Интересно, можно отсюда выбраться наверх, на уровень коридора? Нет, не успею: сабы подошли совсем близко.
Держась за ноющие бока и пошатываясь, я пошел по путям.
Крики, голоса, шаги.
– Вот он где!
– Где?
– В туннеле тень!
– Ничё не вижу.
– Он на путях.
Позади меня с полдюжины человек попрыгали вниз. От света фонариков по стенам заметались диковинные тени. Я поспешно забрался в темноту. Позади раздавались голоса преследователей.
Я бежал до тех пор, пока не стал задыхаться. Оставалось только надеяться, что мне повезло и я оторвался от погони.
Споткнувшись о рельсы, я потерял равновесие, головой стукнулся обо что-то твердое и упал навзничь. Яркая вспышка боли сменилась полной чернотой.
Неужели пора вставать? Мама сердится, когда я встаю поздно. Я напряг глаза, пытаясь разглядеть часы у кровати, но не сумел. Была полная темнота. Кто-то застонал.
Сбитый с толку, я посмотрел в другую сторону и только теперь понял, что стонал я сам. Я схватился за голову, ахнул от боли и моментально убрал руку. Медленным движением поднес руку к голове и осторожно ощупал припухлость, мокрую, видимо, от крови.
Не сразу удалось вспомнить, где я.
Под землей. Это место трущобники называют сабом, а людей, которые здесь живут, сабами. Раньше здесь был сабвей – метро.
Я перестал стонать и затаил дыхание, с ужасом ожидая, что сейчас услышу своих преследователей.
Но ничего не случилось.
Очень медленно я сел и прислонился к холодному бетону. В голове пульсировала страшная боль.
Здесь, в полной темноте, оставаться нельзя. Тем более что разъяренные сабы прочесывали тоннели.
Кое-как я поднялся на ноги, но приступ головокружения заставил меня осесть, придерживаясь за холодный стальной столб.
Я потерялся в темном подземелье Нью-Йорка. Сесть бы сейчас на землю, сжаться в комочек и заплакать, раскачиваясь из стороны в сторону. Я начал дергать пальцами за рубашку… Не здесь и не сейчас. Я обхватил себя руками и представил, что меня обнимает мама. Стиснул зубы. В голове снова запульсировала боль.
Я не выдержал и заплакал.
Наплакавшись вволю, я вытер нос. Что бы подумала мама, если б слышала, что я сопли распустил, как младенец?
Да, ситуация неприятная. Нужно выбраться из туннеля, пока не сдали нервы и я могу здраво рассуждать.
Главное – не попасть к сабам в руки. Похоже, они хотят убить меня, хотя я и не давал для этого никакого повода. Может, для этого они и увели Джареда под землю – совершить жертвоприношение в угоду своей ненависти?
Что ж, придется Джареду выбираться самому. Мне хотелось только одного: вернуться домой, в Вашингтон, выдержать мамин гнев и укоризненный взгляд обиженного отца.
Какой позор! Надеюсь, при дневном свете ко мне вернется мужество.
К счастью, трущобники больше меня не преследовали, так что бежать никуда не нужно. Я заковылял вдоль путей, на ощупь внимательно проверяя дорогу. Еще одного удара голова не выдержит.
Я не имел ни малейшего представления, в какую сторону направляюсь, и постарался припомнить все, что читал про подземную железную дорогу в Нью-Йорке. Она строилась во времена Гражданской войны, чтобы помочь беглым рабам. Или это говорилось про, другой город? В голове у меня все перемешалось, она слишком болела, чтобы соображать. Во всяком случае, из туннеля такой ширины обязательно должны быть и другие выходы; рано или поздно я выберусь наружу, к дневному свету. Если зайду в тупик, нужно только развернуться и идти в другом направлении. Возможно, я вернусь туда, откуда начал путь.
У меня были часы со светящимся циферблатом, причем они могли громко объявлять время. Я услышал, что сейчас восемь вечера. Мне казалось, что я брожу уже много часов, но я не знал, когда именно отправился в путь.
Голоса.
Я насторожился и приготовился бежать, даже если при этом размозжу голову о стену.
Вдалеке слышались неразборчивые выкрики, словно кто-то звал на помощь. Пронзительный вопль.
Я повернул назад и пошел вдоль пути, пока не почувствовал под рукой опору. Тяжело и глухо застучало сердце. Пальцы схватились за застежку рубашки.
Очнувшись, я понял, что сижу, сжавшись в комок, у стены, раскачиваясь и всхлипывая. Я лихорадочно принялся решать сложные уравнения, извлекать кубические корни – в общем, совершать действия, которые помогут притормозить скорость моих мыслей.
Мистер Скиар посоветовал, какие делать упражнения, когда меня начинает нести вразнос. Я старательно их проделал. Очень бы помогло, если б мама обняла меня, но она была далеко отсюда, да и вряд ли сейчас в настроении меня обнимать.
