– я пожал плечами, а Дел наконец-то отвела взгляд от меча. – Когда мы нашли его, он провел уже пять лет на Юге, из них два года с Вашни. Может его давно считают за своего. К тому же старик любил его, об этом тоже не забудут.
– Старики, – тихо сказала Дел, – быстро теряют силы, а с ними и свою власть.
– Не всегда.
– Но все старики умирают.
Я покачал головой.
– Дел, успокоить тебя я не смогу. Да, возможно он уже мертв, но наверняка ты утверждать не можешь.
– Вот я и думаю: узнаю ли я когда-нибудь что с ним? Или проведу остаток жизни так и не выяснив, остался ли в этом мире еще кто-то моей крови?
– Поверь, – грубовато сказал я, – от таких мыслей не умирают.
Рука Дел сильнее сжала клинок.
– Ты говоришь это потому что я жестокосердная и рассудительная сука?
Растерявшись, я резко посмотрел на нее. Меня удивил не столько вопрос, сколько грубый тон, которым он был задан.
– Нет, – честно ответил я. – Я говорю это исходя из собственного опыта.
– Из собственного? – тупо переспросила она.
Я кивнул.
– Ты забыла кто я? У меня нет ни матери, ни отца… ни братьев, ни сестер. У меня нет ни малейшего представления, жив ли еще кто-нибудь моей крови. Я не знаю даже что это за кровь.
– Твои родители жили на Границе, – сказала Дел. – Или они были чужеземцами.
Я выпрямился.
– Почему ты так решила?
Дел пожала плечами.
– Сложением ты похож на Северянина, а цвет кожи ближе к Южному. Конечно он не такой темный и черты лица не такие грубые. В тебе есть что-то и от Юга, и от Севера. Такие пары живут обычно на Границе, – Дел улыбнулась, оценивающе осматривая меня. – Или твои родители приехали из других земель. Ты никогда об этом не задумывался?
Сколько раз задумывался. Каждый день моего рабства. Каждую ночь, когда спал в навозе. Никому в этом не признаваясь, даже Суле и Дел. Потому что признавшись, я выставил бы напоказ свою слабость, а слабые долго не живут.
– Нет, – громко сказал я, чтобы остаться сильным.
– Тигр, – Дел отложила в сторону меч. – Тебе никогда не приходило в голову, что Салсет могли соврать?
– Соврать? – я нахмурился. – Ты о чем?
Она села, скрестив ноги, и сцепила пальцы на коленях.
– Ты всю жизнь был совершенно уверен, что тебя бросили в пустыне умирать. Что тебя оставили мать, отец… так ты рассказывал.
– Мне так сказали.
– Кто тебе сказал? – спросила Дел.
Я нахмурился.
– Салсет. Ты сама все знаешь. О чем этот разговор?
– О лжи. Об обмане. О боли, которую причиняли специально, чтобы заставить мальчика-чужеземца страдать.
Что-то дернулось у меня в животе.
– Дел…
– КТО тебе это сказал, Тигр? Ведь не Сула, правильно?
– Нет, – быстро ответил я. – Сула никогда не поступала жестоко. Она была моим… – я замолчал.
– Да. Она была твоим спасением.
Я судорожно стиснул перевязь и выдавил:
– И что дальше? При чем здесь Сула?
– Когда ты узнал, что ты не Салсет?
Я этого не помнил.
– Я всегда знал об этом.
– Потому что тебе это сказали.
– Да.
– КТО сказал тебе? Кто сказал это первым? Кто внушил тебе это так, что ты не мог даже сомневаться?
– Дел…
– Взрослые?
– Нет, – я раздраженно мотнул головой. – Взрослые меня не замечали пока я не подрос так, что смог работать. Мне говорили об этом дети, всегда дети… – к горлу подступил комок и я не смог закончить. Слишком хорошо я помнил мучительные дни моего прошлого, ночные кошмары детства.
Я вспомнил и задумался. Могли ли они врать?
Я застыл. Все было так внезапно, странно, четко, как в танце, когда легкое движение выдает все намерения противника. Все мои чувства обострились. Я знал только кто я, где, кем я стал. И еще я знал, что очень больно было дышать.
Дел неподвижно сидела рядом со мной и ждала.
– Дети, – повторил я, чувствуя, что весь мой мир превращается в хаос.
– Дети часто поступают жестоко, – тихо сказала Дел.
– Они говорили… – я замолчал, не осмелившись произнести это вслух.
Дел подождала и закончила за меня:
– Они говорили, что ты не был нужен родителям и тебя оставили умирать в пустыне.
– Все так говорили, – рассеянно пробормотал я. – Начал один, потом подхватили остальные.
– И ты никогда не задавал вопросов.
Я больше не мог сидеть здесь. Я больше вообще не мог сидеть. Как я мог просто оставаться на месте… Я отложил в сторону перевязь, неуклюже поднялся, сделал несколько шагов, остановился и слепо уставился в темноту. И из последних сил обернулся, чтобы возразить.
