И нет у него прежнего уважения к ней, хотя только что обнимал ее, целовал и искренне верил, что лучше ее нет никого на свете… Вот она толкует, что у нее никого нет, – выходит, он, Игорь, за это должен ей в ножки кланяться? Боготворить? А если ему наплевать?.. Его так и подмывало сказать ей правду и увидеть, какое у нее при этом будет лицо, но тогда он наверняка потеряет Катю, а ему пока этого не хотелось. Он понимал, что Лена Быстрова в любой момент может дать ему отставку. Месяц они не виделись, а она и попытки не сделала с ним встретиться. На днях он снова позвонил. Трубку сняла Лена; услышав голос Игоря, спокойно ледяным тоном произнесла: «Вы, товарищ, ошиблись номером». У него остался неприятный осадок, больше он не звонил. У Лены был записан телефон общежития, но вахтерша всякий раз говорила, что его никто не спрашивал.
– Я не думала, что ты такой жестокий, – негромко говорила Катя. Стрекоза села ей на плечо. – Равнодушный и жестокий. Иногда мне кажется, что тебе доставляет удовольствие мучить меня.
– Я воспитывался в детдоме, и у нас не приняты были телячьи нежности, – ответил он.
– Ты эгоист и думаешь только о себе, – продолжала она. – При чем здесь детдом? Тебе не приходило в голову поинтересоваться, как я себя чувствую? Меня по утрам тошнит, на лице – желтые пятна…
Он недоуменно взглянул на нее: на что это она намекает?
– Я беременна, Игорь, – совсем другим голосом произнесла она. И на глазах закипели долго сдерживаемые слезы. – А ты… ты бегал от меня, прятался, не подходил к телефону, когда я звонила…
– Я ничего не знал… – растерянно пробормотал он. Новость ошеломила его, он знал, что девушка не разыгрывает его. И верно, на лбу и у носа будто веснушки высыпали… В своих чувствах он еще не мог разобраться. Первая мысль – мол, вот вляпался! Вторая – придется, голубчик, жениться… И третья, подленькая, – ты тоже, подруга, не маленькая, надо было думать, что делаешь! Как это говорится, любишь кататься, люби и саночки возить. По-видимому, она все прочла по его глазам. Отвернулась, долго молчала. На белой щеке выделялось черное родимое пятнышко размером с золотую сережку, которую носит в ухе Лена Быстрова. И чего это в голову ему пришло такое сравнение?..
– Я тебя ни в чем таком не обвиняю, – вымученно улыбнулась девушка. – Ребенка у нас не будет, Игорь…
Он почувствовал облегчение, и опять она это заметила. Смахнула слезы, горько усмехнулась:
– Чего ты испугался? Даже если бы родился ребенок, я не предъявила бы к тебе никаких претензий, воспитала сама… Но я не хочу от тебя ребенка. Не хочу, чтобы появился на свет второй Найденов. Не обижайся, Игорь, но мне сдается, что ты плохой человек.
Хотя его и охватила радость, – мол, слава богу, все пронесло, – он с трудом удержался, чтобы не наорать на нее. То, что она сейчас сказала, сильно уязвило его.
– Чего же ты спуталась с подлецом?
– Я себя тоже не считаю хорошей…
– Выходит, мы два сапога пара? – нарочито весело хохотнул он.
– Не пара мы, Игорь, – грустно заметила она. – Жаль, что я это поздно поняла…
– Чем же я плох для тебя? – уязвленно осведомился он. Еще ни одна женщина не говорила ему таких слов.
– Понимаешь, ты какой-то ненастоящий, – будто для себя заговорила Катя. – Ненадежный. Говоришь ласковые слова, обнимаешь, целуешь, а глаза у тебя холодные. И думаешь ты не то, что говоришь… – Она умолкла, глядя на берег.
– Ну-ну, валяй, – подзадорил он. – Раздевай догола! Мне даже самому интересно: какой же я такой-сякой?
– Не принесешь ты счастья женщине, – прибавила она. – Да и сам вряд ли будешь счастлив.
– Дар-рогой, позолоти ручку? – деревянно рассмеялся он. – Заговорила, как цыганка на базаре.
– Я все сказала. – Катя зачерпнула пригоршней воду и медленно вылила ее между пальцев. Крупные капли звучно защелкали по днищу лодки.
– Навязываться не буду, – сказал Игорь, налегая на весла, но тут же снова отпустил их.
