Один из матросов тут же бегом понёсся на мостик. На секунду оторвав глаза от моря, Первая обернулась к Линден и Ковенанту.
— Держите за меня кулаки и не оставляйте надежды. Я не сомневаюсь в победе.
«Так иди же! — хотелось крикнуть Ковенанту. — Что ты тянешь?!»
Линден мягко освободила руку и шагнула к Первой. Её губы были плотно сжаты, а лицо заострилось и осунулось. Ковенант уже научился читать её настроения, порой скрывавшиеся под внешней холодностью и отстраненностью. И когда она заговорила ледяным тоном, он расслышал в её голосе почти неуловимую попытку оправдаться перед Бринном:
— Возьми меня с собой. Я могу помочь.
— Избранная, — не раздумывая ответила Великанша, — в данной ситуации мы можем сделать гораздо больше, чем ты.
И тут же они с Яростным Штормом, подхватив концы шлангов, вскочили на борт и нырнули в воду.
Шланги быстро уходили в глубину, и их кольца, разматываясь, согнали Ковенанта с места. Вместе с Линден он подошёл к мужу Первой, неотрывно, со скорбью глядящему на то место, куда только что нырнули две Великанши. Но, как и харучаи, те исчезли бесследно, не оставив на водной глади ни малейшей ряби. Однако вокруг уходящих в воду шлангов поднимался ореол пузырьков.
Фонтаны на границе вдруг забили с ещё большей силой, словно ликуя. За их искрящейся завесой море все ещё штормило. День клонился к вечеру. Но ничего не происходило, лишь пузырьки продолжали подниматься на поверхность. Великаны в трюме, сменяясь, качали и качали помпой воздух.
Неопределённость стала потихоньку выводить Ковенанта из себя, и в нём вновь начала копиться подогреваемая гневом яростная сила. Он бросился к борту, вцепился в него и простонал:
— Я должен сделать хоть что-нибудь!
Затем заставил себя оторвать руки от гранита и деревянным шагом направился на нос.
Линден поспешила за ним, все ещё опасаясь, как бы он не свихнулся от напряжения или вновь не услышал зов водяных дев. Он чуть было не вспылил, но сдержался, понимая, что одним своим присутствием она уже оказывает ему огромную поддержку. Только благодаря ей, дойдя до Финдейла, Ковенант нашёл в себе силы обратиться к нему спокойно, а не взорваться.
— Ты хочешь, чтобы мы тебе доверяли, — процедил он, глядя в жёлтые скорбные глаза. — Нет, не просто доверяли… Ты ведь элохим. И столь примитивное чувство, как доверие смертного, тебя мало интересует. Ты хочешь, чтобы мы тебя поняли. Так вот тебе шанс. Помоги моим друзьям. Они всегда были готовы сражаться за то, чтобы я оставался в живых, до последней капли крови. И не только я. Но и Линден. Солнцемудрая. Я перед ними в неоплатном долгу.
Руки его непроизвольно сжались в кулаки, и между пальцами брызнули белые огоньки. Шрамы заныли, словно вспоминая боль укуса.
— Чёрт побери, ты обязан сделать что-нибудь, чтобы спасти моих друзей!
— А если я откажусь? — мрачно, без обычной надменности спросил Финдейл. — Ты что же, заставишь меня? Может, ты всю Землю вывернешь наизнанку, чтобы принудить меня?
Ковенант ссутулился, и плечи его задрожали. Медленно, слово за словом, он выговорил:
— Я прошу тебя. Помоги моим друзьям.
Взгляд Финдейла смягчился, теперь элохим смотрел с состраданием. Тихо, словно слова причиняли ему боль, он заговорил:
— О водяных девах, или иначе Танцующих-На-Волнах, действительно сложено много легенд и сказаний. В одной из них говорится, что они потомки той женщины, которую некогда чуть не убил своей любовью Кастенессен. Говорят, что, оставшись одна, она собрала дочерей женщин, которых бросили мужья, и при помощи магических знаний, полученных у своего любовника-элохима, отправилась в вечное скитание по океанам в поисках мужчин, которые забыли о своём доме и любимых ради морских странствий. Харучаев толкнул к ним извечный, неугасимый жар их сумасбродных сердец — а ведь девы только пели, ничего больше. Они сами ринулись в пучину. А я не смогу вновь поднять руку на плод сумасшедшей любви Кастенессена.
И он спокойно, повернулся к Ковенанту спиной, словно провоцируя его на удар.
По руке Неверящего пробежала огненная волна, энергия вновь бурлила в нём и жаждала высвобождения. Этот Финдейл только и умеет что болтать и не хочет палец о палец ударить, чтобы хоть как-то загладить вину элохимов перед Ковенантом. Томас изо всех сил сцепил зубы, чтобы не дать вырваться огненным протестам, которые тут же запечатлятся на парусах. Но рядом стояла Линден, и её прохладное прикосновение к горящей руке привело его в чувство и позволило вновь загнать раскалённую магму в глубь себя.
— Он ничего не сделает, — процедил Ковенант, — даже если я вырву у него сердце голыми руками.
Но всё же он верил, что сумеет сдержаться. Жажда крови, поднимающаяся к горлу, пугала его больше всего на свете. Не в этом ли причина, что Лорд Фоул все ещё жив?
Линден смотрела на него с мягким упрёком, словно говоря: «Ну сколько ещё ты будешь кулаками махать?» А в памяти всплыли её горькие слова: «Опухоли надо удалять. И если ты жалеешь пациента и не режешь его, рано или поздно ты его теряешь». Лицо её было бледным, и у губ залегли две скорбные складки, но сейчас её сострадание приняло несколько неожиданную для Ковенанта форму — она, с трудом подбирая слова, заговорила:
— После того как Хигром спас тебя — ну, убил того стража, — на какое-то время мы все остались с Касрейном наедине. Бринн очень хотел его убить. И я того же хотела. Но не смогла… Не смогла дать ему разрешение на это. Даже несмотря на то, что понимала: Хигрому угрожает нечто ужасное. Оказалось, что я не способна взять на себя ответственность ещё за одно убийство. — А перед глазами стояла мать, как живая. — Может быть, прав был тогда Бринн. Может быть, таким образом я взяла на себя ответственность за всё, что случилось потом. Впрочем, какая разница — мы всё равно не смогли бы его убить.
Линден замолчала и поняла, что продолжать ни к чему, — Ковенант и так все понял. Он не убил Лорда Фоула. Истинное Зло никогда не убить.
И всё же кое в чём она ошибалась: разница была. Она заключалась в том, что изменила всю её жизнь после убийства матери.
Ковенант хотел сказать, что рад тому, что она не позволила Бринну разделаться с Касрейном, но слишком много было других мыслей и забот. Он на секунду застыл, глядя Линден в глаза, а затем повлёк её туда, где Великаны все ещё стравливали шланги за борт.
Вцепившись в борт, он уставился на тоненькую цепочку пузырьков. Прошло уже столько времени! Разве Бринн и Кайл могут так долго оставаться в живых под водой? Пузырьки истончились, будто Великанши спустились уже на такую глубину, где чудовищное давление сжимает грудную клетку так, что дышать почти невозможно. Шланги дрожали от нагнетаемого воздуха. Ковенант заметил, что сам начал дышать в ритме работы помпы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164