Я имела в виду последнее. Ты всегда заявлял, что любая религия это чушь.
– Я привык говорить то же самое о магии и смотри, до чего меня это довело, – я продел руки в перевязь и пристроил в ней позаимствованный у Алрика меч Вашни. – Слушай, баска, я не говорю, что верю в богов – и не думаю, что смогу когда-нибудь поверить – но кто знает, может джихади, если он настоящий, не просто мессия?
– Не просто мессия? Ты о чем?
– Ну знаешь, чтобы превратить песок в траву одного божественного обаяния маловато, – я ухмыльнулся. – Может он волшебник… может он Шака Обре.
– Джихади? – изумленно переспросила Дел.
– Да. Разве Шака Обре когда-то не правил Югом? Кто сделал страну зеленой и цветущей? Если он действительно создал Юг, почему у него не могло возникнуть желание возродить этот мир?
– Чоса Деи наложил на него заклятие.
– А он наложил заклятие на Чоса Деи. Но теперь Чоса свободен – в некотором роде – может и Шака освободился. Он мог бы появиться как джихади. Может он и есть тот человек, о котором рассказывал Оракул.
Дел задумалась.
– Если он…
– …тогда он у меня в долгу, – закончил я.
Дел скептически приподняла бровь.
– И ты думаешь, что из благодарности он проявил бы к тебе особую благосклонность?
– Еще немного и Чоса Деи уничтожил бы охрану. Кто знает, сколько яватм он успел собрать и сколько магии из них вытянул. Появись мы на несколько дней позже, получи он твой меч – и он бы вырвался. Пусть лучше сидит в моей яватме, чем бродит на свободе. На месте Шака Обре я был бы очень мне благодарен.
Дел слабо вздохнула.
– Смысла в этом не больше, чем в остальных предположениях.
– А если этот джихади не Шака Обре, какая разница? Может он все же сумеет освободить мою яватму.
Дел посмотрела на меч, скрытый под складками плотно закрученного одеяла.
– Он должен умереть, – твердо сказала она.
– Я был уверен, что ты согласишься… как только поймешь мою мысль, – я поправил перевязь и повернулся к двери. – Какие у тебя планы на сегодня?
– Выяснить хоть что-нибудь об Аджани.
Меня как в живот ударило.
– Но, надеюсь, не найти его самого?
Дел покачала головой.
– Сначала мне нужно побольше узнать о нем, выяснить, кто он сейчас. Я видела его шесть лет назад и в общем-то так и не узнала, я думала только о том, что он сделал, – Дел пожала плечами. – Я осторожно прослежу за ним, а потом поговорю с ним моим мечом.
– Но ты же не собираешься… снова просить меч вернуть тебе собранность? ТЕПЕРЬ?
Дел широко улыбнулась.
– Ты получил прошлую ночь, разве нет?
– Мы оба получили прошлую ночь, и, должен признаться, я жду продолжения.
Улыбка тут же пропала. Дел снова стала спокойной, сдержанной, серьезной.
– Продолжение будет… если я выиграю.
Я не рискнул испытывать свое терпение, пробиваясь через толпу на лошади, и уж совсем не представлял, что стал бы делать, если бы жеребец решил расчистить себе свободное пространство. Кроме того, когда твоя голова на одном уровне с головами остальных, легче прислушиваться к болтовне, а я хотел узнать последние новости об Оракуле или джихади. Так что я смешался с толпой.
Побродив по аллеям, улицам и базару, я кое-что выяснил. Оракул, по слухам, упрямо продолжал предсказывать скорое появление джихади. Конечно «скорое» понятие относительное – из слов Оракула выходило, что ожидание могло растянуться и на год – но я искренне сомневался, что у кого-то хватит терпения так долго ждать.
Услышал я и о других предсказаниях Оракула. Он рассказывал, каким будет мессия, говорил, что этот человек недавно вернул себе силу. Оракул утверждал, что мессию узнают сразу – он человек многих талантов и твердо решил сделать Юг таким, каким он был в древности.
Не удивительно, что танзиры волновались.
Я подошел к окраине города, где расположились племена, с тяжелым сердцем. Обычно к каждому племени можно найти подход – если они не настроены именно против вас – торговля, обмен, переговоры. Но некоторые племена, такие как Ханджи и Вашни, были настроены враждебно ко всем и их всегда старались избегать, хотя бывали случаи, когда уклониться от такой встречи было невозможно, например в Пендже, где племена, кочевники по природе, бродили где хотели. Я смотрел на хиорты и никак не мог поверить, что так много разных племен уживались вместе. Игра шла по каким-то незнакомым мне правилам.
От этого визита я ничего не ждал. Во-первых, Салсет могли остаться в Пендже, а во-вторых, даже если они пришли сюда, со мной могли общаться как с пустым местом – все взрослые отлично помнили, чем я был, и ни один из них не позволил бы мне забыть об этом.
