андрей.
– У тебя на плите целый горшок гречневой каши, – вспомнила девушка.
– Что же мы тут стоим? – воскликнул он. – Я сейчас с голоду умру! Ноги протяну!
– Не побрезгуешь, тут у меня в кармане завалялся кусок лепешки, – Иван протянул ему что-то завернутое в газету. – Это я для Шакала припас.
– Для кого? – удивилась Лариса.
– Приблудная дворняга ошивается на нашей улице… Я ее Шакалом прозвал.
Андрей вонзил крепкие белые зубы в черствую, припихивающую дымком лепешку, проглотил кусок и с улыбкой сказал:
– Никогда такой вкуснятины не ел, честное слово!
Конец второй книги
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
Андрей заметил, как Иван метнул на нее настороженный взгляд. Пассажирский остановился на станции – у него там стоянка три минуты. Андрей вспомнил, что у вокзальных дверей висит медный колокол. Хорошо, если бы он сейчас звонко ударил…
– А мне не хочется никуда из Андреевки уезжать, – помолчав, угрюмо уронил Александров и, снова бросив быстрый взгляд на девушку, прибавил: – К нам летом едут из городов… Где еще такие леса, озера?
– Тебе просто некуда ехать, – глядя в ту сторону, куда ушел пассажирский, заметила девушка.
– Ха! – насмешливо выдохнул Иван. – С аттестатом-то зрелости? Да я в любую сторону могу податься, если душа пожелает! Если меня что здесь и держит… – Он вдруг осекся и замолчал.
– И что же тебя туг держит? – поддразнила Лариса.
Иван лыжной палкой тыкал в ствол скособочившейся сосны – на снег просыпалась труха. Шапка его едва держалась на затылке. Глаза блестели, а тонкие губы крепко сжаты.
– И верно, что меня в этой глухой Андреевке удерживает? – вдруг широко улыбнулся он и посмотрел на девушку.
Лариса, не выдержав его взгляда, опустила глаза, потом снова вскинула их на Андрея:
– Тебе страшно было одному в лесу?
– Страшно? – удивился он. – Я не знаю, что это такое… Наверное, я никогда еще в жизни не испытал настоящего страха.
– Что же ты все таки чувствовал один в лесу? – настаивала девушка.
То, что он чувствовал один в лесу, передать другим было невозможно. Это восторженное ощущение свободы, крыльев за спиной, беспричинного счастья, слитности с этим белым лесом… А страх? Его не было. Перед их приходом были усталость, апатия, сонливость, а страха не было.
Он не стал рассказывать, что с ним произошло. Когда человек впервые открывает для себя мир, об этом вот так вдруг не расскажешь…
– Небось вспомнил про волков, медведей? – подзадорил Иван.
– Про волков подумал, а про медведя – нет, – улыбнулся Андрей. – Да не пытайте вы меня, ребята! Не страшно мне было в лесу, а… хорошо! Очень хорошо. Так хорошо мне еще никогда не было.
– А мы его спасали! – разочарованно протянула Лариса. – Подумать только, отмахали двадцать километров! Даже съездили к Утиному озеру! Охрипли, крича тебе…
– Спасибо, ребята, – скатал Андрей. – Без вас я пропал бы.
– А говоришь, не испугался, – рассмеялся Иван.
– Черт побери, как есть хочется, – сказал Андрей.
– У тебя на плите целый горшок гречневой каши, – вспомнила девушка.
– Что же мы тут стоим? – воскликнул он. – Я сейчас с голоду умру! Ноги протяну!
– Не побрезгуешь, тут у меня в кармане завалялся кусок лепешки, – Иван протянул ему что-то завернутое в газету. – Это я для Шакала припас.
– Для кого? – удивилась Лариса.
– Приблудная дворняга ошивается на нашей улице… Я ее Шакалом прозвал.
Андрей вонзил крепкие белые зубы в черствую, припихивающую дымком лепешку, проглотил кусок и с улыбкой сказал:
– Никогда такой вкуснятины не ел, честное слово!
Конец второй книги
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191