Сиплым шёпотом, как и Первая, он отдал приказ ближайшему хастину. И, раздражённый медлительностью стража, отвесил ему тяжёлый пинок, чтобы хоть на ком-то сорвать своё настроение. Тот даже не обернулся, но прибавил шагу и вскоре появился вновь с мотком верёвки в руках.
Мечтатель и Хоннинскрю с ловкостью бывалых моряков тут же закрепили конец и один за другим спустились вниз. Несмотря на то, что в их огромных руках верёвка казалась слишком тонкой, она была достаточно крепкой, чтобы выдержать вес двух Великанов. И вскоре они уже стояли на окровавленном песке рядом с Киром.
Линден вздрогнула от прикосновения Кайла, мягко подтолкнувшего её к парапету, и, не в состоянии сопротивляться, покорно побрела к верёвке. Она не понимала, куда идёт. Она не понимала, чего от неё хотят. Она шла, куда вели, и, когда Кайл помог ей взобраться на парапет, машинально уцепилась за верёвку и соскользнула вниз.
Первое, что она увидела, было тело Хигрома. Его раны обвиняли её. С трудом переставляя ноющие ноги по вязкому песку, она побрела к Киру.
Тем временем вниз на одной руке спустился Бринн, второй бережно поддерживая юр-Лорда. За ним буквально обрушилась Первая.
Вейн подошёл к парапету, посмотрел вниз, словно оценивая ситуацию, затем решительно взялся за верёвку и тоже спустился. В ту же секунду элохим влился в камень Песчаной Стены и тут же поднялся из песка рядом с Великанами.
Линден ничего этого не видела: она стояла на коленях перед Киром, собираясь его обследовать.
Харучай молчал. Его лицо как всегда не выражало никаких эмоций. Но лоб был покрыт испариной. Линден испугалась, что наступает агония, и решила поторопиться.
Его боль накатила на неё и накрыла с головой. Каждый нерв взвыл, а глаза словно наполнились раскалённым пеплом. С плечом дело обстояло не так уж плохо: сломана только ключица, и перелом чистый. Но вот нога…
Господи Иисусе!
Осколки костей разворотили мышцы от бедра до колена и торчали сквозь кожу во многих местах. Кир потерял много крови. Линден не верила, что он когда-нибудь сможет ходить. Даже если бы в её распоряжении было хорошее больничное оборудование, рентгеновский аппарат, вышколенный персонал — даже тогда она не смогла бы спасти его ногу. Но все это осталось в том, другом мире. Мире, который она потеряла. А приобрела вместо него — мучительную боль, с точностью рентгеновского аппарата рисующую объективную картину повреждений харучая на её собственной плоти.
Она закрыла глаза, не в силах больше смотреть на его страдания, которые он переносил с таким терпением и мужеством. Ей было страшно. Но ведь он нуждался в её помощи. А она не могла предложить ему ничего иного, кроме насильственного, грубого вторжения в его сознание и организм. Но разве может она отказать ему? Она уже отказала Бринну, и вот результат. Она может потерять все. И всё же она прошептала:
— Мне нужен жгут. И что-нибудь, что сгодится как шина. Все зашевелились. Бринн и Кайл разорвали одну из рубах на ленты, а Первая крикнула наверх Раеру Кристу:
— Дай нам копьё!
Линден осторожно наложила тугую повязку на бедро Кира выше перелома. Затем попросила Кайла помочь ей управиться с плечом. Она указала харучаю, где нужно придержать, и вдвоём они сложили и закрепили ключицу так, чтобы она правильно срослась.
Всё это время Линден чувствовала на себе угрюмые, внимательные взгляды Великанов, но у неё не хватало мужества открыть глаза. Чтобы не застонать от терзавшей её боли Кира, она стиснула зубы изо всех сил. Но необходимость помочь ему была выше любой боли. И с помощью Кайла и Бринна она снова занялась больной ногой.
Когда Линден стала разбираться в острых осколках, пропоровших кожу, немой крик боли в теле харучая разросся с такой силой, что вот-вот мог вырваться из груди Линден, как бы она ни крепилась. Она ещё крепче сжала зубы и веки и продолжала работать. Её руки имели огромный опыт и сами делали всё, что надо. — Сейчас я сделаю тебе больно. — Она не могла больше молчать. — Прости.
По команде Линден Кайл крепко зажал лодыжку Кира, а Бринн — верхнюю часть бедра. Затем Кайл потянул ногу Кира на себя, чтобы выровнять кости и вывести осколки.