И уж конечно не позволил бы этого шукар, у которого были свои причины ненавидеть меня. Хотя он мог и умереть. Если бы я знал, что старик умер, мне было бы легче.
Но он был жив.
Я нашел Салсет случайно. Растолкав коз, овец, ослов, детей, собак и цыплят, бродивших между фургонами и хиортами, я уже подошел к городу и остановился на несколько секунд раздумывая, не пойти ли к другому племени, но тут что-то заставило меня развернуться и я увидел знакомый хиорт.
Салсет расположились рядом с сине-зелеными палатками Талариан. Поскольку Талариан были гораздо многочисленнее, не удивительно, что Салсет рядом с ними терялись. Я пошел к хиорту шукара.
Он сидел на одеяле перед открытым пологом. Седые волосы поредели, а зубов у него почти не осталось. Покрытые пленкой глаза старика слепо смотрели на мир. В нем едва теплилась жизнь, но он узнал меня с первого слова.
– Мы дали вам лошадей, – прошипел он. – Мы заботились о твоей больной женщине, мы дали вам воду и еду. Тебе нечего больше требовать от нас.
– Я могу потребовать гостеприимства, его вы обязаны оказать каждому. Это обычай Салсет.
– Не учи МЕНЯ обычаям Салсет! – его голос дрожал от старости и гнева, а не от страха. – Это ты забыл наши обычаи и добился помощи незамужней женщины.
Я тоже разозлился.
– Ты знаешь не хуже меня, что Сула решала сама. Она была свободной, не связанной ни с одним мужчиной. Женщины Салсет живут с кем хотят пока не примут в свой хиорт избранного ими мужа. Ты просто ревнуешь, старик – она предпочла чулу и отказала шукару.
– Ты заставил ее сказать, что это ТЫ убил зверя.
– Я убил его, – ровно сказал я, – ты тоже это знаешь… Но ты никак не хочешь признать, что чула преуспел там, где ты провалился, – взглянув на поношенную одежду и старый хиорт, я понял, что шукара преследуют неудачи. Когда-то он был очень богатым человеком. – Ты уже не владеешь магией? Разве боги отвернулись от тебя?
Я понимал, что старик, сидящий передо мной, скорее всего не проживет и года, и не хотел говорить с такой горечью и надрывом, но я не мог забыть, какой была моя жизнь с Салсет. Я не обязан был с ним любезничать. Я не должен был ему ничего, кроме искренности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Я привык говорить то же самое о магии и смотри, до чего меня это довело, – я продел руки в перевязь и пристроил в ней позаимствованный у Алрика меч Вашни. – Слушай, баска, я не говорю, что верю в богов – и не думаю, что смогу когда-нибудь поверить – но кто знает, может джихади, если он настоящий, не просто мессия?
– Не просто мессия? Ты о чем?
– Ну знаешь, чтобы превратить песок в траву одного божественного обаяния маловато, – я ухмыльнулся. – Может он волшебник… может он Шака Обре.
– Джихади? – изумленно переспросила Дел.
– Да. Разве Шака Обре когда-то не правил Югом? Кто сделал страну зеленой и цветущей? Если он действительно создал Юг, почему у него не могло возникнуть желание возродить этот мир?
– Чоса Деи наложил на него заклятие.
– А он наложил заклятие на Чоса Деи. Но теперь Чоса свободен – в некотором роде – может и Шака освободился. Он мог бы появиться как джихади. Может он и есть тот человек, о котором рассказывал Оракул.
Дел задумалась.
– Если он…
– …тогда он у меня в долгу, – закончил я.
Дел скептически приподняла бровь.
– И ты думаешь, что из благодарности он проявил бы к тебе особую благосклонность?
– Еще немного и Чоса Деи уничтожил бы охрану. Кто знает, сколько яватм он успел собрать и сколько магии из них вытянул. Появись мы на несколько дней позже, получи он твой меч – и он бы вырвался. Пусть лучше сидит в моей яватме, чем бродит на свободе. На месте Шака Обре я был бы очень мне благодарен.
Дел слабо вздохнула.
– Смысла в этом не больше, чем в остальных предположениях.
– А если этот джихади не Шака Обре, какая разница? Может он все же сумеет освободить мою яватму.
Дел посмотрела на меч, скрытый под складками плотно закрученного одеяла.
– Он должен умереть, – твердо сказала она.
– Я был уверен, что ты согласишься… как только поймешь мою мысль, – я поправил перевязь и повернулся к двери. – Какие у тебя планы на сегодня?
– Выяснить хоть что-нибудь об Аджани.
Меня как в живот ударило.
– Но, надеюсь, не найти его самого?
Дел покачала головой.