– НЕКОМУ было задавать вопросы. Кого я мог спросить? Что я мог спросить? Я был чулой… Чулы не задают вопросов… Чулы вообще не разговаривают, потому что за любое слово их бьют.
– Там была Сула, – тихо напомнила Дел.
Что-то рвалось из меня. Гнев. Безумие. Боль, которую я никогда не чувствовал, потому что научился не замечать ее, а теперь воспоминания придали ей сил.
– Мне было пятнадцать, – я не знал, как объяснить, чтобы Дел все поняла, увидела, осознала, – пятнадцать лет, когда я познакомился с Сулой. К тому времени я уже боялся спрашивать. Мне было все равно, кто я…
– Это ложь, – быстро сказала Дел.
Оказывается отчаяние может резать как клинок.
– Аиды… баска, ты просто не понимаешь, – я запустил негнущиеся пальцы в волосы. – Ты просто не можешь понять.
– Не могу, – согласилась она.
Я повернулся к Дел и почувствовал, что мне больно смотреть на нее, больно думать о том, что она сказала. А еще больнее было признать ее возможную правоту.
– Зря ты это сделала, – выдавил я. – Не нужно было, баска. Лучше бы ты оставила эту историю в покое… лучше бы ты оставила МЕНЯ в покое… Ты понимаешь, что натворила?
– Нет.
– РАНЬШЕ я знал, кто я. Я знал всю историю своей жизни. Счастлив я от этого конечно не был – да и кто будет счастлив, понимая, что родители бросили его как ненужную вещь? – но по крайней мере я не мучился неизвестностью. Мне было что ненавидеть. Я не задумывался, правду мне сказали или соврали.
– Тигр…
– А ты все уничтожила, – крикнул я. – И у меня совсем ничего не осталось.
Несколько секунд Дел изумленно рассматривала меня, потом глубоко вздохнула.
– Разве ты не хочешь узнать правду? А если тебя не бросали?
– Ты спрашиваешь, хотел бы я узнать, что моих родителей убили борджуни? Или может быть сами Салсет? А потом забрали меня как трофей?
Дел вздрогнула.
– Я не это…
Я снова повернулся к ней спиной и уставился в темноту, пытаясь разобраться в себе. Дел все сломала, перемешала. Мне нужно было восстановить свой мир, найти новые правила игры.
Пришла моя очередь вздохнуть.
– И что мне теперь делать? Что мне делать, Дел? Дойти до песчаной болезни мучаясь, как же узнать правду?
– Нет, – хрипло ответила она. – Что это за жизнь?
Я повернулся к ней.
– Это твоя жизнь, – сказал я. – Ты наказываешь себя своей жизнью. Мне наказать себя моей?
Дел отпрянула, тяжело дыша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Старики, – тихо сказала Дел, – быстро теряют силы, а с ними и свою власть.
– Не всегда.
– Но все старики умирают.
Я покачал головой.
– Дел, успокоить тебя я не смогу. Да, возможно он уже мертв, но наверняка ты утверждать не можешь.
– Вот я и думаю: узнаю ли я когда-нибудь что с ним? Или проведу остаток жизни так и не выяснив, остался ли в этом мире еще кто-то моей крови?
– Поверь, – грубовато сказал я, – от таких мыслей не умирают.
Рука Дел сильнее сжала клинок.
– Ты говоришь это потому что я жестокосердная и рассудительная сука?
Растерявшись, я резко посмотрел на нее. Меня удивил не столько вопрос, сколько грубый тон, которым он был задан.
– Нет, – честно ответил я. – Я говорю это исходя из собственного опыта.
– Из собственного? – тупо переспросила она.
Я кивнул.
– Ты забыла кто я? У меня нет ни матери, ни отца… ни братьев, ни сестер. У меня нет ни малейшего представления, жив ли еще кто-нибудь моей крови. Я не знаю даже что это за кровь.
– Твои родители жили на Границе, – сказала Дел. – Или они были чужеземцами.
Я выпрямился.
– Почему ты так решила?
Дел пожала плечами.
– Сложением ты похож на Северянина, а цвет кожи ближе к Южному. Конечно он не такой темный и черты лица не такие грубые. В тебе есть что-то и от Юга, и от Севера. Такие пары живут обычно на Границе, – Дел улыбнулась, оценивающе осматривая меня. – Или твои родители приехали из других земель. Ты никогда об этом не задумывался?
Сколько раз задумывался. Каждый день моего рабства. Каждую ночь, когда спал в навозе. Никому в этом не признаваясь, даже Суле и Дел. Потому что признавшись, я выставил бы напоказ свою слабость, а слабые долго не живут.
– Нет, – громко сказал я, чтобы остаться сильным.
– Тигр, – Дел отложила в сторону меч. – Тебе никогда не приходило в голову, что Салсет могли соврать?
– Соврать? – я нахмурился. – Ты о чем?
Она села, скрестив ноги, и сцепила пальцы на коленях.
– Ты всю жизнь был совершенно уверен, что тебя бросили в пустыне умирать. Что тебя оставили мать, отец… так ты рассказывал.
– Мне так сказали.
