Да и в народной любви он вовсе не был так уж уверен. В том же разговоре с Келлером Павел признался: «Ну, я не знаю еще, насколько народ желает меня; я в этом отношении не делаю себе никаких иллюзий. Многие ловят рыбу в мутной воде и пользуются беспорядками в нынешней администрации, принципы которой, как многим, без сомнения, известно, совершенно расходятся с моими». Из этого следует, кроме всего прочего, что истоки своей популярности в народе Павел усматривал в глубоких расхождениях с матерью, в осуждении им «принципов» ее политики и беспорядков в управлении страной.
Народ тем не менее и в самом деле «желал» видеть его на престоле, и брожение в пользу этого в низовых слоях населения не прекращалось во все царствование Екатерины II, во все тридцать четыре года пребывания Павла наследником.
Важно при этом иметь в виду, что закулисные перипетии дворцового переворота 1762 г. и последующей борьбы вокруг трона, противостояние различных группировок, их намерения, расклад политических сил — все это, хотя и в искаженном глухими слухами виде, доходило до «низовых» слоев.
Так, уже в конце 1760-х гг. капитан одного из гвардейских полков Панов, хваля великого князя, говорил, что Орловы «батюшку его уходили, дай-ка ему покровителя, так отольются волку коровьи слезы. Мщения и ныне ожидать должно, потому что Панина партия превеликая». Примерно тогда же гвардейский корнет Батюшков распространялся среди сослуживцев: «Вот-де, когда цесаревич вырастет, то верно спросит, куда батюшку-то его девали, а там-де Бог Орловым за это заплатит». В гвардейских полках шли разговоры и о том, что «государыня венчана с графом Орловым» (или что она «хочет выйдти за муж» за него), а «Орловы хотят убить Павла», Екатерина же «на это согласна», что «у него очень много недоброхотов». «Великого князя хотят извести» — так говорили между собой и солдаты.
Неудивительно, что на почве таких настроений то и дело вспыхивали стихийные порывы к замене на престоле Екатерины Павлом.
Еще в 1763 г., в дни ее коронации, когда из-за болезни девятилетний Павел не мог участвовать в торжествах в Москве и некоторое время не появлялся в Петербурге на людях, возникли стихийные волнения, и возмущенные солдаты кричали перед дворцом: «Да здравствует император Павел Петрович!» Нечто подобное произошло и летом 1771 г. Из-за простудной лихорадки Павел в течение пяти недель не выходил из своих покоев — и тут же поползли регулярно возобновлявшиеся в России в подобных ситуациях слухи об отравлении наследника. Возгласы с требованием возмездия дошли до дворца, возбуждение толпы перекинулось в казармы, солдаты схватились даже за оружие, не зная, правда, против кого именно его следовало направить.
В разгар войны с Турцией упомянутый выше корнет Батюшков уговаривал нижних офицерских чинов подписывать присяжной лист в верности «государю всероссийскому императору Павлу Петровичу, а нынешнему правлению быть противну». По свидетельству берейтора конного полка Штейгерса, тот же Батюшков говорил сослуживцам о Павле, что «он уже в лета приходит, так лучше бы ему государствовать, нежели женщине». В 1772 г. разговоры в пользу Павла велись офицерами среди нижних чинов гвардии. Раздавались предложения «возвести на престол великого князя Павла Петровича, к чему склонить солдат», а «два капрала» и подпоручик Семхов «согласились содействовать. Стали подготавливать других, рассуждать, как вывезти великого князя из Царского Села». Сходные намерения высказывались и гренадерами: «Мы его высочество поскорее императором сделаем». Солдаты решили даже через камергера Барятинского «разведать мысли его высочества», а «затем увезти Павла в полк». Сквозь эти смутные, казалось бы, слухи проступают и реально исторические черты эпохи — речь, несомненно, идет здесь об И. С. Барятинском, одном из приближенных к Павлу до первой женитьбы придворных, постоянном его собеседнике и советчике.