– Сначала мне нужно побольше узнать о нем, выяснить, кто он сейчас. Я видела его шесть лет назад и в общем-то так и не узнала, я думала только о том, что он сделал, – Дел пожала плечами. – Я осторожно прослежу за ним, а потом поговорю с ним моим мечом.
– Но ты же не собираешься… снова просить меч вернуть тебе собранность? ТЕПЕРЬ?
Дел широко улыбнулась.
– Ты получил прошлую ночь, разве нет?
– Мы оба получили прошлую ночь, и, должен признаться, я жду продолжения.
Улыбка тут же пропала. Дел снова стала спокойной, сдержанной, серьезной.
– Продолжение будет… если я выиграю.
Я не рискнул испытывать свое терпение, пробиваясь через толпу на лошади, и уж совсем не представлял, что стал бы делать, если бы жеребец решил расчистить себе свободное пространство. Кроме того, когда твоя голова на одном уровне с головами остальных, легче прислушиваться к болтовне, а я хотел узнать последние новости об Оракуле или джихади. Так что я смешался с толпой.
Побродив по аллеям, улицам и базару, я кое-что выяснил. Оракул, по слухам, упрямо продолжал предсказывать скорое появление джихади. Конечно «скорое» понятие относительное – из слов Оракула выходило, что ожидание могло растянуться и на год – но я искренне сомневался, что у кого-то хватит терпения так долго ждать.
Услышал я и о других предсказаниях Оракула. Он рассказывал, каким будет мессия, говорил, что этот человек недавно вернул себе силу. Оракул утверждал, что мессию узнают сразу – он человек многих талантов и твердо решил сделать Юг таким, каким он был в древности.
Не удивительно, что танзиры волновались.
Я подошел к окраине города, где расположились племена, с тяжелым сердцем. Обычно к каждому племени можно найти подход – если они не настроены именно против вас – торговля, обмен, переговоры. Но некоторые племена, такие как Ханджи и Вашни, были настроены враждебно ко всем и их всегда старались избегать, хотя бывали случаи, когда уклониться от такой встречи было невозможно, например в Пендже, где племена, кочевники по природе, бродили где хотели. Я смотрел на хиорты и никак не мог поверить, что так много разных племен уживались вместе. Игра шла по каким-то незнакомым мне правилам.
От этого визита я ничего не ждал. Во-первых, Салсет могли остаться в Пендже, а во-вторых, даже если они пришли сюда, со мной могли общаться как с пустым местом – все взрослые отлично помнили, чем я был, и ни один из них не позволил бы мне забыть об этом.
И уж конечно не позволил бы этого шукар, у которого были свои причины ненавидеть меня. Хотя он мог и умереть. Если бы я знал, что старик умер, мне было бы легче.
Но он был жив.
Я нашел Салсет случайно. Растолкав коз, овец, ослов, детей, собак и цыплят, бродивших между фургонами и хиортами, я уже подошел к городу и остановился на несколько секунд раздумывая, не пойти ли к другому племени, но тут что-то заставило меня развернуться и я увидел знакомый хиорт.
Салсет расположились рядом с сине-зелеными палатками Талариан. Поскольку Талариан были гораздо многочисленнее, не удивительно, что Салсет рядом с ними терялись. Я пошел к хиорту шукара.
Он сидел на одеяле перед открытым пологом. Седые волосы поредели, а зубов у него почти не осталось. Покрытые пленкой глаза старика слепо смотрели на мир. В нем едва теплилась жизнь, но он узнал меня с первого слова.
– Мы дали вам лошадей, – прошипел он. – Мы заботились о твоей больной женщине, мы дали вам воду и еду. Тебе нечего больше требовать от нас.
– Я могу потребовать гостеприимства, его вы обязаны оказать каждому. Это обычай Салсет.
– Не учи МЕНЯ обычаям Салсет! – его голос дрожал от старости и гнева, а не от страха. – Это ты забыл наши обычаи и добился помощи незамужней женщины.
Я тоже разозлился.
– Ты знаешь не хуже меня, что Сула решала сама. Она была свободной, не связанной ни с одним мужчиной. Женщины Салсет живут с кем хотят пока не примут в свой хиорт избранного ими мужа. Ты просто ревнуешь, старик – она предпочла чулу и отказала шукару.
– Ты заставил ее сказать, что это ТЫ убил зверя.
– Я убил его, – ровно сказал я, – ты тоже это знаешь… Но ты никак не хочешь признать, что чула преуспел там, где ты провалился, – взглянув на поношенную одежду и старый хиорт, я понял, что шукара преследуют неудачи. Когда-то он был очень богатым человеком. – Ты уже не владеешь магией? Разве боги отвернулись от тебя?
Я понимал, что старик, сидящий передо мной, скорее всего не проживет и года, и не хотел говорить с такой горечью и надрывом, но я не мог забыть, какой была моя жизнь с Салсет. Я не обязан был с ним любезничать. Я не должен был ему ничего, кроме искренности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109