Ему вдруг пришла в голову настолько дикая мысль, что он растерялся: до мельчайших подробностей вспомнилась глава недавно прочитанной книги Теодора Драйзера «Американская трагедия» – там тоже было озеро, лодка, фотоаппарат на шее молодого человека и точно такая же ситуация: он – любовник, она – беременная и обманутая, и полная безысходность… Помнится, он дважды перечитал эту сильно написанную главу, но ему и в голову не пришло, что и сам когда-нибудь очутится в подобной ситуации. Игорь Найденов вдруг подумал: а мог бы он убить фотоаппаратом женщину? Размахнуться, трахнуть по голове и сбросить в озеро? Наверное, смог бы…
Он даже отвернулся, чтобы Катя не прочла его мысли. То, что она видит его насквозь, злило, вызывало неприязнь к ней. И все-таки он сумел взять себя в руки и бодро заговорить, что, мол, не нужно на все смотреть так мрачно. Она, Катя, ему нравится, неужели там, на берегу, не почувствовала это? Известие о ребенке, верно, ошеломило его, но будь кто другой на его месте… А все, что она наговорила про него, так это фантазии…
Он сам-то себя толком не знает, откуда же ей знать, что у него на душе? – «Ненастоящий, глаза холодные…» Чушь все это! Белиберда!.. Он говорил и видел, что глаза девушки постепенно теплели, а жесткая морщина у носа разглаживалась. А когда она улыбнулась и сказала, чтобы он не обижался на ее последние, может, и несправедливые слова, – ведь должен же он понять, что у нее творится на душе! – Игорь Найденов неожиданно открыл для себя: можно обмануть даже такую проницательную девушку, как Катю-Катерину! Вернее, помочь ей закрыть глаза на правду. Ведь все то, что она говорила, в общем-то справедливо. Значит, есть в натуре даже неглупой женщины нечто такое, что иногда делает се слепой, покорной…
Игорь развернул лодку к берегу и стал грести к тому самому месту, где они только что были.
Он уже не чувствовал к ней неприязни. Он с удовольствием поглядывал на нее, она ловила его взгляды и улыбалась. И оттого, что она беременна, он еще острее ощутил свое превосходство и откровенно смотрел на девушку светлыми глазами как на свою собственность. Пусть себе болтает что хочет! А будет всегда так, как он решит.
– Сумасшедший, – ласково сказала она.
– Катя-Катя-Катерина – нарисована картина, – рассмеялся он.
Глава восьмая
1
Направляясь от метро «Площадь Восстания» к знакомому дому на Лиговке, Вадим Казаков думал о Василисе Прекрасной: неужели она до сих пор всерьез надеется, что вернется отец? Ведь ей рассказали о гибели Кузнецова. После окончания войны прошло столько лет, а она все не верит и ждет!
Уже в небе летали искусственные спутники Земли, была сфотографирована обратная сторона Луны, побывали в космосе собаки и обезьяны. Ребятишки забирались погожими вечерами на крыши многоэтажных зданий и выглядывали в звездном небе космических странников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
– Я не думала, что ты такой жестокий, – негромко говорила Катя. Стрекоза села ей на плечо. – Равнодушный и жестокий. Иногда мне кажется, что тебе доставляет удовольствие мучить меня.
– Я воспитывался в детдоме, и у нас не приняты были телячьи нежности, – ответил он.
– Ты эгоист и думаешь только о себе, – продолжала она. – При чем здесь детдом? Тебе не приходило в голову поинтересоваться, как я себя чувствую? Меня по утрам тошнит, на лице – желтые пятна…
Он недоуменно взглянул на нее: на что это она намекает?
– Я беременна, Игорь, – совсем другим голосом произнесла она. И на глазах закипели долго сдерживаемые слезы. – А ты… ты бегал от меня, прятался, не подходил к телефону, когда я звонила…
– Я ничего не знал… – растерянно пробормотал он. Новость ошеломила его, он знал, что девушка не разыгрывает его. И верно, на лбу и у носа будто веснушки высыпали… В своих чувствах он еще не мог разобраться. Первая мысль – мол, вот вляпался! Вторая – придется, голубчик, жениться… И третья, подленькая, – ты тоже, подруга, не маленькая, надо было думать, что делаешь! Как это говорится, любишь кататься, люби и саночки возить. По-видимому, она все прочла по его глазам. Отвернулась, долго молчала. На белой щеке выделялось черное родимое пятнышко размером с золотую сережку, которую носит в ухе Лена Быстрова. И чего это в голову ему пришло такое сравнение?..
– Я тебя ни в чем таком не обвиняю, – вымученно улыбнулась девушка. – Ребенка у нас не будет, Игорь…
Он почувствовал облегчение, и опять она это заметила. Смахнула слезы, горько усмехнулась:
– Чего ты испугался? Даже если бы родился ребенок, я не предъявила бы к тебе никаких претензий, воспитала сама… Но я не хочу от тебя ребенка. Не хочу, чтобы появился на свет второй Найденов. Не обижайся, Игорь, но мне сдается, что ты плохой человек.