Я заставил себя успокоиться, восстановить защитную оболочку и вернуться к действительности. После этого снова встал и решительно направился в сторону голосов.
Темнота сменилась полумраком.
Замерцал свет.
– Вырубай свет, скотина! – хрипло выкрикнул кто-то. Свет моментально погас, но я успел разглядеть другой коридор, на несколько метров выше моего. – Хошь, чтоб нас засекли?
– Остынь, Фро!
– Парки прямо над нами. Чако и другие вниз больше не вернутся!
– А ну тихо! – приказал другой голос. Я вскарабкался по стене на уровень станции и, напрягая глаза, старался вглядеться, что там дальше за едва заметными очертаниями фигур, сгрудившихся на месте. В одном конце коридора было заметно светлее.
– Где эти проклятые колеса?
– Будут, когда Халбер решит. Сиди и сторожи станцу.
Каким-то образом я заставил себя двигаться вперед. Что угодно, лишь бы избавиться от жуткого мрака.
На меня налетела невидимая фигура и с проклятием отпихнула в сторону. Я на ощупь пошел в сторону света и обнаружил, что стою у основания лестницы. Наверху огонь отбрасывал танцующие тени на стены лестницы.
– Осторожней, паренек! – Кто-то локтем отпихнул меня в сторону.
Я вцепился в перила. Нужно подняться по этой лестнице, чего бы мне это ни стоило. Ни за что на свете больше не вернусь в темноту туннеля.
Кто-то схватил меня за руку. Я пронзительно взвизгнул. Державший немедленно развернул меня к себе лицом.
Это оказалась женщина из племени сабов в яркой разноцветной одежде.
– Чё ты тут делаешь? Халбер велел, чтоб у лестницы никакой ребятни!
– Да… просто… – Вывернувшись, я бросился вверх по лестнице, прорвался сквозь толпу людей, столпившихся у выхода, и выбежал в ночную прохладу. Почти у самого выхода горел костер. Я ткнулся ногой во что-то мягкое. Человек из племени сабов лежал с горлом, перерезанным от уха до уха.
На другой стороне улицы послышались крики, полные мучительной боли. Я выглянул в ночь, но не сумел ничего разглядеть. Тем не менее нужно было двигаться. Я осторожно пошел по тротуару. У полуразрушенного здания, прислонившись к стене, сидел окровавленный саб. Столько крови мне еще в жизни не доводилось видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Держась за ноющие бока и пошатываясь, я пошел по путям.
Крики, голоса, шаги.
– Вот он где!
– Где?
– В туннеле тень!
– Ничё не вижу.
– Он на путях.
Позади меня с полдюжины человек попрыгали вниз. От света фонариков по стенам заметались диковинные тени. Я поспешно забрался в темноту. Позади раздавались голоса преследователей.
Я бежал до тех пор, пока не стал задыхаться. Оставалось только надеяться, что мне повезло и я оторвался от погони.
Споткнувшись о рельсы, я потерял равновесие, головой стукнулся обо что-то твердое и упал навзничь. Яркая вспышка боли сменилась полной чернотой.
Неужели пора вставать? Мама сердится, когда я встаю поздно. Я напряг глаза, пытаясь разглядеть часы у кровати, но не сумел. Была полная темнота. Кто-то застонал.
Сбитый с толку, я посмотрел в другую сторону и только теперь понял, что стонал я сам. Я схватился за голову, ахнул от боли и моментально убрал руку. Медленным движением поднес руку к голове и осторожно ощупал припухлость, мокрую, видимо, от крови.
Не сразу удалось вспомнить, где я.
Под землей. Это место трущобники называют сабом, а людей, которые здесь живут, сабами. Раньше здесь был сабвей – метро.
Я перестал стонать и затаил дыхание, с ужасом ожидая, что сейчас услышу своих преследователей.
Но ничего не случилось.
Очень медленно я сел и прислонился к холодному бетону. В голове пульсировала страшная боль.
Здесь, в полной темноте, оставаться нельзя. Тем более что разъяренные сабы прочесывали тоннели.
Кое-как я поднялся на ноги, но приступ головокружения заставил меня осесть, придерживаясь за холодный стальной столб.
Я потерялся в темном подземелье Нью-Йорка. Сесть бы сейчас на землю, сжаться в комочек и заплакать, раскачиваясь из стороны в сторону. Я начал дергать пальцами за рубашку… Не здесь и не сейчас. Я обхватил себя руками и представил, что меня обнимает мама. Стиснул зубы. В голове снова запульсировала боль.
Я не выдержал и заплакал.
Наплакавшись вволю, я вытер нос. Что бы подумала мама, если б слышала, что я сопли распустил, как младенец?
