Тут уж воистину грех было не развернуться.
Тема позволяла и даже обязывала.
За окнами его холостяцкой квартиры давно уж стояла непроглядная темень.
Но это было даже к лучшему — в редакции наверняка ни души, и, стало быть, единственная линия Интернета свободна.
Через полчаса Гурский намертво прилип к монитору старенького редакционного компьютера.
Полные, потные, не слишком ловкие пальцы беспощадно молотили по разбитой клавиатуре, часто «мазали» мимо нужных клавиш — машина в ответ путалась, открывала непонятные страницы или вывешивала во весь экран монитора ехидное сообщение: «Сервер не найден!»
— Пива нет! — Гурский, кривляясь, передразнивал глупое железо голосом давно уж канувшей в Лету золотозубой Зойки — продавщицы из пивного ларька на пюОивокзальной площади.
Пива теперь, слава Богу, везде было вдосыть, но безобиднейшая, по сути, фраза на долгие годы засела в сознании целого поколения символом злобного, беспощадного глумления.
Впрочем, даже монументальной Зойке не всегда удавалось сдержать сокрушительный натиск молодого газетчика, случалось, отступала и она, снисходительно усмехалась густо накрашенным ртом, ослепляя собеседника роскошным сиянием протезного золота.
Компьютер — не Зойка, но и он в конце концов извлекал из виртуальных глубин то, что требовалось сейчас Гурскому.
В голове репортера промелькнула даже некая благодарственная мыслишка, которую при случае вполне можно было бы облечь в нечто задумчиво-одобрительное, если возникнет вдруг необходимость высказаться по поводу Сети.
Просто так думать Гурский не любил.
А мыслишка была всего лишь о том, что, не будь на свете глобальной Сети, сколько пыльной газетной и журнальной бумаги пришлось бы разгребать теперь в поисках крупиц информации, от которой, собственно говоря, сам, дурак, досадливо отмахивался накануне.
Потому что «завидки брали» — так говорили когда-то давно, в детстве.
Впрочем, менее всего волновали сейчас Гурского детские воспоминания.
Хроника — да!
Но нечто, помимо хроники, куда больше!
"В горах Трансильвании при загадочных обстоятельствах погибла вся экспедиция известного немецкого археолога, работавшая над раскопками знаменитого замка Поенари, принадлежащего некогда…
Результат долгой — на протяжении всего лета — кропотливой работы ученых превзошел все ожидания.
Разбирая очередной каменный завал, доктор Эрхард наткнулся на удивительный череп…
В единственном интервью, которое ученый успел дать британскому журналисту, он высказал уверенность в том, что загадочный череп принадлежит именно Владу Пронзателю — румынскому аристократу, жившему в XV веке и убитому в 1476 году…
Результаты многочисленных биогенетических анализов потрясли даже невозмутимого ученого и его соратников — выяснилось, что отдельные клетки в тканях черепа, пролежавшего в земле более пятисот лет, живы!
Есть все основания полагать, что мир стоял на пороге выдающегося открытия, способного не только пролить свет на тайны прошлого, но и предоставить материал для современных исследований, привлекающих к себе пристальное внимание…"
Вот!!!
Гурский буквально приник к монитору.
Вот оно!
Мелкая дрожь, незаметно подкравшись, вдруг сотрясла влажные пальцы.
И еще — руки неожиданно сковало холодом. Липкая пленка пота, вечно покрывающая ладони Гурского, внезапно стала ледяной.
"…Таинственная гибель шестерых участников экспедиции оттеснила на второй план исторические, научные и околонаучные дебаты, которые непременно кипели бы сейчас.
Страшная трагедия в поенарских развалинах загоняет рассудок в одно-единственное русло.
Кто?
Зачем?
И почему таким варварским способом расправился с профессором Эрхардом и пятью его коллегами?
Седьмого участника экспедиции — греческого врача Костаса Катакаподиса — вот уж кто, вне всякого сомнения, родился в рубашке! — той ночью не было в лагере. Алиби его не вызывает сомнений у следствия…
…мнения судебно-медицинских экспертов разделились.
Весьма вероятно, впрочем, что это произошло по очень простой причине. Никто из специалистов не может с уверенностью сказать, каким именно способом тела погибших были полностью обескровлены.
Использовал проклятый маньяк (или маньяки?) — даже в этом вопросе нет единства у представителей следствия! — какое-то дьявольское приспособление, наподобие вакуумного насоса? Или действовал страшный упырь древним вам-йирским способом, попросту поглощая кровь несчастных?
Жуткая сцена, но, согласитесь, хорошо многим знакомая!
Сколько их, хороших и плохих «вампирских» лент гуляет по миру, мельтешит на экранах наших кинотеатров, не говоря уже о видеорынке!
А вслед за ними — страшная, дикая, попирающая основы мироздания — приходит в голову мысль.
Но ведь приходит же!
И, надо полагать, не нам одним.
Какой силы жажда мучила этого монстра?
Ведь шесть человек — простите за неуместную арифметику! — это приблизительно тридцать три литра крови.
Кто он?
Или — оно?
Кем и за какие грехи послано многострадальной земле нашей?.."
Гурский с тихим воем отвалился от монитора, засучил под столом ногами, закатил глаза к потолку.
— Мать твою за ногу, как излагает сволочь! Нет, не могу, не хочу терпеть больше! Это должен был написать я!
Вскочил, заметался по маленькой редакционной комнатушке.
Сшиб на ходу чей-то стул.
Пнул ногой.
Стул жалобно крякнул, но вытерпел — не развалился.
Гурский несколько успокоился.
Вернулся к компьютеру, снова изрядно повозился с клавишами, злобно и скверно ругаясь, но добился своего — новая порция информации выплеснулась на монитор.
Гурский уже не читал все подряд — бежал глазами по диагонали, выхватывал на ходу что-то новое, ловил детали, выдергивал смачные подробности.
"…Почему шестеро взрослых, здоровых физически, отнюдь не обессиленных людей, пятеро мужчин и одна — но, по мнению знавших Джилл Норман, отнюдь не робкого десятка — женщина не оказали сопротивления? Следов борьбы, как известно, эксперты не обнаружили ни на одном теле — только крохотные ранки — надрезы? проколы? укусы, наконец?! — в районе сонной артерии. Через них медленно — или стремительно? — вытекала кровь жертв.
Не оставляя следов.
Ни капли, ни даже крохотной брызги подле обескровленных тел.
Что это?
«ОН явился! ОН пришел наказать осквернителей тайной могилы. И унес с собой то, что по праву принадлежит ЕМУ одному!»
Не правда ли, часто — на каждом шагу! — слышим мы сегодня эти или очень похожие крики.
И кто-то уже ночами терроризирует город леденящими воплями, и проливает под утро лужицы крови на старых улицах. Куриной или кроличьей, интересно? Отчего бы городским властям не выяснить это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103