Кир только чаще задышал сквозь сжатые зубы. Кости встали на место, но осколки прорвали кожу ещё в нескольких местах. Линден ощущала все эти операции на собственной ноге и несколько раз чуть не вскрикнула. Но сумела сдержаться. И не это сейчас было главным: предстояло ещё удалить осколки и остановить кровь, струйками бегущую из множества разрывов. Похоже, она сделала всё, что в её силах. Мениск был порван, колено раздроблено, но с этим Линден ничего не могла поделать, как не могла и восстановить порванные кровеносные сосуды и нервы. Здесь требовалось хирургическое вмешательство. Хотя чисто теоретически узкий, острый как бритва нож Кира вполне мог сойти за скальпель. Но здесь, в этой грязной пустыне, делать это было слишком опасно. Оставалось только наложить шину, и Линден объяснила Кайлу, что нужно делать. Кто-то из Великанов вложил в её руки две круглые палки. Линден невольно взглянула на них и поняла, что это обломки копья. Мечтатель подал ей обрывок верёвки.
Вдвоём с Кайлом они быстро привязали шину к ноге, а затем Линден размотала жгут.
Теперь, когда всё было закончено, Линден поняла, что больше не в силах разделять с Киром его муки, и оборвала с ним связь. Она побрела к стене, села, оперлась на неё спиной и, спрятав лицо в ладонях, попыталась взять себя в руки. Её перетруженная нервная система взывала к милости, стонала и плакала, как обиженный ребёнок, и Линден не знала, как себе помочь. Когда она помогала Сотканному-Из-Тумана, всё было совсем иначе. Тогда она не чувствовала вины за его ранения, хотя её и терзали угрызения совести (как и сейчас!) за то, что произошло с Ковенантом по её милости. Но тогда она ещё не была так крепко связана с Поиском, не успела наделать столько ошибок и меньше боялась поражения. Гиббон-Опустошитель с беспощадной откровенностью сказал ей, что именно она разрушит оба мира: этот и свой собственный.
Боль Кира беспощадно обнажила перед Линден её душу и показала, как много она уже успела утратить.
Но теперь, измотанная до предела, она подумала, что не жалеет ни о чём. Она всё ещё врач, а значит, все ещё есть нечто, что не даёт мраку, взлелеянному её родителями, взять над ней верх. И на сей раз, в конце концов, она не сбежала. А боль — это всего лишь боль. Рано или поздно она проходит. Лучше чувствовать её, чем ничего, пребывая в ступоре или параличе. И много лучше, чем эту гнетущую жажду власти.
Когда Первая присела перед ней на корточки и нежно взяла её за плечи, Линден смогла поднять глаза и встретиться с ней взглядом. Великанша погладила отметины, оставленные ногтями Кайла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Мечтатель и Хоннинскрю с ловкостью бывалых моряков тут же закрепили конец и один за другим спустились вниз. Несмотря на то, что в их огромных руках верёвка казалась слишком тонкой, она была достаточно крепкой, чтобы выдержать вес двух Великанов. И вскоре они уже стояли на окровавленном песке рядом с Киром.
Линден вздрогнула от прикосновения Кайла, мягко подтолкнувшего её к парапету, и, не в состоянии сопротивляться, покорно побрела к верёвке. Она не понимала, куда идёт. Она не понимала, чего от неё хотят. Она шла, куда вели, и, когда Кайл помог ей взобраться на парапет, машинально уцепилась за верёвку и соскользнула вниз.
Первое, что она увидела, было тело Хигрома. Его раны обвиняли её. С трудом переставляя ноющие ноги по вязкому песку, она побрела к Киру.
Тем временем вниз на одной руке спустился Бринн, второй бережно поддерживая юр-Лорда. За ним буквально обрушилась Первая.
Вейн подошёл к парапету, посмотрел вниз, словно оценивая ситуацию, затем решительно взялся за верёвку и тоже спустился. В ту же секунду элохим влился в камень Песчаной Стены и тут же поднялся из песка рядом с Великанами.
Линден ничего этого не видела: она стояла на коленях перед Киром, собираясь его обследовать.
Харучай молчал. Его лицо как всегда не выражало никаких эмоций. Но лоб был покрыт испариной. Линден испугалась, что наступает агония, и решила поторопиться.
Его боль накатила на неё и накрыла с головой. Каждый нерв взвыл, а глаза словно наполнились раскалённым пеплом. С плечом дело обстояло не так уж плохо: сломана только ключица, и перелом чистый. Но вот нога…
Господи Иисусе!
Осколки костей разворотили мышцы от бедра до колена и торчали сквозь кожу во многих местах. Кир потерял много крови. Линден не верила, что он когда-нибудь сможет ходить. Даже если бы в её распоряжении было хорошее больничное оборудование, рентгеновский аппарат, вышколенный персонал — даже тогда она не смогла бы спасти его ногу. Но все это осталось в том, другом мире. Мире, который она потеряла. А приобрела вместо него — мучительную боль, с точностью рентгеновского аппарата рисующую объективную картину повреждений харучая на её собственной плоти.