Хотя его и охватила радость, – мол, слава богу, все пронесло, – он с трудом удержался, чтобы не наорать на нее. То, что она сейчас сказала, сильно уязвило его.
– Чего же ты спуталась с подлецом?
– Я себя тоже не считаю хорошей…
– Выходит, мы два сапога пара? – нарочито весело хохотнул он.
– Не пара мы, Игорь, – грустно заметила она. – Жаль, что я это поздно поняла…
– Чем же я плох для тебя? – уязвленно осведомился он. Еще ни одна женщина не говорила ему таких слов.
– Понимаешь, ты какой-то ненастоящий, – будто для себя заговорила Катя. – Ненадежный. Говоришь ласковые слова, обнимаешь, целуешь, а глаза у тебя холодные. И думаешь ты не то, что говоришь… – Она умолкла, глядя на берег.
– Ну-ну, валяй, – подзадорил он. – Раздевай догола! Мне даже самому интересно: какой же я такой-сякой?
– Не принесешь ты счастья женщине, – прибавила она. – Да и сам вряд ли будешь счастлив.
– Дар-рогой, позолоти ручку? – деревянно рассмеялся он. – Заговорила, как цыганка на базаре.
– Я все сказала. – Катя зачерпнула пригоршней воду и медленно вылила ее между пальцев. Крупные капли звучно защелкали по днищу лодки.
– Навязываться не буду, – сказал Игорь, налегая на весла, но тут же снова отпустил их.
Ему вдруг пришла в голову настолько дикая мысль, что он растерялся: до мельчайших подробностей вспомнилась глава недавно прочитанной книги Теодора Драйзера «Американская трагедия» – там тоже было озеро, лодка, фотоаппарат на шее молодого человека и точно такая же ситуация: он – любовник, она – беременная и обманутая, и полная безысходность… Помнится, он дважды перечитал эту сильно написанную главу, но ему и в голову не пришло, что и сам когда-нибудь очутится в подобной ситуации. Игорь Найденов вдруг подумал: а мог бы он убить фотоаппаратом женщину? Размахнуться, трахнуть по голове и сбросить в озеро? Наверное, смог бы…
Он даже отвернулся, чтобы Катя не прочла его мысли. То, что она видит его насквозь, злило, вызывало неприязнь к ней. И все-таки он сумел взять себя в руки и бодро заговорить, что, мол, не нужно на все смотреть так мрачно. Она, Катя, ему нравится, неужели там, на берегу, не почувствовала это? Известие о ребенке, верно, ошеломило его, но будь кто другой на его месте… А все, что она наговорила про него, так это фантазии…
Он сам-то себя толком не знает, откуда же ей знать, что у него на душе? – «Ненастоящий, глаза холодные…» Чушь все это! Белиберда!.. Он говорил и видел, что глаза девушки постепенно теплели, а жесткая морщина у носа разглаживалась. А когда она улыбнулась и сказала, чтобы он не обижался на ее последние, может, и несправедливые слова, – ведь должен же он понять, что у нее творится на душе! – Игорь Найденов неожиданно открыл для себя: можно обмануть даже такую проницательную девушку, как Катю-Катерину! Вернее, помочь ей закрыть глаза на правду. Ведь все то, что она говорила, в общем-то справедливо. Значит, есть в натуре даже неглупой женщины нечто такое, что иногда делает се слепой, покорной…
Игорь развернул лодку к берегу и стал грести к тому самому месту, где они только что были.
Он уже не чувствовал к ней неприязни. Он с удовольствием поглядывал на нее, она ловила его взгляды и улыбалась. И оттого, что она беременна, он еще острее ощутил свое превосходство и откровенно смотрел на девушку светлыми глазами как на свою собственность. Пусть себе болтает что хочет! А будет всегда так, как он решит.
– Сумасшедший, – ласково сказала она.
– Катя-Катя-Катерина – нарисована картина, – рассмеялся он.
Глава восьмая
1
Направляясь от метро «Площадь Восстания» к знакомому дому на Лиговке, Вадим Казаков думал о Василисе Прекрасной: неужели она до сих пор всерьез надеется, что вернется отец? Ведь ей рассказали о гибели Кузнецова. После окончания войны прошло столько лет, а она все не верит и ждет!
Уже в небе летали искусственные спутники Земли, была сфотографирована обратная сторона Луны, побывали в космосе собаки и обезьяны. Ребятишки забирались погожими вечерами на крыши многоэтажных зданий и выглядывали в звездном небе космических странников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191