Это видится и в проекте манифеста, который составил ему Чарторыйский и который получил полное подтверждение в цитированном выше письме Лагарпу от 27 сентября 1797 г.
С апреля 1797 г. тайные совещания цесаревича с «молодыми друзьями», графом Н. Н. Новосильцевым, графом П. А. Строгановым, князем А. Чарторыйским, стали систематическими, благо в то время двор перебрался на коронационные торжества в Москву и здесь, в суматохе празднеств, эти встречи были более безопасны. Кто были эти люди? А. Чарторыйский — мятежный польский аристократ, участвовал в восстании Костюшко и был интернирован в Россию. Виктор Кочубей являлся племянником канцлера А. А. Безбородко. Богач, аристократ. В 1792 г. он вернулся из революционной Франции с твердым выводом о закономерности происшедших во Франции перемен. До этого же Кочубей побывал в Швейцарии, Англии, изучал английское государственное устройство. Петр Строганов, сын знатного екатерининского вельможи, также проявил живейший интерес к французской революции. Она застала его в Париже вместе с гувернером-французом. Строганов часто посещал заседания Национального собрания, стал секретарем патриотического общества «Друзья закона», а в августе 1790 г. оказался даже членом клуба якобинцев. По настоянию Екатерины он был вызван в Петербург, а ездил за ним по настоянию напуганного отца родственник и друг семьи Николай Новосильцев, самый старший из «молодых друзей». В 1795 г. ему было 35 лет. И вот этим-то людям, размышлявшим о происходивших в Европе событиях, думающих о судьбах России, и открылся Александр в своих беседах и письмах.
Анализ бесед, обсуждавшихся программ в те годы приводит к мысли, что взгляды «молодых друзей» и самого Александра были весьма близки к взглядам умеренных декабристов, да и сами члены кружка по своему образованию, положению, месту в свете, наконец, по своей тяге к узкой конспирации, интеллигентской тайне напоминали титулованную часть декабристской фаланги. И все же, как это ни странно, наследник престола был левее своих осторожных друзей. Да, они выступали за обновление России, но постепенное, осторожное, без нарушения ее старого ритма. Они не разделяли стремлений цесаревича отказаться от трона. Сначала реформы, сначала встать во главе нации и совершить преобразования, а уже потом размышления о будущем. В одной из бесед Александр заявил: «Я действительно чувствую, что надо в первое время взять на себя бремя власти, но только для того, чтобы произвести преобразования».
Настроение кружка «молодых друзей» прекрасно выразила юная супруга Александра в письме к матери в августе 1797 г.: «Я, как и многие, ручаюсь головой, что часть войск имеет что-то на уме или что они, по крайней мере, надеялись получить возможность, собравшись, что-либо устроить. О! Если бы кто-нибудь стоял во главе их! О мама, в самом деле он (Павел. — А. С.) тиран».
Итак, налицо был, по существу, законспирированный кружок, сформировалась программа, Александр уже в это время становится центром притяжения антипавловских сил. Одновременно вокруг братьев Зубовых сплачивается часть офицеров, недовольных тем, что Павел ввел в армии суровые службистские порядки, насаждал в ней гатчинский дух, прусскую дисциплину. Особенно это чувствовалось в окружении А. В. Суворова, чья дочь была замужем за одним из братьев. Недовольство в армейских кругах ощущалось довольно широко. Чувствуя или зная об этой офицерской оппозиции, Павел начинает преследования П. А. Зубова, бывшего фаворита матери, к которому одно время относился благосклонно, отставляет от службы и отсылает фельдмаршала Суворова в Кончанское, устанавливает за ним надзор. Рано или поздно эти два направления должны были найти друг друга.
К концу 90-х гг. Павел, однако, сумел подавить оппозицию. Фактически он разгромил кружок Александра. Кочубей был уволен со службы, его дядя Безбородко попал в опалу, Чарторыйский отсылается послом в Сардинское королевство. Павел «предал анафеме» Лагарпа, который возглавил республиканское правительство в Швейцарии, и приказал русскому командующему войсками в Италии генералу Римскому-Корсакову во что бы то ни стало схватить и доставить бывшего воспитателя своего сына в Россию.
По существу, Александр и Павел I вступили в борьбу друг с другом. Для Александра эта борьба носила пока еще пассивные формы, но с каждым месяцем она принимала все более и более ясные и активные очертания.