– Кто тебе сказал? – спросила Дел.
Я нахмурился.
– Салсет. Ты сама все знаешь. О чем этот разговор?
– О лжи. Об обмане. О боли, которую причиняли специально, чтобы заставить мальчика-чужеземца страдать.
Что-то дернулось у меня в животе.
– Дел…
– КТО тебе это сказал, Тигр? Ведь не Сула, правильно?
– Нет, – быстро ответил я. – Сула никогда не поступала жестоко. Она была моим… – я замолчал.
– Да. Она была твоим спасением.
Я судорожно стиснул перевязь и выдавил:
– И что дальше? При чем здесь Сула?
– Когда ты узнал, что ты не Салсет?
Я этого не помнил.
– Я всегда знал об этом.
– Потому что тебе это сказали.
– Да.
– КТО сказал тебе? Кто сказал это первым? Кто внушил тебе это так, что ты не мог даже сомневаться?
– Дел…
– Взрослые?
– Нет, – я раздраженно мотнул головой. – Взрослые меня не замечали пока я не подрос так, что смог работать. Мне говорили об этом дети, всегда дети… – к горлу подступил комок и я не смог закончить. Слишком хорошо я помнил мучительные дни моего прошлого, ночные кошмары детства.
Я вспомнил и задумался. Могли ли они врать?
Я застыл. Все было так внезапно, странно, четко, как в танце, когда легкое движение выдает все намерения противника. Все мои чувства обострились. Я знал только кто я, где, кем я стал. И еще я знал, что очень больно было дышать.
Дел неподвижно сидела рядом со мной и ждала.
– Дети, – повторил я, чувствуя, что весь мой мир превращается в хаос.
– Дети часто поступают жестоко, – тихо сказала Дел.
– Они говорили… – я замолчал, не осмелившись произнести это вслух.
Дел подождала и закончила за меня:
– Они говорили, что ты не был нужен родителям и тебя оставили умирать в пустыне.
– Все так говорили, – рассеянно пробормотал я. – Начал один, потом подхватили остальные.
– И ты никогда не задавал вопросов.
Я больше не мог сидеть здесь. Я больше вообще не мог сидеть. Как я мог просто оставаться на месте… Я отложил в сторону перевязь, неуклюже поднялся, сделал несколько шагов, остановился и слепо уставился в темноту. И из последних сил обернулся, чтобы возразить.
– НЕКОМУ было задавать вопросы. Кого я мог спросить? Что я мог спросить? Я был чулой… Чулы не задают вопросов… Чулы вообще не разговаривают, потому что за любое слово их бьют.
– Там была Сула, – тихо напомнила Дел.
Что-то рвалось из меня. Гнев. Безумие. Боль, которую я никогда не чувствовал, потому что научился не замечать ее, а теперь воспоминания придали ей сил.
– Мне было пятнадцать, – я не знал, как объяснить, чтобы Дел все поняла, увидела, осознала, – пятнадцать лет, когда я познакомился с Сулой. К тому времени я уже боялся спрашивать. Мне было все равно, кто я…
– Это ложь, – быстро сказала Дел.
Оказывается отчаяние может резать как клинок.
– Аиды… баска, ты просто не понимаешь, – я запустил негнущиеся пальцы в волосы. – Ты просто не можешь понять.
– Не могу, – согласилась она.
Я повернулся к Дел и почувствовал, что мне больно смотреть на нее, больно думать о том, что она сказала. А еще больнее было признать ее возможную правоту.
– Зря ты это сделала, – выдавил я. – Не нужно было, баска. Лучше бы ты оставила эту историю в покое… лучше бы ты оставила МЕНЯ в покое… Ты понимаешь, что натворила?
– Нет.
– РАНЬШЕ я знал, кто я. Я знал всю историю своей жизни. Счастлив я от этого конечно не был – да и кто будет счастлив, понимая, что родители бросили его как ненужную вещь? – но по крайней мере я не мучился неизвестностью. Мне было что ненавидеть. Я не задумывался, правду мне сказали или соврали.
– Тигр…
– А ты все уничтожила, – крикнул я. – И у меня совсем ничего не осталось.
Несколько секунд Дел изумленно рассматривала меня, потом глубоко вздохнула.
– Разве ты не хочешь узнать правду? А если тебя не бросали?
– Ты спрашиваешь, хотел бы я узнать, что моих родителей убили борджуни? Или может быть сами Салсет? А потом забрали меня как трофей?
Дел вздрогнула.
– Я не это…
Я снова повернулся к ней спиной и уставился в темноту, пытаясь разобраться в себе. Дел все сломала, перемешала. Мне нужно было восстановить свой мир, найти новые правила игры.
Пришла моя очередь вздохнуть.
– И что мне теперь делать? Что мне делать, Дел? Дойти до песчаной болезни мучаясь, как же узнать правду?
– Нет, – хрипло ответила она. – Что это за жизнь?
Я повернулся к ней.
– Это твоя жизнь, – сказал я. – Ты наказываешь себя своей жизнью. Мне наказать себя моей?
Дел отпрянула, тяжело дыша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109