— Ну вот, Лесавуч… И откуда там возьмется панское поместье?
Гурский снова принялся за ворох мусора на своем столе, на сей раз в поисках «Справочника краеведа» — книжицы еще более древней, чем атлас, но полезной порой ничуть не меньше.
Без труда отыскав в тонкой брошюре нужную статью, Гурский бегло пробежал ее недоверчиво хмыкнул и снова погрузился в поиски.
На очереди было расписание пригородных автобусов — издание, пожалуй, самое свежее и некогда — в хлопотливой, разъездной жизни Гурского — просто незаменимое.
Последнее время репортер все больше работал дома.
Однако ж предстояло, похоже, растрясти старые кости.
И Гурский был почти рад.
Правда, его одолевали сомнения.
Уже в автобусе — благо подходящий отъезжал из Черновцов очень удачно — Гурский внимательно перечел письмо с очередным заданием.
Сомнения остались при нем, но нечто, отдаленно напоминающее прежний азарт, дрогнуло и затрепетало в груди.
Неведомое агентство сообщало, а «Справочник краеведа» полностью подтверждал информацию о том, что в окрестностях крохотного городка Лесавуч находится помещичья усадьба, построенная в конце XVIII века.
Дальнейшая информация несколько разнилась.
Справочник утверждал, что на территории усадьбы действует пансионат, привлекающий многочисленных отдыхающих и туристов уникальным ландшафтом, классической архитектурой, обширной, прекрасно сохранившейся старинной библиотекой, принадлежащей еще прежним владельцам усадьбы, и чем-то там еще, влекущим и манящим трудящихся, пребывающих на заслуженном отдыхе.
По данным агентства, территория усадьбы давно заброшена и пустует, строения обветшали, а местами попросту превратились в руины. Судьба библиотеки, судя по всему, им была неизвестна.
Зато известно, что сильным наводнением, затопившим те края минувшей весной, подмыло древние захоронения в старинном склепе, расположенном на территории усадьбы. Некие любопытствующие субъекты — то ли из местных, то ли пришлые искатели приключений и древних сокровищ — обследовали содержимое древних саркофагов. Один из них — к вящему изумлению исследователей — оказался пуст, хотя надпись на монументальной плите утверждала обратное. Иными словами, согласно написанному, покойник в могиле был.
— Но сплыл! — неожиданно для себя вслух пошутил Гурский.
И даже засмеялся, сочтя шутку удачной.
Так громко, что, любопытствуя, оглянулась сидевшая впереди молодая суетливая бабенка, по всему, удачно торговавшая на рынке. Теперь она возвращалась восвояси с двумя большими корзинами, полными «городской» провизии — яркими баночками с йогуртами, импортным майонезом и большой бутылкой кока-колы.
В ответ Гурский недвусмысленно подмигнул и призывно мотнул головой.
Тетка торопливо отвернулась, скорее озадаченная, нежели оскорбленная предложением.
А Гурский, достав засаленный — как, впрочем, и все, что попадало в руки репортера, — блокнот, принялся сочинять очередной «вампирский» репортаж.
Благо на этот раз некоторый — и довольно впечатляющий — повод все-таки был.
Прошло три дня.
И газета, с которой чаще всего сотрудничал Гурский, вышла с огромным — в одну треть первой полосы — заголовком:

ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ
ГУЛЯТЬ ПО НОЧАМ В ОКРЕСТНОСТЯХ ЛЕСАВУЧА

Почти как в добрые старые времена, когда на ее страницах периодически появлялись леденящие душу фирменные «вампирские» истории от Сергея Гурского.
Почти.
Но совершенно иначе.
Ибо оставшееся газетное пространство занимал портрет репортера.
В траурной черной рамке.
Под ним крупным шрифтом — последний репортаж Сергея Гурского.
Впрочем, репортажа как такового в газете не было.
На второй полосе просто напечатали те наброски, что успел Гурский сделать в автобусе по дороге в Лесавуч.
Он писал:
Это знание передают в наших краях из поколения в поколение.
Меняются времена, приходят новые власти, говорит свои веские слова наука.
Правильные, наверное, слова.
Но каждый — и стар и млад — знает: здесь, в опасной близости от грозной Трансильвании, пустая могила сулит беду.
Страшную беду для всех окрестностей, где произошло это — казалось бы, невозможное.
Значит, разбуженный черными силами, ожил вопреки всем веским научным словам и заверениям тот, кто лежал в земле неподвижен, вроде бы мертв.
Тот, кто долгие годы жил среди людей и был как все — и потому в мнимой смерти своей был оплакан, отпет и погребен.
Но неведомо было скорбящей родне и друзьям, что, насыпая холм над свежей могилой, совершают они страшную ошибку, обрекая себя или потомков своих на ужас ожидания и страшную, мучительную смерть.
Ибо не сделали главного.
Не вогнали в грудь покойника острый осиновый кол.
Ибо не знали главного.
Не простой смертный человек жил среди них.
Нет.
Тот, кто с рождения принадлежал к проклятому людьми и Богом племени.
Вампир. Упырь. Вуколак.
Разные народы, каждый на свой лад, называют эти существа, но все одинаково испытывают ужас и отвращение при одном только упоминании о них.
Ибо следом идет страшная беда.
Теперь, похоже, пришла она в тихий городок, имя которого звучит как песня — Лесавуч.
Вокруг и вправду шумят непроходимые леса, и стерегут покой зеленые холмы — предгорья грозных Карпат.
Воздух здесь свеж, и чисты водоемы.
Славные, привлекательные места.
Так есть и так было.
Триста лет назад облюбовал окрестности Лесавуча знатный, богатый пан, славный воин и добрый христианин…
Это было все, что обнаружилось в блокноте Гурского.
То ли он отложил работу, потому что автобус прибыл на крохотную станцию назначения.
То ли, напротив, решил дождаться приезда и уж тогда, собрав максимум информации, взглянув на все своими глазами, продолжить, имея за душой свежие впечатления.
Как бы там ни было, прямо с автобусной станции он отправился на «графские развалины» — так здесь называли теперь то, что осталось от некогда роскошной усадьбы.
Только спросил у первого встречного дорогу. И уточнил, правду ли говорят люди про пустую могилу.
Человек, повстречавшийся ему на пути, оказался разговорчивым и, главное, памятливым.
Он не забыл приезжего, его вопросы и свои ответы.
Благо разговор был короткий.
Дорога, что ведет к графским развалинам, брала начало на главной улице города.
А точнее — продолжала ее.
И это было логично.
В те времена, когда развалины были еще богатой усадьбой, крохотное поселение, ставшее много позже городом Лесавучем, существовало, возможно, исключительно благодаря тому, что обслуживало усадьбу.
Байка про пустую могилу в графском склепе гуляла в народе уже дней десять, а разнесли ее по городу приезжие — туристы на велосипедах. Эти не первый год колесят по Карпатам и как-то в прошлые годы даже разбивали лагерь прямо на развалинах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103