Он легко победит ее в присутствии пришедших посмотреть на это зрелище танцоров мечей, некоторые из которых были его героями.
Мне было почти жаль его.
Я отбросил все предубеждения и быстро, вдумчиво оценил их шансы. Набир был ниже Дел пальца на четыре, что скорее всего ему не льстило. У него не было той жесткой собранности, которая приходит только с годами и с опытом. Этот танец был для него не первым, но танцевал он еще очень мало. Мальчик только начинал свою карьеру. Ему было лет семнадцать, восемнадцать. Ну от силы девятнадцать, и это было главным, потому что в таком возрасте человек не задумываясь входит в круг с любым противником и ожидает только победы.
Я – танцор меча седьмого ранга. Семь лет я полностью посвятил изучению танца. Вообще-то семь лет занятий еще не гарантирую получение ранга. Далеко не все ученики, даже подающие надежды, доходят и до четвертого. Набир, судя по возрасту, не мог проучиться больше двух, ну максимум трех лет, и вряд ли успел получить даже третий ранг, потому что ранг, хотя его часто называют годом, к смене сезонов, называемой тем же словом, никакого отношения не имеет. «Год» ученика заканчивается только когда ученик поднимается на следующую ступень мастерства; а на каждую ступень можно потратить гораздо больше времени, чем календарные двенадцать месяцев.
Я получил седьмой ранг за семь лет – хорошее сочетание. Этим я гордился, об этом непременно упоминали во всех историях обо мне. А теперь, глядя на Набира, я удивился, какие у него-то причины стать танцором меча. На человека, распаленного ненавистью и могучей жаждой свободы, он не похож, подумал я. Я рвался к свободе не только физической, но и духовной, моральной. Только обретя ее, я стал Песчаным Тигром.
С которым Набир так хотел встретиться.
Уже не в первый раз я пожалел, что у меня нет настоящей перевязи. Я стоял, держа меч в руке, среди других танцоров мечей с традиционной амуницией, и чувствовал себя чужаком. Мне чего-то не хватало. И дело было не в том, что по ножнам-с-перевязью узнавали танцора меча – эти ножны были символами нашей профессии – просто с ними было удобно. Гораздо удобнее носить меч за спиной, чем таскать его в руке.
Круг замкнулся. Я хотел подойти к Дел и сказать ей, что она просто дура, подхватившая песчаную болезнь, но передумал. Перед танцем это может ее отвлечь, и если она проиграет, достанется мне. А она могла проиграть. Хотя всю дорогу Дел кричала – тихим и спокойным голосом, конечно – что в ее возрасте выздоравливают за считанные дни, нанесенная мною рана причиняла ей боль. Аиды, Дел была в ужасной форме! Ей повезет, если она протянет в круге подольше, чтобы показать людям приличное зрелище.
Хотя вообще-то она танцевала не одна. С ней была Бореал.
Кто-то подошел ко мне. Мужчина с перевязью – танцор меча. От него пахло травой хува, акиви и приятным визитом в постель Кимы или кого-то еще, похожей на нее.
– Итак, Песчаный Тигр, – произнес он, – пришел посмотреть на разгром.
Я узнал его голос – низкий, дребезжащий, полузадушенный, сорвавшийся в давние времена на страшных звуках. Он не притворялся. Голос Аббу Бенсира не был богат интонациями с тех пор, как кусок дерева в форме меча чуть не раздробил его горло двадцать с лишним лет назад. Он выжил только потому что его шодо – мастер меча – разрезал трахею, чтобы воздух мог проходить в легкие.
А в это время новый ученик шодо в ужасе смотрел на то, что сделал с танцором меча шестого ранга.
– Ты о каком разгроме? – спросил я. – О том, который должен начаться в круге, или о том, на который ты напрашиваешься?
Аббу ухмыльнулся.
– А ты уверен, что я буду танцевать с тобой?
– Рано или поздно, – объявил я. – Может твое горло и зажило – почти что – но гордость не заживет никогда. Я чуть не убил тебя по твоей собственной вине – шодо предупредил тебя, что я неловок – но ты его не послушал. Ты хотел только шлепнуть бывшего чулу мечом по заднице, чтобы он не забывал, кем когда-то был.
– И продолжал оставаться, – спокойно закончил Аббу. – Ты еще долго был чулой, Песчаный Тигр… К чему это отрицать? Все эти семь лет ты пытался избавиться от стыда… и я не знаю, удалось ли тебе это, – он поджал запачканные травой хува губы. – Я слышал, в прошлом году тебя поймали работорговцы и бросили в шахту танзира… Как ты это пережил?
Я постарался говорить ровно.
– Ты пришел посмотреть танец или подышать мне в лицо вонью хува?