В начале 1801 г. Павел приказал арестовать более двух десятков видных вельмож, которых подозревал в оппозиционных и заговорщицких настроениях, затем он стал откровенно высказывать угрозы в адрес своей жены Марии Федоровны и старшего сына Александра. Он вызвал в столицу попавших ранее в опалу своих любимцев — бывшего военного губернатора Петербурга Линднера и Аракчеева. Им, видимо, отводилась ведущая роль в захвате и заточении царской фамилии.
Павел говорил своему обер-шталмейстеру графу Кутайсову о том, что императрицу он намерен отправить в Холмогоры, Александра заточить в Шлиссельбургскую крепость, а Константина засадить в Петропавловскую крепость.
Графу Палену, нынешнему военному губернатору Петербурга, одному из лидеров заговора, как и другим видным заговорщикам, был уготован эшафот.
Над двадцатитрехлетним Александром нависла реальная угроза провести остаток дней в темнице. В этих условиях ему пришлось делать второй важный выбор в жизни.
Впоследствии один из современников событий, граф А. Ф. Ланжерон, писал в своем дневнике: «Несколько месяцев после, жестокость правления более возрастала. Г. Пален снова заговорил об этом с в. князем, он нашел его уже менее прежнего удаленным от тех намерений, которые он внушал ему, но все еще удерживаемого почтением к отцу своему, которое имело всю личину болезни к власти этого монарха… Граф Пален повторял снова свои представления с большими просьбами. В. князь, вынужденный этими обстоятельствами, наконец, согласился с ним, но с сожалением и прежде получив обещание не покушаться на жизнь императора, но удовольствоваться его арестом, потребовать от него акт отречения и перевести под крепким караулом в Петропавловскую крепость».
Если первую угрозу, связанную с возможным кризисом престолонаследия, он отвел в 1796 г., то теперь сделать это, видимо, оказалось гораздо сложнее. Подозрительный и мстительный, Павел не без основания считал сына замешанным в заговоре, и спастись Александр мог, лишь пойдя в своем выступлении против отца до конца.
Итак, Александр дал согласие на лишение отца верховной власти, на заточение его в Петропавловскую крепость. Предположим, что это было действительно так, что «робкий», «пассивный», «плывший по течению», «уступавший чужой воле» Александр действительно силой обстоятельств был вынужден пойти на это страшное дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249
С апреля 1797 г. тайные совещания цесаревича с «молодыми друзьями», графом Н. Н. Новосильцевым, графом П. А. Строгановым, князем А. Чарторыйским, стали систематическими, благо в то время двор перебрался на коронационные торжества в Москву и здесь, в суматохе празднеств, эти встречи были более безопасны. Кто были эти люди? А. Чарторыйский — мятежный польский аристократ, участвовал в восстании Костюшко и был интернирован в Россию. Виктор Кочубей являлся племянником канцлера А. А. Безбородко. Богач, аристократ. В 1792 г. он вернулся из революционной Франции с твердым выводом о закономерности происшедших во Франции перемен. До этого же Кочубей побывал в Швейцарии, Англии, изучал английское государственное устройство. Петр Строганов, сын знатного екатерининского вельможи, также проявил живейший интерес к французской революции. Она застала его в Париже вместе с гувернером-французом. Строганов часто посещал заседания Национального собрания, стал секретарем патриотического общества «Друзья закона», а в августе 1790 г. оказался даже членом клуба якобинцев. По настоянию Екатерины он был вызван в Петербург, а ездил за ним по настоянию напуганного отца родственник и друг семьи Николай Новосильцев, самый старший из «молодых друзей». В 1795 г. ему было 35 лет. И вот этим-то людям, размышлявшим о происходивших в Европе событиях, думающих о судьбах России, и открылся Александр в своих беседах и письмах.
Анализ бесед, обсуждавшихся программ в те годы приводит к мысли, что взгляды «молодых друзей» и самого Александра были весьма близки к взглядам умеренных декабристов, да и сами члены кружка по своему образованию, положению, месту в свете, наконец, по своей тяге к узкой конспирации, интеллигентской тайне напоминали титулованную часть декабристской фаланги. И все же, как это ни странно, наследник престола был левее своих осторожных друзей. Да, они выступали за обновление России, но постепенное, осторожное, без нарушения ее старого ритма. Они не разделяли стремлений цесаревича отказаться от трона. Сначала реформы, сначала встать во главе нации и совершить преобразования, а уже потом размышления о будущем. В одной из бесед Александр заявил: «Я действительно чувствую, что надо в первое время взять на себя бремя власти, но только для того, чтобы произвести преобразования».
