– Но… сейчас он не злой?
Я мрачно улыбнулся.
– Уже нет. Он получил что хотел, как та гончая.
Дел медленно кивнула.
– Значит ты кого-то убил. Тебе пришлось. Ты напоил яватму.
Я задумчиво прищурился.
– Ну… не совсем. Убил кое-кого – да, но ты и представить не можешь кого. И совсем не так, как ты думаешь.
Дел помрачнела и настойчиво спросила:
– Что ты сделал, Тигр?
– Убил кое-кого, – повторил я. – Белого, с серебристыми пятнами, – сам не знаю, почему я ничего не сказал о шкуре, которую засунул в седельную сумку. – Но я не пел.
– Снежный лев, – сказала Дел. – Ты совсем не пел?
– Я танцор меча, Дел, я не певец, или как вы это там называете. Я убиваю людей обычным мечом и при этом не пою.
Дел задумчиво покачала головой.
– Не имеет значения, пел ты вслух или про себя. Действует даже беззвучная песня. Петь могут и немые.
Я хмуро посмотрел на нее.
– Как?
Она улыбнулась.
– Песню можно петь и в тишине. Песня может звучать в душе, хотя никто не будет ее слышать. А для меча главное это душа и чувства.
Я вспомнил о песне, которую слышал, стоя у обрыва над озером. Она звучала в моей голове с того момента, как меч узнал свое имя. Благодаря Кантеада, я был просто не в силах ее забыть.
И она поселилась в моем мече.
– Мне не нужна магия, – объявил я. – Я этого не хочу, Дел.
– Конечно. Но ты ему нужен, – она указала на меч. – Я нашла тебя с помощью своей яватмы, я разрисовала небо мечом – ты видел сияние, огни. Все это от песни, Тигр… и ты мог бы сделать тоже самое.
Вопросов было так много, что я не мог задавать их по одному.
– Зачем ты это сделала? И как ты сумела так быстро меня догнать? Особенно с этой раной… Она должна была приковать тебя к постели еще на пару месяцев, – и вдруг холодок пробежал у меня по спине. – Ты же ничего – магического – не сделала? Не давала никаких обещаний? Не заключала новых пактов? Я знаю твои привычки.
– То, что я сделала, тебя не касается.
– Дел… что ты сделала? – я внимательно смотрел на нее. – Что конкретно ты сделала?
Она плотно сжала губы.
– У меня есть яватма.
Один ответ на любой вкус. Мне он сказал более чем достаточно.
– Значит ты ей спела, так? Попросила помощи у магии? Предложила ей отдать еще часть своей человечности в обмен на колдовские силы?
– То, что я сделала…
– …меня не касается, Дел. Я знаю, знаю… Ты всегда доказывала мне это всеми возможными способами, – я не мог сказать все, что хотел. Для этого пришлось бы открыться и остаться без защиты. – Как ты сделала это? Магией? – я приподнял брови. – С ее помощью ты меня и догнала?
Она задумчиво смотрела в костер.
– В этом нет никакой магии, Тигр. Они сказали мне, что ты поехал в Ясаа-Ден. Я хорошо знаю Север… я срезала путь.
Я ждал. Больше никаких объяснений не последовало и поэтому я спросил:
– А зачем ты разрисовала небо?
Она пожала плечами.
– Надеялась, что ты увидишь и придешь.
Для меня такое признание уже кое-что, а для Дел даже слишком много.
– Но ты сама пришла ко мне, – сказал я. – Я не пошел и ты пришла сама.
Она коснулась рукояти меча, очень мягко.
– Когда я стояла там и увидела тебя, я поняла, что ты уйдешь, что мне придется идти за тобой, – Дел печально улыбнулась. – Мужчина подчиняется своей гордости.
Я помрачнел, с ненавистью ощущая приступ вины.
– Я не понял, какой смысл разрисовывать небо.
Дел слабо засмеялась.
– Может и не понял. Можно было сделать что-то другое. Магии многое подвластно, ты же видел мою яватму.
– Хм.
Дел пожала плечами.
– Ты клялся мне, что никогда не воспользуешься ею, никогда не убьешь, не напоишь ее кровью. Но ты убил, Тигр, и ты создал песню для своего клинка, – она снова взглянула на мой меч. – Нравится тебе это или нет, но в нем есть магия, сила. И если ты не научишься управлять ею, она будет управлять тобой.
Я посмотрел на Бореал, скрывающую в ножнах чудовищную мощь. Я знал, на что она была способна, пробуждаясь по призыву Дел. Если дать ей волю…
Нет, об этом лучше не думать. Думай о чем-нибудь другом.
– У тебя, – сказал я, – песчаная болезнь. Мое время истекло, твоя очередь сторожить.
Дел, онемев от изумления, уставилась на меня, а я лег и закутался в одеяла.
8
Легко входить в старый ритм. Мы с Дел бродили вместе достаточно долго, чтобы выработать ежедневное расписание. Все очень просто: один разводит костер, другой готовит еду, вместе мы занимаемся лошадьми. Мы знали, когда они нуждаются в отдыхе, когда отдых нужен нам и где лучше останавливаться на ночлег. Почти все мы делали не переговариваясь, срабатывали старые привычки.
Забыть их было легко. Так же легко вспоминалось, что когда-то мы были вместе. А потом какая-то мелочь напоминала о долгих шести неделях, которые мы провели порознь, и я вспоминал почему.
Мы ехали к Ясаа-Ден по следам гончих. Мы мало говорили друг с другом, потому что не знали, что сказать, по крайней мере я точно не знал. Что думала Дел – знала или не знала – было, как всегда, ее личным делом и, как всегда, совершенно никого не касалось, если только ей не приходило в голову поделиться. В данный момент ей это в голову не пришло.
Она ехала передо мной. Жеребцу это не нравилось, но я сдерживал его. Мне не хотелось затягивать повод рвущегося вперед жеребца, и я поставил его за чалым. Меня вполне устраивало второе место. Вот только жеребец со мной не согласился.
Дел сидела в седле очень прямо. Она всегда держалась прямо, но теперь поза была вынужденной – она просто боялась согнуться из-за раны. Не имело значения, признавала Дел это или нет – и сколько магии она использовала – я знал, что ей было больно. И знал, каких усилий стоило ей продолжать путешествие.
Бореал делила ее спину пополам – от левого плеча до правого бедра, как и мой Самиэль. Я смотрел на Бореал и мысленно желал ей самого худшего, и думал о своем мече. Что он от меня хотел? Что он задумывал заставить меня сделать?
Но снова переведя взгляд на Бореал, я забыл о Самиэле. Я отметил, как спокойно яватма Дел ехала в кожаных ножнах, как отдыхал меч, скрывая смертоносный клинок, пряча благословенную богами сталь, которая пела свою песню, так же как Делила.
И впервые я всерьез задумался, какая часть одержимости Дел была рождена клинком, а не мозгом самой Дел?
Почти все, что я знал о яватмах, рассказали мне Дел и Кем, но даже получив кровный клинок, я почти не слушал их поучений. Только в тот момент, когда меч показал мне, как он жаждет крови, я понял, насколько независимой может быть яватма. А значит Дел могла не в полной мере отвечать за свои поступки. Разве она не просила – сколько раз на моей памяти – помощи Бореал? Ее силы?
Я рассматривал витую рукоять. Неужели Дел намеренно подчинила себя магическому мечу? Неужели ей до такой степени хотелось отомстить?
Дел принесла клятвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109