– А, танец… Посмотреть, как мальчик унижает женщину, которой не место в Южном круге, – Аббу пожал плечами и сложил руки на груди. – Она просто восхитительна, с такой одно удовольствие переспать, но подобрать мужское оружие и войти в мужской круг – явная глупость. Северная баска проиграет. Надеюсь только, что она при этом не пострадает – не хотелось бы, чтобы порезали эту нежную кожу. Хотя тогда я бы ей посочувствовал… – он ухмыльнулся и темные брови намекающе приподнялись. – Я покажу ей несколько трюков с мечом – в постели и вне ее.
Я прожил на Севере четыре или пять месяцев, до этого я почти год ездил с Дел по Югу – срок достаточный, чтобы кое-что о себе узнать. Я успел понять, что мне не нравится высокомерие Южных мужчин. Я уже не разделял уверенности Аббу, что женщина, подходящая для постели, не сможет войти в круг.
Хотя, конечно, не каждая женщина. Другой такой как Дел не было. Жизнь заставила ее выбрать круг и меч.
И я ее за это не винил. Я посмотрел на Дел. Она была не в форме. Она давно не танцевала. Но она по-прежнему была Дел.
Я покосился на Аббу Бенсира.
– Рискнешь поставить?
– На что? – он посмотрел на меня с искренним неверием и сузил бледно-карие глаза. – Что ты знаешь о мальчике? Он настолько хорош? Или настолько плох?
Никаких вопросов о женщине. Отлично. Чтобы сделать честную ставку, врать я не мог.
Я приподнял одно плечо.
– Он пришел ко мне этим утром и попросил со мной потанцевать. Я отказался. Тогда он согласился на женщину. Вот и все, что мне известно.
Аббу нахмурился.
– Женщина вместо Песчаного Тигра… – он покачал головой. – А, все равно. Я поставлю. Сколько ты предлагаешь?
– Все, что есть, – я похлопал по кошельку у пояса. – Я уже подумывал, не пора ли мне искать работу, Аббу, так что здесь не много.
– Хватит, чтобы заплатить за носовое кольцо Ханджи? – Аббу полез в собственный кошелек и вытащил кольцо из чистого Южного золота, расплющенное в овал.
На меня сразу нахлынули воспоминания: Дел и я в круге, наш танец перед Ханджи, племенем, которое поедало тела своих врагов и превыше всего ставило мужскую гордость и честь. Победа Дел – нечестная победа, так как решающий удар был нанесен коленом в очень уязвимое место – привела к тому, что мы стали почетными гостями в религиозном ритуале под названием жертвоприношение Солнцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Мне было почти жаль его.
Я отбросил все предубеждения и быстро, вдумчиво оценил их шансы. Набир был ниже Дел пальца на четыре, что скорее всего ему не льстило. У него не было той жесткой собранности, которая приходит только с годами и с опытом. Этот танец был для него не первым, но танцевал он еще очень мало. Мальчик только начинал свою карьеру. Ему было лет семнадцать, восемнадцать. Ну от силы девятнадцать, и это было главным, потому что в таком возрасте человек не задумываясь входит в круг с любым противником и ожидает только победы.
Я – танцор меча седьмого ранга. Семь лет я полностью посвятил изучению танца. Вообще-то семь лет занятий еще не гарантирую получение ранга. Далеко не все ученики, даже подающие надежды, доходят и до четвертого. Набир, судя по возрасту, не мог проучиться больше двух, ну максимум трех лет, и вряд ли успел получить даже третий ранг, потому что ранг, хотя его часто называют годом, к смене сезонов, называемой тем же словом, никакого отношения не имеет. «Год» ученика заканчивается только когда ученик поднимается на следующую ступень мастерства; а на каждую ступень можно потратить гораздо больше времени, чем календарные двенадцать месяцев.
Я получил седьмой ранг за семь лет – хорошее сочетание. Этим я гордился, об этом непременно упоминали во всех историях обо мне. А теперь, глядя на Набира, я удивился, какие у него-то причины стать танцором меча. На человека, распаленного ненавистью и могучей жаждой свободы, он не похож, подумал я. Я рвался к свободе не только физической, но и духовной, моральной. Только обретя ее, я стал Песчаным Тигром.
С которым Набир так хотел встретиться.
Уже не в первый раз я пожалел, что у меня нет настоящей перевязи. Я стоял, держа меч в руке, среди других танцоров мечей с традиционной амуницией, и чувствовал себя чужаком. Мне чего-то не хватало. И дело было не в том, что по ножнам-с-перевязью узнавали танцора меча – эти ножны были символами нашей профессии – просто с ними было удобно. Гораздо удобнее носить меч за спиной, чем таскать его в руке.
