я знаю, что говорю как от имени Графа, моего мужа, так и от себя, что чем дольше вы будете с нами, тем больше мы будем счастливы.
– Ба, – сказал Пэл с улыбкой. – На ком вы женились, мой дорогой Кааврен? Тиаса, которая выглядит как Лиорн и говорит как Иссола.
Пэл отдал свой плащ кухарке, которая, как должен был заметить читатель, также играла роль дворецкого; потом та же кухарка сходила в погреб за вином, открыла и налила его. – Ах, Пэл, – заметил Кааврен, – как хорошо видеть вас. Долго ли вы ехали сюда, к нам?
– Терпимо, – сказал Пэл. – Шесть дней назад я был в Горах Канефтали.
– Шесть дней! – изумленно крикнул Кааврен. – Невозможно! Как вы смогли приехать так быстро? Это же больше пятидесяти сотен лиг!
– Почта, – сказал Пэл.
– Почта? Ча! Уже двести пятьдесят лет нет никакой почты.
– И тем не менее, – сказал Пэл, – она существует снова, и вот доказательтво: я сижу здесь, перед вами, а еще неделю и день назад я на самом деле был больше чем в пятидесяти сотен лиг от вас, и именно так мы меряли лиги и города в прошедшие дни.
– Но, все-таки, кто же учредил почту, которая покрыла такое расстояние.
– О, вы хотите знать это, не так ли? – сказал Пэл, улыбаясь.
– Я более, чем хочу знать, – сказал Кааврен, – я готов даже спросить.
Пэл опять улыбнулся и сделал пренебрежительный жест рукой. – Мы поговорим об этом позже, в подходящее время. Но вначале я хочу воспользоваться своим правом гостя и задать вопрос вам.
– Вы желаете спросить меня? Мой дорогой друг, в этом вы весь. Всегда вопросы, всегда желание что-то узнать, всегда тот план или этот. Но в этот раз убейте меня, если я могу себе представить, что я могу знать такого, что заинтересует вас.
– Как, вы не можете угадать?
– Даже ради своей жизни.
– Тогда я скажу вам.
– Я не прошу ни о чем другом.
– Вот он: я хочу спросить вас, мой добрый, о вашем здоровье, о ваших делах, о вашем счастье и о том, что вас заботит; короче говоря обо всем, что друг может пожелать знать о другом друге, которого не видел больше двухсот пятидесяти лет.
– Ах, Пэл. Мне нечего сказать. Я существую, мой друг, и ничего больше. Я существую, и я удовлетворяюсь моей семьей, моим поместьем, моими книгами и моими воспоминаниями.
– Вашей семьей, – мой добрый Кааврен?
– Да, конечно. Графиню вы знаете, и у меня еще есть сын.
– А! Сын!
– Да, радость моего сердца. Он близок к своим первым ста годам, и настолько красивый и хороший мальчик, что я бы не мог пожелать ничего лучше.
– А вы сказали это ему? – с улыбкой поинтересовался Пэл.
Кааврен вздохнул. – Боюсь, Пэл, я так и сделал. Я стал любящим до безумия отцом и не смог скрыть от него своих чувств, хотя, кажется, это не повредило ему.
– Ну, ну. А когда я буду иметь честь встретиться с ним?
– О, что до этого-, – сказала Даро.
– Да?
– Я боюсь, что его сейчас нет дома.
– Как, нет? – сказал Пэл, переводя взгяд с одного хозяина дома на другого. – Хорошо, но когда он вернется?
– Не могу сказать, – сказал Кааврен. – Видите ли, он выполняет некоторую миссию.
– Как, миссию?
– Точно. Как в старое время, когда вы и я выполняли поручения Его Величества, приговоренного Лордами Судьбы, – Пэл быстро наклонил голову и прижал руку к сердцу, в то время, как Кааврен говорил эти слова, – и как, осмелюсь сказать, вы все еще делаете время от времени.
– Кто, я? Вы думаете, что я до сих пор езжу с поручениями?
Кааврен хихкнул. – Повесьте меня, мой старый друг, если я не думаю, что вы и сейчас поехали с какой-то миссией.
– О, а что вы сам, Кааврен? Уж вы-то определенно не выполняете ничьих поручений?
– Я? Целиком и полностью. Я как сломанная мельница, или как старый плащ, которого никто не носит, так что никто не предлагает мне миссий, да я и не взял бы ее на себя, даже если бы мне предложили.
Пока он говорил, по лицу Даро скользнула какая-то тень, но она решила не комментировать. Пэл, в свою очередь, решил прокомментировать, и в следующих словах, – Ба!
– Я говорю вам правду, Пэл, – сказал Кааврен. – Двести лет назад островитяне попытались вторгнуться с моря, и я бегал взад вперед по всей линии обороны, так что можно сказать собственными руками отбросил их назад; я думаю, что могу записать на свой счет шесть или семь из них.
– Девять, – вставила слово графиня.
Кааврен улыбнулся и продолжил свою речь. – И, – сказал он, – если бы сегодня Островитяне полезли снова, то-
– Да, если бы они напали?