Как видим, наибольшая активность в движении за устранение Екатерины II и возведение на престол Павла в данном случае проявилась в столичной среде, в кругу гвардейских офицеров, увлекавших за собой и солдат. И дело было, конечно, не в каком-то исключительном почитании Павла-наследника именно в этой среде. В данном феномене, бесспорно, просматривается влияние весьма удачливой и всем еще памятной практики дворцовых переворотов предшествующих десятилетий, когда при опоре на гвардию сравнительно легко и безболезненно происходило низложение одного монарха и возведение другого, когда к власти приходили совершившие такой переворот лица и стоявшие за ними политические группировки. Кстати, упомянутый выше И. С. Барятинский — при Петре III его флигель-адъютант — был замешан в дворцовом перевороте 1762 г., а родной брат его, Ф. С. Барятинский, был, как уже отмечалось, свидетелем, если не соучастником, умерщвления Петра III.
Не менее симптоматично и явное оживление «пропавловских» настроений в начале 1770-х гг. — как раз в то время, когда великий князь достиг совершеннолетия и в придворно-правительственных верхах обострилось противоборство по поводу его прав на престол.
Однако подобного рода настроения (притом что об участи Екатерины II высказывались по-разному: то вообще ее «зарезать», то постричь в монахини, то оставить в покое) обнаруживали себя и в последующие годы, а географически охватывали не одну только столицу. Молва о явлении Павла-«избавителя» имела широкое хождение на Урале и в Сибири. Даже на далекой Камчатке отголоски этой легенды прозвучали достаточно явственно. Когда здесь в начале 1770-х гг. вспыхнул известный бунт русских и польских ссыльных, то возглавивший его М. Бениовский действовал именем Павла Петровича, говорил о возможной амнистии в случае его вступления на престол, местному населению проповедовал, что оно страдает за привязанность к великому князю, а весной 1771 г. восставшие привели жителей к присяге императору Павлу.
Но, быть может, особенно знаменательно, что толки и чаяния о возведении Павла на престол продолжали расходиться и в самом 1796 г. — буквально накануне его действительного воцарения.
Летом этого года во многих местах Украины, в Елисаветграде, в Новороссийской и Вознесенской губерниях вдруг разнесся слух о восшествии на трон Павла Петровича. Несколько подозреваемых было схвачено и отдано под суд, но виновников первоначального распространения крамолы так и не нашли. В официальных бумагах по этому поводу было весьма многозначительно замечено: «…от кого именно начало возымел сей слух, не доискано, а видно глас народа — глас Божий».
Серединой 1790-х гг. датируется еще один очень важный в этом отношении документ.
Речь идет о социальной утопии «Благовесть», принадлежавшей перу публициста и мыслителя демократического толика А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249
Народ тем не менее и в самом деле «желал» видеть его на престоле, и брожение в пользу этого в низовых слоях населения не прекращалось во все царствование Екатерины II, во все тридцать четыре года пребывания Павла наследником.
Важно при этом иметь в виду, что закулисные перипетии дворцового переворота 1762 г. и последующей борьбы вокруг трона, противостояние различных группировок, их намерения, расклад политических сил — все это, хотя и в искаженном глухими слухами виде, доходило до «низовых» слоев.
Так, уже в конце 1760-х гг. капитан одного из гвардейских полков Панов, хваля великого князя, говорил, что Орловы «батюшку его уходили, дай-ка ему покровителя, так отольются волку коровьи слезы. Мщения и ныне ожидать должно, потому что Панина партия превеликая». Примерно тогда же гвардейский корнет Батюшков распространялся среди сослуживцев: «Вот-де, когда цесаревич вырастет, то верно спросит, куда батюшку-то его девали, а там-де Бог Орловым за это заплатит». В гвардейских полках шли разговоры и о том, что «государыня венчана с графом Орловым» (или что она «хочет выйдти за муж» за него), а «Орловы хотят убить Павла», Екатерина же «на это согласна», что «у него очень много недоброхотов». «Великого князя хотят извести» — так говорили между собой и солдаты.
Неудивительно, что на почве таких настроений то и дело вспыхивали стихийные порывы к замене на престоле Екатерины Павлом.
Еще в 1763 г., в дни ее коронации, когда из-за болезни девятилетний Павел не мог участвовать в торжествах в Москве и некоторое время не появлялся в Петербурге на людях, возникли стихийные волнения, и возмущенные солдаты кричали перед дворцом: «Да здравствует император Павел Петрович!» Нечто подобное произошло и летом 1771 г. Из-за простудной лихорадки Павел в течение пяти недель не выходил из своих покоев — и тут же поползли регулярно возобновлявшиеся в России в подобных ситуациях слухи об отравлении наследника. Возгласы с требованием возмездия дошли до дворца, возбуждение толпы перекинулось в казармы, солдаты схватились даже за оружие, не зная, правда, против кого именно его следовало направить.
