Трясущийся, он спускается к стене.
Я говорю:
– Видишь, Халб? Не знал.
Неожиданно истер парень прибавлять:
– Взорвали убежище, Вторая авеню. Мы прятали там детей. Когда мы их откопали, ни одного не остаться в живых. Халбер посылать нас в башню. Отомстим.
– Убежище чайнов гореть. – Темнокожий соплеменник, чьи глаза напоминать тлеющий огонь.
– Проникли на территорию лексов, как монстры ночью. Расстреляли всех, даже тех, кто пробовал убежать.
Один за другим, голоса прибавляют несчастья, пока верхний закрывает лицо руками.
Я спрашиваю:
– Ты знать о лазерах наверху?
Рыболов трясти головой.
– Я оставил башню этим утром. Они не помогли бы мне, я должен был найти…
– Мы спустились к Два три, я и Халб, и Раули. Лазеры крушить здания повсюду. Город гореть. Все.
– Это невозможно.
Халб взволноваться.
– Я звонил Джареду-верхнему. Он говорить лазеры станции орбитальный делают это. Флот оонитов. Ты что, не чувствовать дым?
Рыболов стонать.
Халбер бросить взгляд на свой нож на полу, но не двинуться с места.
Долгая тишина. Наконец Рыболов говорит:
– Это должно прекратиться. – Что-то в его тоне заставить меня дрогнуть.
– Ха. Солдаты согласятся?
– Скорее всего, нет. И правительство тоже. Мне понадобится… – Он прикусить губу, – Около четырнадцать часов. Не атаковать башни, пока я не сделаю то, что должен. – Его голос повыситься. – Слышишь меня, племя? Дайте мне время. Я пробую все уладить.
Лекс парень плюнуть.
– Почему мы поверить та?
– Потому что… – Рыболов глотать. Минуту спустя, его глаза блестят. – Я так сильно люблю моего мальчика… Это началось из-за Филипа. Адам Тенер и я прочесывали город, и моя жена была там… В течение недели я только бездействовал. Если он умрет, моя жизнь кончена.
– И?
– Я окончу искать. Ваши жизни важнее. Я остановлю лазеры.
– Как?
– Я пойду наверх. Я думаю, что знаю способ.
Халбер осторожно садиться на стул, яйца, наверное, все еще болят.
– Если ты остановить лазер, верхние вернуться, чтоб травить нас газом, как крыс в трубах. Отберут всю воду, которая есть, отправят кучу военных грузовиков и войска оонитов…
– Я знаю. – Рыболов говорить будта издалека. – Да, я знал долгое время. – Он дрожать. – Даже это я отдать тебе.
Он наклоняться, чтобы поднять нож.
– Если я смогу остановить лазеры, я остановлю все остальное тоже. Я знаю как. Я только надеялся… Мне жаль. – Он класть нож в руку Халба, скрещивает руки за спиной. – Убей меня сейчас, если не веришь мне. Или дай помочь вам, – Он закрывать глаза, поднимать голову, будто чтобы обнажить горло. – Убей, если хочешь. Не знаю, имеет ли это значение.
Халб взглянул на истеров и сабов, затем на нож. Я могу понять мысли о мести в его голове. Вдруг голос говорить пронзительно, мой голос:
– Никто его не трогать. – Я перед Рыболовом, защищаю, смотря взад-вперед. – Никто! – Я вынимаю собственный нож, блестящий и острый.
Кто-то хихикает. Я плюю, подавая сигнал о готовности к потасовке.
Халб говорит спокойно:
– Как долго, Рыболов?
– Дай мне время до середины утра. Лазеры будут остановлены… Или не будут.
Я смотрю в глаза Халба, умоляю. Он кивать. Несколько минут спустя Рыболов стоять на лестнице.
– Держи своих людей под землей. Рас-сре-до-точь их – ты знаешь, что это означает?
– Ага. – Халбер выглядеть мрачным.
– И помни, что лазерный огонь придет с юга со станции на экваториальной орбите. Низкие здания севернее башни должны быть сохранены.
– Ага.
– Храни телефон при себе, единственный, который я перекодировал. Не меняй его на другой; у них у всех разные коды. Я звоню, как только узнаю.
– Ага, ты позвонишь. – Халб выглядеть так, будта он не верить в это.
– Заберите Джареда Тенера с собой, если найдете. Его отец в отчаянии.
Я дергаю за рукав.
– Как его имя?
– Адам Тенер.
– Мистр Тенер? Фити звал его «Мистр»?
– Да.
– Он убит. – Немедлена я сожалеть, что сказать это настолько прямо, потому что Рыболов побелеть. Он стараться успокоиться.
– Почему вы убили его?
– Не мы. Он спустился, чтобы предупредить Сто десятый о газе. Фити нашел его с другими, с кровь вокруг рта.
Долгое молчанье. Голос Рыболова невероятно тихий.
– Откуда ты знаешь?
– Фити сказать мистеру Чангу по телефону.
– Почему Чангу?
– Он наш представитель.
Рыболов пробормотать что-то шепотом, перекреститься. Затем он перешел Четыре два площади, шагая по направлению к башням, пока он не раствориться в клубящемся дыме.
54. Роберт
Один в номере «люкс» «Хилтона» орбитальной станции я в массировал лоб, надеясь облегчить ноющую, тупую боль, сковавшую мой череп. Это было больше чем безрассудством – решиться выдержать момент старта после недавно перенесенного сотрясения мозга. Однако я должен был оставить башню Франджи. Должен был оставить Нью-Йорк.
Я налил второй стакан виски, сделал еще один маленький глоток. Кажется, это не очень помогало.
«Я заметил его только потому, что его одежда очень отличалась от одежды остальных».
Я покрутил стакан со скотчем.
«Честно говоря, я сказал бы, что он умер в агонии».
Знал ли мальчик, как он поступил со мной?
Как теперь я мог прямо смотреть в лицо жизни без Адама?
Даже когда я был гардемарином и доводил его до бешенства, или когда он видел, что я манипулировал Арлиной и капитаном, его упрек имел оттенок снисходительности, его неодобрение было чем-то сродни любви.
Я позвонил отцу и поделился с ним новостями. Он буркнул, что ему жаль. И еще он сообщил мне, что ситуация изменилась, флот вмешался, произведя несколько точечных лазерных ударов. Мне было велено оставаться с генералом Рубеном. Наименьшее, что я мог сделать, оказавшись здесь, присоединиться к Джеффу Торну.
Наша официальная позиция заключалась в том, что мы одобрили то, что флот таскал каштаны из огня для армии ООН. Конечно, это помогло, так как супернационалистов всегда поддерживал флот, в то время как земельщики благоволили к ООН. Хотелось бы быть уверенным, что меня проинтервьюируют, когда осядет пыль.
Все эти размышления оставили неприятный привкус, который алкоголь никак не мог вытравить.
Нащупав телефон, я набрал знакомый код.
– Мама?
– Робби? Кажется, будто ты в миллионе миль отсюда.
– Я на орбитальной станции.
– О боже! Зачем?
– Я… не знаю.
– Сотрясения коварны и не проходят бесследно. Я вызову Вана, чтобы забрать тебя оттуда.
– Нет, я чувствую себя прекрасно. – Постоянная головная боль, которая грозила иссушить мои глазные яблоки, и легкое покачивание комнаты были вызваны излишним количеством виски в пустом желудке.
– Я очищала розы. Проклятая тля опять покрыла их. Представляешь, я сменила садовников, и эти «специалисты по газонам» не знают ничего…
– Мама, Адам умер.
– …об опрыскивании. Кто? Кто-то, кого я знаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155