– Тогда я должен был бы передать командование кому-нибудь другому, кто способен руководить, так как я нет. Или, в лучшем случае, я могу проконсультировать в вопросах тактики, если меня попросят, но ничего большего.
– Я не верю в это.
– Ча! Если бы видели, каких усилий стоит мне поднять мой меч, да, вы бы немедленно поверили мне. Так что когда появились миссии, они пришли к моему сыну.
– Хорошо, но что такое эта знаменитая миссия?
– А, что до этого, я не могу сказать, за исключением того, что-
– Да?
– Наш старый друг, Сетра, послала за ним.
– Ага! Но вы не знаете, что Чародейка хочет от него?
– Ни в малейшей степени, клянусь честью.
– Хммм, – сказал Пэл.
– Но скажите мне, – сказал Кааврен, – что с этой почтой, которая опять работает?
– О, вы хотите это знать?
– Да, да. В одном отношении я не изменился: мне по-прежнему все интересно. И вы говорите, что почта опять работает, когда ее не было двести пятьдесят лет, ну, и это похоже на внезапные волны, обрушившиеся на побережье, а это означает, что произошло что-то очень большое и сильное, которое мы, однако, не видим.
– Да, вы правы.
– И вы объясните нам?
– Был бы рад сделать это, и немедленно, если вы хотите.
– Я хочу этого, как ничто другого в мире.
– Тогда вот: один человек, по своей собственной инициативе, учредил почту.
– И для чего?
– Для чего?
– Да.
– Ну, чтобы помочь в путешествиях и связи.
– Да, теперь это ясно, вот только-
– Да?
– Кааврен нахмурился и заметил, – Вы не все мне сказали, Пэл.
Пэл рассмеялся. – Ах, как хорошо опять видеть ваш острый ум, мой друг. Да, конечно. Его имя Кана, он владеет достаточно большой территорией, а его амбиции безграничны.
– Кана, – сказала Даро, как если бы чувствуя, что это имя может стать очень важным, хотела сохранить его в памяти.
– Кана, – сказал Кааврен. – Да, это имя доходило до моих ушей.
– И?
– И я слышал достаточно мало, – сказал Кааврен. – А что вы можете сказать мне еще?
– Ничего, мой друг. Я и так сказал все, что мог.
– Должно быть много больше, чем это, если его почта проходит весь путь от Горы Кана до побережья, и вы в состоянии использовать ее.
– Да, это правда, но, вы понимаете, мне не разрешено рассказывать все, что я знаю, даже вам.
– Но есть одна вещь, которую вы обязаны сказать мне.
– О, и что же это?
– Почему вы решили повидать меня?
– О, что до этого-
– Ну?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Ба, – сказал Пэл с улыбкой. – На ком вы женились, мой дорогой Кааврен? Тиаса, которая выглядит как Лиорн и говорит как Иссола.
Пэл отдал свой плащ кухарке, которая, как должен был заметить читатель, также играла роль дворецкого; потом та же кухарка сходила в погреб за вином, открыла и налила его. – Ах, Пэл, – заметил Кааврен, – как хорошо видеть вас. Долго ли вы ехали сюда, к нам?
– Терпимо, – сказал Пэл. – Шесть дней назад я был в Горах Канефтали.
– Шесть дней! – изумленно крикнул Кааврен. – Невозможно! Как вы смогли приехать так быстро? Это же больше пятидесяти сотен лиг!
– Почта, – сказал Пэл.
– Почта? Ча! Уже двести пятьдесят лет нет никакой почты.
– И тем не менее, – сказал Пэл, – она существует снова, и вот доказательтво: я сижу здесь, перед вами, а еще неделю и день назад я на самом деле был больше чем в пятидесяти сотен лиг от вас, и именно так мы меряли лиги и города в прошедшие дни.
– Но, все-таки, кто же учредил почту, которая покрыла такое расстояние.
– О, вы хотите знать это, не так ли? – сказал Пэл, улыбаясь.
– Я более, чем хочу знать, – сказал Кааврен, – я готов даже спросить.
Пэл опять улыбнулся и сделал пренебрежительный жест рукой. – Мы поговорим об этом позже, в подходящее время. Но вначале я хочу воспользоваться своим правом гостя и задать вопрос вам.
– Вы желаете спросить меня? Мой дорогой друг, в этом вы весь. Всегда вопросы, всегда желание что-то узнать, всегда тот план или этот. Но в этот раз убейте меня, если я могу себе представить, что я могу знать такого, что заинтересует вас.
– Как, вы не можете угадать?
– Даже ради своей жизни.
– Тогда я скажу вам.
– Я не прошу ни о чем другом.
– Вот он: я хочу спросить вас, мой добрый, о вашем здоровье, о ваших делах, о вашем счастье и о том, что вас заботит; короче говоря обо всем, что друг может пожелать знать о другом друге, которого не видел больше двухсот пятидесяти лет.
– Ах, Пэл. Мне нечего сказать. Я существую, мой друг, и ничего больше. Я существую, и я удовлетворяюсь моей семьей, моим поместьем, моими книгами и моими воспоминаниями.
– Вашей семьей, – мой добрый Кааврен?
