Тоннель снова разветвлялся. Я прошел развилку, остановился. Впереди была еще одна развилка. Дракон был полон тоннелей и Чоса говорил в каждом.
Ой бака, баска. Как же, в аиды, мне тебя найти?
15
Мои колени ударились о камень, клинок зазвенел. Я понял, что падаю. За моей спиной зарычала гончая.
Я сумел вскочить, схватить оружие, обернуться и проткнуть гончую в прыжке. Потом освободил клинок и снова ударил, когда появилась вторая, вылетевшая из красных теней. Позади нее уже была третья.
Кровь полилась ручьем, когда я с размаху пробил грудную клетку и позвоночник, разрубая третью гончую пополам. Я вонзал меч с наслаждением, чувствуя опьянение победы.
Пока не вспомнил слова Чоса, что эти твари когда-то были жителями деревни Ясаа-Ден и танцорами мечей из Стаал-Уста.
Я растерялся. На секунду, только на секунду рукоять скользнула в моей руке, а потом я вдохнул знакомый запах, почувствовал как кровь коркой запекается на моей лице и понял, что если бы промедлил еще немного, эти переделанные люди убили бы меня.
Чоса Деи заполучил Дел. Я ему больше не был нужен, ему уже не нужен был и мой меч. Он получил то, что хотел, то, в чем нуждался, чтобы освободиться из тюрьмы, чтобы найти своего брата и переделать Шака Обре, у которого хватило здравого смысла запрятать Чоса в горах, где он никому и ничему не мог причинить вреда.
И так продолжалось шестьсот сорок два года.
Вернее шестьсот сорок один. Последние шесть месяцев или около того Чоса Деи нашел себе занятие.
А где, мимолетно подумалось мне, сейчас Шака Обре?
Голо Чоса донесся до меня сквозь проломы.
– …и женщина сильнее, да. Требования женщины жестче, у женщины сильнее воля. Женщина, когда она того хочет, более преданна, гораздо более решительна, так? Более сосредоточена на своей цели.
Я едва узнал голос Дел.
– Кое-кто сказал бы более одержима.
– Но… да, конечно! Одержимость необходима, без одержимости нельзя. Одержимость правит, а сострадание вредит, – я услышал смех Чоса. – Теперь я понимаю. Теперь я осознал. Не просто яватма, не просто кровный клинок, не просто оружие танцора меча. Это твоя душа, это вторая ты…
– Нет! – выкрикнула Дел. – Я не просто меч, не просто оружие. В жизни меня ведет не только жажда мести…
Чоса не скрыл удивления.
– А что же может быть сильнее жажды мести, если она так далеко завела тебя? Она сформировала тебя, создала тебя…
– Я сама себя создала. Я создала яватму, а не она меня.
– Она переделала тебя, – поправил Чоса. – С ней ты ведь изменилась, так? Ты стала такой, какой должна была стать, чтобы отомстить. Жажда мести могущественна, – голос волшебника неуловимо изменился. – Назови мне имя твоего меча.
Вот чем Дел никогда не грешила, так это глупостью.
– Чоса Деи, – не задумываясь, ответила она. – Теперь переделывай себя.
Голоса снова затихли. Дел и Чоса пропали.
Аиды, баска… ну крикни что-нибудь, ну дай мне хоть крошечный след.
Голос Чоса зазвучал совсем рядом – снова шутка тоннелей.
– Ты назовешь мне имя, так? Пока у тебя еще две руки и две ноги. Пока у тебя еще две груди…
Я сообщил ему все, что о нем думал, но очень тихо.
Только хриплое дыхание и стук моих ботинок. Я бежал по тоннелю.
Развилка, развилка, развилка. Но свет становился все ярче, а запах все отвратительнее, и угрозы Чоса Деи все жестче. Я слышал скулеж и рычание гончих, хрипы кузнечных мехов…
Мехов?
Свет врывавшийся в тоннель через трещину в стене отразился от моего клинка. Я остановился, обругал уставшие мышцы и протянул руку к трещине. Оттуда шел теплый воздух, дым и красноватый свет.
Я распластался по стене, прижав лицо к трещине. Свет, огонь и дым – от всего этого глаза начали слезиться. Слезы потекли по лицу.
Я выругался и прищурился, пытаясь разглядеть подробности.
И увидел людей, которые поддерживали огонь. Поддерживали огонь в горне. Кузнецом был Чоса Деи.
Камень впился мне в лоб, когда я метнулся ближе, не веря своим глазам. Я решил, что брежу, но картина не исчезала: у Чоса Деи был горн, люди занимались кузнечными мехами. Он крал яватмы и искал яватму Дел, чтобы прорваться сквозь охрану, поставленную Шака Обре.
У Чоса Деи был не просто горн, у него был тигель. Он расплавлял яватмы, переделывал их, чтобы извлечь скрытую в них магическую силу и использовать эту силу для собственных нужд.
А теперь ему нужна была Бореал, ему нужна была баньши-буря и вся необузданная магия Севера, чтобы разбить свои оковы, разрушить гору, чтобы дракон снова мог взлететь…
Я снова услышал голос Чоса.
– …когда-то был могущественным. Все может вернуться, но для этого мне нужно много магии. Я должен возродиться, изгнать слабость, так? Обрести прежние силы, чтобы переделать моего брата.
Ответ Дел затерялся в реве новорожденного пламени, созданного мехами. Я увидел, как оно взметнулось и опало, как прошло через занавес, перед которым когда-то стояли мы с Дел, и наконец понял, где нахожусь.
Мне нужно было просто найти выход из тоннелей в дальнюю часть зала у занавеса, а там я…
Что я там сделаю?
Аиды, не знаю. Отрежу Чоса Деи то, что на Северном языке Дел называла гехетти – если у волшебников они есть – и преподнесу их Дел как трофей.
Если к тому времени она еще будет жива, чтобы их получить.
Если ее не разрежут на куски.
Держись, Делила, Песчаный Тигр уже близ…
Гончие взвыли.
Голос Чоса Деи перекрыл их вой.
– …можно использовать любую песню. Я могу переделать любой меч. Давай попробуем, так?
Ты не позволишь ей снова умереть.
Я бегу. Спотыкаюсь, ругаюсь, кашляю от дыма, щурюсь от света… Свет… Аиды, пол тоннеля провалился, сквозь трещины был виден зал за охранным занавесом Шака Обре.
Я упал на пол тоннеля и заглянул в одну их трещин. Задержал дыхание, чтобы не вдыхать вонь и дым, но из глаз потекли слезы. Я моргнул и картина прояснилась. За момент до того, как снова навернулись слезы, я заметил блеск яватмы Дел, увидел сжимавшийся круг зверей.
И Чоса Деи подо мной.
Если бы я мог уронить меч точно острием вниз, я бы расколол его голову как дыню.
Но я мог и промахнуться, а он бы получил еще одну яватму.
Трудно сказать что-то о человеке если видишь только его макушку и плечи. Глаза могут рассказать многое, так же как и выражение лица, поза. Ничего этого я не видел. Только темные волосы и плечи, окутанные темной тканью.
Но я ясно видел Дел.
Гончие окружили ее. Она не двигалась, стоя в круге как каменное изваяние. В ее руках была Бореал – тонкая черная линия. Сияние горна освещало сталь, отблеск занавеса окрашивал ее в цвет крови.
Дел могла изменить цвет. Ей стоило только запеть…
Но Чоса Деи мог использовать ее песню, и это лишало Дел оружия.
Но Чоса Деи ничего не знал обо мне.
Аиды, что же мне делать?
Чоса Деи заговорил:
– Показать тебе, как я переделываю человека?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109