Круг замкнулся. Я хотел подойти к Дел и сказать ей, что она просто дура, подхватившая песчаную болезнь, но передумал. Перед танцем это может ее отвлечь, и если она проиграет, достанется мне. А она могла проиграть. Хотя всю дорогу Дел кричала – тихим и спокойным голосом, конечно – что в ее возрасте выздоравливают за считанные дни, нанесенная мною рана причиняла ей боль. Аиды, Дел была в ужасной форме! Ей повезет, если она протянет в круге подольше, чтобы показать людям приличное зрелище.
Хотя вообще-то она танцевала не одна. С ней была Бореал.
Кто-то подошел ко мне. Мужчина с перевязью – танцор меча. От него пахло травой хува, акиви и приятным визитом в постель Кимы или кого-то еще, похожей на нее.
– Итак, Песчаный Тигр, – произнес он, – пришел посмотреть на разгром.
Я узнал его голос – низкий, дребезжащий, полузадушенный, сорвавшийся в давние времена на страшных звуках. Он не притворялся. Голос Аббу Бенсира не был богат интонациями с тех пор, как кусок дерева в форме меча чуть не раздробил его горло двадцать с лишним лет назад. Он выжил только потому что его шодо – мастер меча – разрезал трахею, чтобы воздух мог проходить в легкие.
А в это время новый ученик шодо в ужасе смотрел на то, что сделал с танцором меча шестого ранга.
– Ты о каком разгроме? – спросил я. – О том, который должен начаться в круге, или о том, на который ты напрашиваешься?
Аббу ухмыльнулся.
– А ты уверен, что я буду танцевать с тобой?
– Рано или поздно, – объявил я. – Может твое горло и зажило – почти что – но гордость не заживет никогда. Я чуть не убил тебя по твоей собственной вине – шодо предупредил тебя, что я неловок – но ты его не послушал. Ты хотел только шлепнуть бывшего чулу мечом по заднице, чтобы он не забывал, кем когда-то был.
– И продолжал оставаться, – спокойно закончил Аббу. – Ты еще долго был чулой, Песчаный Тигр… К чему это отрицать? Все эти семь лет ты пытался избавиться от стыда… и я не знаю, удалось ли тебе это, – он поджал запачканные травой хува губы. – Я слышал, в прошлом году тебя поймали работорговцы и бросили в шахту танзира… Как ты это пережил?
Я постарался говорить ровно.
– Ты пришел посмотреть танец или подышать мне в лицо вонью хува?
– А, танец… Посмотреть, как мальчик унижает женщину, которой не место в Южном круге, – Аббу пожал плечами и сложил руки на груди. – Она просто восхитительна, с такой одно удовольствие переспать, но подобрать мужское оружие и войти в мужской круг – явная глупость. Северная баска проиграет. Надеюсь только, что она при этом не пострадает – не хотелось бы, чтобы порезали эту нежную кожу. Хотя тогда я бы ей посочувствовал… – он ухмыльнулся и темные брови намекающе приподнялись. – Я покажу ей несколько трюков с мечом – в постели и вне ее.
Я прожил на Севере четыре или пять месяцев, до этого я почти год ездил с Дел по Югу – срок достаточный, чтобы кое-что о себе узнать. Я успел понять, что мне не нравится высокомерие Южных мужчин. Я уже не разделял уверенности Аббу, что женщина, подходящая для постели, не сможет войти в круг.
Хотя, конечно, не каждая женщина. Другой такой как Дел не было. Жизнь заставила ее выбрать круг и меч.
И я ее за это не винил. Я посмотрел на Дел. Она была не в форме. Она давно не танцевала. Но она по-прежнему была Дел.
Я покосился на Аббу Бенсира.
– Рискнешь поставить?
– На что? – он посмотрел на меня с искренним неверием и сузил бледно-карие глаза. – Что ты знаешь о мальчике? Он настолько хорош? Или настолько плох?
Никаких вопросов о женщине. Отлично. Чтобы сделать честную ставку, врать я не мог.
Я приподнял одно плечо.
– Он пришел ко мне этим утром и попросил со мной потанцевать. Я отказался. Тогда он согласился на женщину. Вот и все, что мне известно.
Аббу нахмурился.
– Женщина вместо Песчаного Тигра… – он покачал головой. – А, все равно. Я поставлю. Сколько ты предлагаешь?
– Все, что есть, – я похлопал по кошельку у пояса. – Я уже подумывал, не пора ли мне искать работу, Аббу, так что здесь не много.
– Хватит, чтобы заплатить за носовое кольцо Ханджи? – Аббу полез в собственный кошелек и вытащил кольцо из чистого Южного золота, расплющенное в овал.
На меня сразу нахлынули воспоминания: Дел и я в круге, наш танец перед Ханджи, племенем, которое поедало тела своих врагов и превыше всего ставило мужскую гордость и честь. Победа Дел – нечестная победа, так как решающий удар был нанесен коленом в очень уязвимое место – привела к тому, что мы стали почетными гостями в религиозном ритуале под названием жертвоприношение Солнцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109