В разгар войны с Турцией упомянутый выше корнет Батюшков уговаривал нижних офицерских чинов подписывать присяжной лист в верности «государю всероссийскому императору Павлу Петровичу, а нынешнему правлению быть противну». По свидетельству берейтора конного полка Штейгерса, тот же Батюшков говорил сослуживцам о Павле, что «он уже в лета приходит, так лучше бы ему государствовать, нежели женщине». В 1772 г. разговоры в пользу Павла велись офицерами среди нижних чинов гвардии. Раздавались предложения «возвести на престол великого князя Павла Петровича, к чему склонить солдат», а «два капрала» и подпоручик Семхов «согласились содействовать. Стали подготавливать других, рассуждать, как вывезти великого князя из Царского Села». Сходные намерения высказывались и гренадерами: «Мы его высочество поскорее императором сделаем». Солдаты решили даже через камергера Барятинского «разведать мысли его высочества», а «затем увезти Павла в полк». Сквозь эти смутные, казалось бы, слухи проступают и реально исторические черты эпохи — речь, несомненно, идет здесь об И. С. Барятинском, одном из приближенных к Павлу до первой женитьбы придворных, постоянном его собеседнике и советчике.
Как видим, наибольшая активность в движении за устранение Екатерины II и возведение на престол Павла в данном случае проявилась в столичной среде, в кругу гвардейских офицеров, увлекавших за собой и солдат. И дело было, конечно, не в каком-то исключительном почитании Павла-наследника именно в этой среде. В данном феномене, бесспорно, просматривается влияние весьма удачливой и всем еще памятной практики дворцовых переворотов предшествующих десятилетий, когда при опоре на гвардию сравнительно легко и безболезненно происходило низложение одного монарха и возведение другого, когда к власти приходили совершившие такой переворот лица и стоявшие за ними политические группировки. Кстати, упомянутый выше И. С. Барятинский — при Петре III его флигель-адъютант — был замешан в дворцовом перевороте 1762 г., а родной брат его, Ф. С. Барятинский, был, как уже отмечалось, свидетелем, если не соучастником, умерщвления Петра III.
Не менее симптоматично и явное оживление «пропавловских» настроений в начале 1770-х гг. — как раз в то время, когда великий князь достиг совершеннолетия и в придворно-правительственных верхах обострилось противоборство по поводу его прав на престол.
Однако подобного рода настроения (притом что об участи Екатерины II высказывались по-разному: то вообще ее «зарезать», то постричь в монахини, то оставить в покое) обнаруживали себя и в последующие годы, а географически охватывали не одну только столицу. Молва о явлении Павла-«избавителя» имела широкое хождение на Урале и в Сибири. Даже на далекой Камчатке отголоски этой легенды прозвучали достаточно явственно. Когда здесь в начале 1770-х гг. вспыхнул известный бунт русских и польских ссыльных, то возглавивший его М. Бениовский действовал именем Павла Петровича, говорил о возможной амнистии в случае его вступления на престол, местному населению проповедовал, что оно страдает за привязанность к великому князю, а весной 1771 г. восставшие привели жителей к присяге императору Павлу.
Но, быть может, особенно знаменательно, что толки и чаяния о возведении Павла на престол продолжали расходиться и в самом 1796 г. — буквально накануне его действительного воцарения.
Летом этого года во многих местах Украины, в Елисаветграде, в Новороссийской и Вознесенской губерниях вдруг разнесся слух о восшествии на трон Павла Петровича. Несколько подозреваемых было схвачено и отдано под суд, но виновников первоначального распространения крамолы так и не нашли. В официальных бумагах по этому поводу было весьма многозначительно замечено: «…от кого именно начало возымел сей слух, не доискано, а видно глас народа — глас Божий».
Серединой 1790-х гг. датируется еще один очень важный в этом отношении документ.
Речь идет о социальной утопии «Благовесть», принадлежавшей перу публициста и мыслителя демократического толика А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249