Настроение кружка «молодых друзей» прекрасно выразила юная супруга Александра в письме к матери в августе 1797 г.: «Я, как и многие, ручаюсь головой, что часть войск имеет что-то на уме или что они, по крайней мере, надеялись получить возможность, собравшись, что-либо устроить. О! Если бы кто-нибудь стоял во главе их! О мама, в самом деле он (Павел. — А. С.) тиран».
Итак, налицо был, по существу, законспирированный кружок, сформировалась программа, Александр уже в это время становится центром притяжения антипавловских сил. Одновременно вокруг братьев Зубовых сплачивается часть офицеров, недовольных тем, что Павел ввел в армии суровые службистские порядки, насаждал в ней гатчинский дух, прусскую дисциплину. Особенно это чувствовалось в окружении А. В. Суворова, чья дочь была замужем за одним из братьев. Недовольство в армейских кругах ощущалось довольно широко. Чувствуя или зная об этой офицерской оппозиции, Павел начинает преследования П. А. Зубова, бывшего фаворита матери, к которому одно время относился благосклонно, отставляет от службы и отсылает фельдмаршала Суворова в Кончанское, устанавливает за ним надзор. Рано или поздно эти два направления должны были найти друг друга.
К концу 90-х гг. Павел, однако, сумел подавить оппозицию. Фактически он разгромил кружок Александра. Кочубей был уволен со службы, его дядя Безбородко попал в опалу, Чарторыйский отсылается послом в Сардинское королевство. Павел «предал анафеме» Лагарпа, который возглавил республиканское правительство в Швейцарии, и приказал русскому командующему войсками в Италии генералу Римскому-Корсакову во что бы то ни стало схватить и доставить бывшего воспитателя своего сына в Россию.
По существу, Александр и Павел I вступили в борьбу друг с другом. Для Александра эта борьба носила пока еще пассивные формы, но с каждым месяцем она принимала все более и более ясные и активные очертания.
В начале 1801 г. Павел приказал арестовать более двух десятков видных вельмож, которых подозревал в оппозиционных и заговорщицких настроениях, затем он стал откровенно высказывать угрозы в адрес своей жены Марии Федоровны и старшего сына Александра. Он вызвал в столицу попавших ранее в опалу своих любимцев — бывшего военного губернатора Петербурга Линднера и Аракчеева. Им, видимо, отводилась ведущая роль в захвате и заточении царской фамилии.
Павел говорил своему обер-шталмейстеру графу Кутайсову о том, что императрицу он намерен отправить в Холмогоры, Александра заточить в Шлиссельбургскую крепость, а Константина засадить в Петропавловскую крепость.
Графу Палену, нынешнему военному губернатору Петербурга, одному из лидеров заговора, как и другим видным заговорщикам, был уготован эшафот.
Над двадцатитрехлетним Александром нависла реальная угроза провести остаток дней в темнице. В этих условиях ему пришлось делать второй важный выбор в жизни.
Впоследствии один из современников событий, граф А. Ф. Ланжерон, писал в своем дневнике: «Несколько месяцев после, жестокость правления более возрастала. Г. Пален снова заговорил об этом с в. князем, он нашел его уже менее прежнего удаленным от тех намерений, которые он внушал ему, но все еще удерживаемого почтением к отцу своему, которое имело всю личину болезни к власти этого монарха… Граф Пален повторял снова свои представления с большими просьбами. В. князь, вынужденный этими обстоятельствами, наконец, согласился с ним, но с сожалением и прежде получив обещание не покушаться на жизнь императора, но удовольствоваться его арестом, потребовать от него акт отречения и перевести под крепким караулом в Петропавловскую крепость».
Если первую угрозу, связанную с возможным кризисом престолонаследия, он отвел в 1796 г., то теперь сделать это, видимо, оказалось гораздо сложнее. Подозрительный и мстительный, Павел не без основания считал сына замешанным в заговоре, и спастись Александр мог, лишь пойдя в своем выступлении против отца до конца.
Итак, Александр дал согласие на лишение отца верховной власти, на заточение его в Петропавловскую крепость. Предположим, что это было действительно так, что «робкий», «пассивный», «плывший по течению», «уступавший чужой воле» Александр действительно силой обстоятельств был вынужден пойти на это страшное дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249