Она закрыла глаза, не в силах больше смотреть на его страдания, которые он переносил с таким терпением и мужеством. Ей было страшно. Но ведь он нуждался в её помощи. А она не могла предложить ему ничего иного, кроме насильственного, грубого вторжения в его сознание и организм. Но разве может она отказать ему? Она уже отказала Бринну, и вот результат. Она может потерять все. И всё же она прошептала:
— Мне нужен жгут. И что-нибудь, что сгодится как шина. Все зашевелились. Бринн и Кайл разорвали одну из рубах на ленты, а Первая крикнула наверх Раеру Кристу:
— Дай нам копьё!
Линден осторожно наложила тугую повязку на бедро Кира выше перелома. Затем попросила Кайла помочь ей управиться с плечом. Она указала харучаю, где нужно придержать, и вдвоём они сложили и закрепили ключицу так, чтобы она правильно срослась.
Всё это время Линден чувствовала на себе угрюмые, внимательные взгляды Великанов, но у неё не хватало мужества открыть глаза. Чтобы не застонать от терзавшей её боли Кира, она стиснула зубы изо всех сил. Но необходимость помочь ему была выше любой боли. И с помощью Кайла и Бринна она снова занялась больной ногой.
Когда Линден стала разбираться в острых осколках, пропоровших кожу, немой крик боли в теле харучая разросся с такой силой, что вот-вот мог вырваться из груди Линден, как бы она ни крепилась. Она ещё крепче сжала зубы и веки и продолжала работать. Её руки имели огромный опыт и сами делали всё, что надо. — Сейчас я сделаю тебе больно. — Она не могла больше молчать. — Прости.
По команде Линден Кайл крепко зажал лодыжку Кира, а Бринн — верхнюю часть бедра. Затем Кайл потянул ногу Кира на себя, чтобы выровнять кости и вывести осколки.
Кир только чаще задышал сквозь сжатые зубы. Кости встали на место, но осколки прорвали кожу ещё в нескольких местах. Линден ощущала все эти операции на собственной ноге и несколько раз чуть не вскрикнула. Но сумела сдержаться. И не это сейчас было главным: предстояло ещё удалить осколки и остановить кровь, струйками бегущую из множества разрывов. Похоже, она сделала всё, что в её силах. Мениск был порван, колено раздроблено, но с этим Линден ничего не могла поделать, как не могла и восстановить порванные кровеносные сосуды и нервы. Здесь требовалось хирургическое вмешательство. Хотя чисто теоретически узкий, острый как бритва нож Кира вполне мог сойти за скальпель. Но здесь, в этой грязной пустыне, делать это было слишком опасно. Оставалось только наложить шину, и Линден объяснила Кайлу, что нужно делать. Кто-то из Великанов вложил в её руки две круглые палки. Линден невольно взглянула на них и поняла, что это обломки копья. Мечтатель подал ей обрывок верёвки.
Вдвоём с Кайлом они быстро привязали шину к ноге, а затем Линден размотала жгут.
Теперь, когда всё было закончено, Линден поняла, что больше не в силах разделять с Киром его муки, и оборвала с ним связь. Она побрела к стене, села, оперлась на неё спиной и, спрятав лицо в ладонях, попыталась взять себя в руки. Её перетруженная нервная система взывала к милости, стонала и плакала, как обиженный ребёнок, и Линден не знала, как себе помочь. Когда она помогала Сотканному-Из-Тумана, всё было совсем иначе. Тогда она не чувствовала вины за его ранения, хотя её и терзали угрызения совести (как и сейчас!) за то, что произошло с Ковенантом по её милости. Но тогда она ещё не была так крепко связана с Поиском, не успела наделать столько ошибок и меньше боялась поражения. Гиббон-Опустошитель с беспощадной откровенностью сказал ей, что именно она разрушит оба мира: этот и свой собственный.
Боль Кира беспощадно обнажила перед Линден её душу и показала, как много она уже успела утратить.
Но теперь, измотанная до предела, она подумала, что не жалеет ни о чём. Она всё ещё врач, а значит, все ещё есть нечто, что не даёт мраку, взлелеянному её родителями, взять над ней верх. И на сей раз, в конце концов, она не сбежала. А боль — это всего лишь боль. Рано или поздно она проходит. Лучше чувствовать её, чем ничего, пребывая в ступоре или параличе. И много лучше, чем эту гнетущую жажду власти.
Когда Первая присела перед ней на корточки и нежно взяла её за плечи, Линден смогла поднять глаза и встретиться с ней взглядом. Великанша погладила отметины, оставленные ногтями Кайла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164