На мгновение её пронзила жесточайшая боль — больной сопротивлялся вторжению. В её сознании вихрем закружились образы: уничтожение Посоха Закона; истекающие кровью люди, которых как скот гонят к жертвенному костру; изнасилованная Лена; незнакомый мужчина с огромной раной на груди; перерезанные запястья. И сила — белый огонь, сметающий Верных, обращающий Сантонина и силу камня в прах, собирающий смертельную жатву среди Всадников.
Сила. Линден не могла овладеть Ковенантом. Он размел все её попытки, как сухие осенние листья. В своём безумии он принял её за Опустошителя.
Она пыталась дозваться его, но сила кольца не подпускала её.
Перед её глазами, словно в ночном кошмаре, роились образы: человеческие толпы, покорно бредущие к жертвеннику, как скот; вина и безумие; белая магия, почерневшая от яда. Все тело горело от силы его ответного удара. Если бы Линден могла, она закричала бы от боли, но горло было перехвачено спазмом и ей больше не подчинялось.
Однако постепенно сила Ковенанта стала ослабевать, пока не осталась только в её сознании, и темнота вокруг начала рассеиваться. Линден обнаружила, что полулежит на палубе, поддерживаемая Кайлом. Затем она, как сквозь туман, увидела склонившихся над ней Первую, капитана и Красавчика. В свете фонарей на их лицах читались беспокойство и огорчение.
Когда они заметили, что Линден пришла в сознание, Хоннинскрю вздохнул с облегчением.
— Шторм и камень! — нервно рассмеялся Красавчик. — Во имя силы, что осталась, Избранная! Ну ты и смелая! Последний выброс стоил якорь-мастеру двойного перелома.
— Он узнал меня, — ответила Линден, не сознавая, что только беззвучно шевелит губами. — Он не позволил этому меня убить.
— Это я во всём виновата, — мрачно призналась Первая. — Это я спровоцировала тебя пойти на риск. Не вини себя ни в чём. Теперь мы уже и в самом деле ничего для него не сможем сделать.
— Что с ним? — Линден очень старалась, чтобы её поняли.
— Он сделал так, что теперь нам его не достать. Будет ли он жить, умрёт ли — мы бессильны вмешаться.
— Как?.. — Линден попыталась привстать и разглядеть в полумраке фигуру Ковенанта. Первая кивком попросила капитана отойти.
Увидев Ковенанта, Линден заплакала навзрыд.
Он лежал, вытянувшись в струнку, окоченевший, словно никогда уже больше не встанет. Руки плотно прижимались к бокам, а губы превратились в узкую полоску. Его почти не было видно, потому что он, словно коконом, был окутан мерцающим белым туманом магии. Как эмбрион в пузыре.
Но он всё еще продолжал бороться, и сердце хоть и слабо но билось. Яд из руки продолжал распространяться по всему организму. И без слов было понятно, что на «Звёздной Гемме» не найдётся никого, кто смог бы пробиться сквозь эту новую защиту. Его кокон был столь же неодолим, как и его проказа.
Таков был ответ его безумия на попытку одержания. Из-за того что Линден хотела овладеть его сознанием, он защитил себя от любого воздействия извне, в том числе и от помощи. Теперь он был доступен не более, чем если бы перенёсся в другой мир.
Глава 4
Никор
Линден беспомощно наблюдала, как по её телу расползается онемение, словно проказа Ковенанта пустила в ней корни и начала свой смертельный рост. Так что же в самом деле она сделала? Рядом топтался Бринн, что-то бурча себе под нос и явно не справляясь с попыткой убедить самого себя в том, что ни одним из известных ему способов Ковенанта из кокона не извлечь; но Линден лишь машинально отметила его присутствие и тут же о нём забыла. Это она во всём виновата.
Это все из-за того, что она пыталась одержать Томаса. Он был вынужден защищаться.
Лицо Бринна стало расплываться, и мачты, паруса, Великаны — все вокруг поплыло по волнам её слез. Смутный силуэт Томаса окончательно растворился в серебряном сиянии. Так вот для чего избрал её Лорд Фоул! Для того, чтобы она послужила причиной смерти Ковенанта? Да. И ей это не впервой.
Линден была близка к обмороку, сознание ускользало, и ей не хотелось противиться этому. Медленно-медленно она стала погружаться в бездонную трясину своей вины и скорби, но вдруг почувствовала, как кто-то очень бережно, но в то же время требовательно трясёт её за плечи. Этот кто-то был очень нежен, но не желал оставлять её в покое. Сморгнув слезы, она встретилась глазами с озабоченным взглядом Красавчика.
Он сидел напротив неё, но из-за его искривлённой спины их лица находились почти на одном уровне.
— Ну, будет тебе, Избранная. — Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла какой-то кривой. — Слезами горю не поможешь. Тебе и Первая скажет: твоей вины здесь нет. И твоей тоже, моя радость, — бросил он через плечо, заметив маячивший рядом силуэт Первой. — Никто не мог предвидеть этого. Но он всё ещё жив, Избранная. Он жив. А пока он жив, остаётся надежда. Ты об этом думай. Пока мы живы — мы надеемся.
— Я… — Линден хотелось выговориться, доверить ему все свои страхи, но признания были настолько ужасны, что застревали у неё в горле.
— Мы никогда не встречали ничего подобного этому кокону. Мы нуждаемся в твоём видении. Ты должна помочь нам разобраться. — Его безграничное доверие пронзило сердце раскалённой иглой. — Как ты думаешь, для нас это опасно? А может, он это сделал как раз для того, чтобы спасти себе жизнь?
Взгляд Линден невольно вернулся к Ковенанту, которого почти не было видно сквозь мерцающий щит. Зато слишком хорошо был виден Вейн. Он возвышался над коконом, и его обычная странная улыбка сейчас казалась откровенной ухмылкой. Что бы ни случалось (если только это не касалось его загадочной миссии), этому чёрному истукану все как с гуся вода! Хотя что требовать от существа, которое и живым-то назвать трудно. Между ним и Ковенантом существовала странная связь, суть которой пока была непостижима.
Нет, — услышала Линден свой охрипший голос, и это вернуло её к действительности. — Яд остался в нём. И он умирает… там, внутри.
— Тогда, — мягко, но настойчиво продолжал Красавчик, — мы должны отыскать средство, чтобы снять этот щит и вылечить его.
Услышав это, Линден с трудом сдержала крик: «Да где ваши глаза? Я же пыталась одержать его! Это я во всём виновата!» Но её праведный гаев, не успев вырваться наружу, разбился на кусочки о каменную стену доверия Великанов. И поэтому всю накопившуюся горечь она вложила в одно слово:
— Как?
— А вот это, Избранная, скажешь нам ты, — светло улыбнулся Красавчик.
Внутренне содрогнувшись, она закрыла глаза и спрятала лицо в ладонях. Она что, мало ещё навредила? Чего от неё хотят — чтобы она окончательно добила его? Разве что кинжала не предлагают.
— Нам необходимо твоё видение, — продолжал мягко настаивать Красавчик. — Ты должна помочь нам разобраться. Главное, чтобы ты верила, что это возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164