Да, ситуация неприятная. Нужно выбраться из туннеля, пока не сдали нервы и я могу здраво рассуждать.
Главное – не попасть к сабам в руки. Похоже, они хотят убить меня, хотя я и не давал для этого никакого повода. Может, для этого они и увели Джареда под землю – совершить жертвоприношение в угоду своей ненависти?
Что ж, придется Джареду выбираться самому. Мне хотелось только одного: вернуться домой, в Вашингтон, выдержать мамин гнев и укоризненный взгляд обиженного отца.
Какой позор! Надеюсь, при дневном свете ко мне вернется мужество.
К счастью, трущобники больше меня не преследовали, так что бежать никуда не нужно. Я заковылял вдоль путей, на ощупь внимательно проверяя дорогу. Еще одного удара голова не выдержит.
Я не имел ни малейшего представления, в какую сторону направляюсь, и постарался припомнить все, что читал про подземную железную дорогу в Нью-Йорке. Она строилась во времена Гражданской войны, чтобы помочь беглым рабам. Или это говорилось про, другой город? В голове у меня все перемешалось, она слишком болела, чтобы соображать. Во всяком случае, из туннеля такой ширины обязательно должны быть и другие выходы; рано или поздно я выберусь наружу, к дневному свету. Если зайду в тупик, нужно только развернуться и идти в другом направлении. Возможно, я вернусь туда, откуда начал путь.
У меня были часы со светящимся циферблатом, причем они могли громко объявлять время. Я услышал, что сейчас восемь вечера. Мне казалось, что я брожу уже много часов, но я не знал, когда именно отправился в путь.
Голоса.
Я насторожился и приготовился бежать, даже если при этом размозжу голову о стену.
Вдалеке слышались неразборчивые выкрики, словно кто-то звал на помощь. Пронзительный вопль.
Я повернул назад и пошел вдоль пути, пока не почувствовал под рукой опору. Тяжело и глухо застучало сердце. Пальцы схватились за застежку рубашки.
Очнувшись, я понял, что сижу, сжавшись в комок, у стены, раскачиваясь и всхлипывая. Я лихорадочно принялся решать сложные уравнения, извлекать кубические корни – в общем, совершать действия, которые помогут притормозить скорость моих мыслей.
Мистер Скиар посоветовал, какие делать упражнения, когда меня начинает нести вразнос. Я старательно их проделал. Очень бы помогло, если б мама обняла меня, но она была далеко отсюда, да и вряд ли сейчас в настроении меня обнимать.
Я заставил себя успокоиться, восстановить защитную оболочку и вернуться к действительности. После этого снова встал и решительно направился в сторону голосов.
Темнота сменилась полумраком.
Замерцал свет.
– Вырубай свет, скотина! – хрипло выкрикнул кто-то. Свет моментально погас, но я успел разглядеть другой коридор, на несколько метров выше моего. – Хошь, чтоб нас засекли?
– Остынь, Фро!
– Парки прямо над нами. Чако и другие вниз больше не вернутся!
– А ну тихо! – приказал другой голос. Я вскарабкался по стене на уровень станции и, напрягая глаза, старался вглядеться, что там дальше за едва заметными очертаниями фигур, сгрудившихся на месте. В одном конце коридора было заметно светлее.
– Где эти проклятые колеса?
– Будут, когда Халбер решит. Сиди и сторожи станцу.
Каким-то образом я заставил себя двигаться вперед. Что угодно, лишь бы избавиться от жуткого мрака.
На меня налетела невидимая фигура и с проклятием отпихнула в сторону. Я на ощупь пошел в сторону света и обнаружил, что стою у основания лестницы. Наверху огонь отбрасывал танцующие тени на стены лестницы.
– Осторожней, паренек! – Кто-то локтем отпихнул меня в сторону.
Я вцепился в перила. Нужно подняться по этой лестнице, чего бы мне это ни стоило. Ни за что на свете больше не вернусь в темноту туннеля.
Кто-то схватил меня за руку. Я пронзительно взвизгнул. Державший немедленно развернул меня к себе лицом.
Это оказалась женщина из племени сабов в яркой разноцветной одежде.
– Чё ты тут делаешь? Халбер велел, чтоб у лестницы никакой ребятни!
– Да… просто… – Вывернувшись, я бросился вверх по лестнице, прорвался сквозь толпу людей, столпившихся у выхода, и выбежал в ночную прохладу. Почти у самого выхода горел костер. Я ткнулся ногой во что-то мягкое. Человек из племени сабов лежал с горлом, перерезанным от уха до уха.
На другой стороне улицы послышались крики, полные мучительной боли. Я выглянул в ночь, но не сумел ничего разглядеть. Тем не менее нужно было двигаться. Я осторожно пошел по тротуару. У полуразрушенного здания, прислонившись к стене, сидел окровавленный саб. Столько крови мне еще в жизни не доводилось видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155