– Да, конечно. Графиню вы знаете, и у меня еще есть сын.
– А! Сын!
– Да, радость моего сердца. Он близок к своим первым ста годам, и настолько красивый и хороший мальчик, что я бы не мог пожелать ничего лучше.
– А вы сказали это ему? – с улыбкой поинтересовался Пэл.
Кааврен вздохнул. – Боюсь, Пэл, я так и сделал. Я стал любящим до безумия отцом и не смог скрыть от него своих чувств, хотя, кажется, это не повредило ему.
– Ну, ну. А когда я буду иметь честь встретиться с ним?
– О, что до этого-, – сказала Даро.
– Да?
– Я боюсь, что его сейчас нет дома.
– Как, нет? – сказал Пэл, переводя взгяд с одного хозяина дома на другого. – Хорошо, но когда он вернется?
– Не могу сказать, – сказал Кааврен. – Видите ли, он выполняет некоторую миссию.
– Как, миссию?
– Точно. Как в старое время, когда вы и я выполняли поручения Его Величества, приговоренного Лордами Судьбы, – Пэл быстро наклонил голову и прижал руку к сердцу, в то время, как Кааврен говорил эти слова, – и как, осмелюсь сказать, вы все еще делаете время от времени.
– Кто, я? Вы думаете, что я до сих пор езжу с поручениями?
Кааврен хихкнул. – Повесьте меня, мой старый друг, если я не думаю, что вы и сейчас поехали с какой-то миссией.
– О, а что вы сам, Кааврен? Уж вы-то определенно не выполняете ничьих поручений?
– Я? Целиком и полностью. Я как сломанная мельница, или как старый плащ, которого никто не носит, так что никто не предлагает мне миссий, да я и не взял бы ее на себя, даже если бы мне предложили.
Пока он говорил, по лицу Даро скользнула какая-то тень, но она решила не комментировать. Пэл, в свою очередь, решил прокомментировать, и в следующих словах, – Ба!
– Я говорю вам правду, Пэл, – сказал Кааврен. – Двести лет назад островитяне попытались вторгнуться с моря, и я бегал взад вперед по всей линии обороны, так что можно сказать собственными руками отбросил их назад; я думаю, что могу записать на свой счет шесть или семь из них.
– Девять, – вставила слово графиня.
Кааврен улыбнулся и продолжил свою речь. – И, – сказал он, – если бы сегодня Островитяне полезли снова, то-
– Да, если бы они напали?
– Тогда я должен был бы передать командование кому-нибудь другому, кто способен руководить, так как я нет. Или, в лучшем случае, я могу проконсультировать в вопросах тактики, если меня попросят, но ничего большего.
– Я не верю в это.
– Ча! Если бы видели, каких усилий стоит мне поднять мой меч, да, вы бы немедленно поверили мне. Так что когда появились миссии, они пришли к моему сыну.
– Хорошо, но что такое эта знаменитая миссия?
– А, что до этого, я не могу сказать, за исключением того, что-
– Да?
– Наш старый друг, Сетра, послала за ним.
– Ага! Но вы не знаете, что Чародейка хочет от него?
– Ни в малейшей степени, клянусь честью.
– Хммм, – сказал Пэл.
– Но скажите мне, – сказал Кааврен, – что с этой почтой, которая опять работает?
– О, вы хотите это знать?
– Да, да. В одном отношении я не изменился: мне по-прежнему все интересно. И вы говорите, что почта опять работает, когда ее не было двести пятьдесят лет, ну, и это похоже на внезапные волны, обрушившиеся на побережье, а это означает, что произошло что-то очень большое и сильное, которое мы, однако, не видим.
– Да, вы правы.
– И вы объясните нам?
– Был бы рад сделать это, и немедленно, если вы хотите.
– Я хочу этого, как ничто другого в мире.
– Тогда вот: один человек, по своей собственной инициативе, учредил почту.
– И для чего?
– Для чего?
– Да.
– Ну, чтобы помочь в путешествиях и связи.
– Да, теперь это ясно, вот только-
– Да?
– Кааврен нахмурился и заметил, – Вы не все мне сказали, Пэл.
Пэл рассмеялся. – Ах, как хорошо опять видеть ваш острый ум, мой друг. Да, конечно. Его имя Кана, он владеет достаточно большой территорией, а его амбиции безграничны.
– Кана, – сказала Даро, как если бы чувствуя, что это имя может стать очень важным, хотела сохранить его в памяти.
– Кана, – сказал Кааврен. – Да, это имя доходило до моих ушей.
– И?
– И я слышал достаточно мало, – сказал Кааврен. – А что вы можете сказать мне еще?
– Ничего, мой друг. Я и так сказал все, что мог.
– Должно быть много больше, чем это, если его почта проходит весь путь от Горы Кана до побережья, и вы в состоянии использовать ее.
– Да, это правда, но, вы понимаете, мне не разрешено рассказывать все, что я знаю, даже вам.
– Но есть одна вещь, которую вы обязаны сказать мне.
– О, и что же это?
– Почему вы решили повидать меня?
– О, что до этого-
– Ну?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110