Я… Я выше любых оскорблений, — попытался он хотя бы в чём-то отыграться, и что-то забурчал себе под нос по-бхратхайрски. Судя по выражению его лица, это были довольно крепкие словечки.
— Это всем известно, — ровным голосом сказал кемпер. — И это лишь прибавляет тебе чести. Однако вышло так, что ты оставляешь своих гостей без дара. Возможно, ты сумеешь удовлетворить какую-нибудь иную их просьбу, которая не уронит твоего достоинства.
Внезапно Линден, словно что-то подтолкнуло, и она буквально впилась взглядом в Касрейна, который в этот момент вставил свой странный монокль в левый глаз. Придворные застыли, словно скованные ледяным страхом. Рант Абсолиан отпрянул и бессильно опёрся на спинку трона. Но жест кемпера был настолько будничным, что Линден не отвела глаз и не подумала о самозащите.
Их глаза встретились. И она вдруг успокоилась. Она поняла, что у неё нет никаких причин для подозрений, как нет причин не доверять ему. В его левом глазу она могла прочитать ответы на все вопросы, какие только могли возникнуть. От него исходили флюиды, полностью подавлявшие её волю. Последний внутренний протест потонул в глубокой вере в то, что его желания исходят от неё самой. И слова, которые были ему так нужны, сами слетели у неё с языка:
— О гаддхи! Прошу тебя дать высочайшее повеление своему кемперу, дабы он исцелил моего друга Томаса Ковенанта.
Рант Абсолиан был безумно счастлив, что монокль обратился не в его сторону, и звенящим от радости голосом поспешно заявил:
— Я уверен, что Касрейну по силам любая помощь, которая вам только понадобится.
Струйки пота потихоньку начали размывать грим на его лице.
— О, гаддхи! Я счастлив повиноваться твоей милости!
Кемпер больше не смотрел на Линден, но его воздействие на неё ещё продолжалось. Даже неприкрытая алчность, с какой он уцепился за Ковенанта, оставила её абсолютно спокойной.
Хоннинскрю и Первая с тревогой уставились на неё, Мечтатель горестно ссутулился. Но флюиды кемпера все ещё продолжали своё действие.
— Подойди, Томас Ковенант! — резко приказал Касрейн. — Я попробую спасти тебя прямо сейчас.
Бринн бросил вопросительный взгляд на Линден, и та кивнула. Поскольку ничего другого и не могла сделать. Она свято верила, что кемпер, наконец, освободит её от тяжкого груза болезни Ковенанта.
Харучай слегка нахмурился и с немым вопросом в глазах обернулся к Великанам. Но те не посмели перечить Линден. К тому же они и представить себе не могли, что с ней сейчас происходит.
Пожав плечами, Бринн подвёл Ковенанта к Касрейну.
Тот внимательно его осмотрел и слегка дрогнувшим голосом сказал:
— Благодарю тебя, Бринн из племени харучаев. Теперь ты можешь оставить его под моей опекой, ничего не опасаясь.
Но тут Бринн, уже ни с кем не советуясь, угрюмо ответил:
— Нет.
Его отказ вызвал лёгкую волну потрясённого ропота среди придворных. Рант Абсолиан привстал с места и прикусил губу, словно ему показалось, что он ослышался.
Отчётливо, словно поддерживая Бринна, Ковенант заявил:
— Не прикасайтесь ко мне!
Касрейн снова вставил монокль в глаз и властно сказал:
— Бринн из племени харучаев, моё искусство не терпит свидетелей. Если я хочу помочь этому человеку, я должен делать это в одиночестве.
Бринн не мигая, смотрел в его волшебный монокль, но, когда он заговорил, голос его был твёрже гранита:
— Это ничего не значит. Он находится под моей охраной. И я не оставлю его.
Кемпер побелел от ярости и разочарования. Он никак не ожидал, что его флюиды вдруг не подействуют.
Линден стала понемногу отходить. Её спокойствие уже не казалось ей нормальным, и где-то в глубине пискнул инстинкт самосохранения.
Но в этот момент Касрейн снова поймал её на мушку своего монокля:
— Линден Эвери, прикажи харучаю оставить Томаса Ковенанта под моей опекой.
И тут же спокойствие стало по-прежнему безмятежным. Она услышала свой голос:
— Бринн, я приказываю тебе оставить Ковенанта под его опекой.
Бринн ожёг её взглядом, в котором полыхнули воспоминания об Элемеснедене, но тут же взял себя в руки и лишь ровным голосом ответил:
— Нет, я не могу.
По толпе придворных пробежали трепет и какое-то шевеление, словно некоторые из них тихонько отступали к лестнице. Женщины гаддхи сбились в кучку у его ног, словно в поисках защиты.
Причиной этому было побагровевшее от гнева лицо Касрейна. Он поднял руки и, потрясая кулаками, напустился на Бринна:
— Дурак! Если ты немедленно не уберёшься, я дам команду стражам растерзать тебя на месте!
Но прежде чем он успел договорить, Великаны, Хигром и Кир бросились харучаю на выручку.
Однако Бринн не нуждался в их помощи: неуловимым движением он скользнул вперёд и, оказавшись между Ковенантом и кемпером, бросил тому в лицо:
— Если ты дашь такую команду, то умрёшь раньше, чем хоть один из них успеет поднять копьё!
Рант Абсолиан был до того напуган, что казалось, его сейчас хватит сердечный приступ. Придворные, уже не таясь, поспешно покидали зал.
Бринн стоял непоколебимо, как скала. А за его спиной уже выстроились два харучая и три Великана.
На секунду кемпер заколебался: не рискнуть ли ему попробовать подчинить Ковенанта своей власти прямо сейчас — но мудрость и коварство, благодаря которым он сумел достичь своего нынешнего положения и долголетия, подсказали ему другой выход. Он отступил на шаг и дрожащим, но крепнущим с каждым словом голосом постарался охладить их пыл:
— Вы неверно поняли меня! Я ничем не заслужил ваших подозрений. Подобная враждебность принесёт вам только вред. Да она принесла бы вред любому, кто ответил бы подобным образом на милостивое приглашение гаддхи! Но я понимаю, чем она вызвана. Я умоляю вас о прощении за мою невольную вспышку гнева. Надеюсь, что, когда вы вкусите благ гостеприимства гаддхи, вы поймёте, насколько чисты были мои намерения. И если вы всё-таки изъявите желание прибегнуть к моей помощи, я буду только рад на него откликнуться.
Он говорил спокойно, но глаза его метали молнии. Не дожидаясь ответа, он отвесил торопливый поклон в сторону Благодати, пробормотал: «С вашего позволения, о гаддхи…» — и исчез в тени за троном.
В первую секунду Рант Абсолиан засиял, наблюдая за позорным отступлением своего министра. Но уже в следующую до него дошло, что он остался один на один с людьми, способными напугать Касрейна-Круговрата, и защитой ему были только его женщины и стражи. Он буквально скатился с трона и, распихивая одалисок, поспешил вслед за кемпером, словно был привязан к нему невидимой нитью. Женщины с перепуганным писком бросились его догонять.
Путешественники остались в зале только в обществе Раера Криста и трёх сотен стражей.
Кайтиффин был потрясён, но это, однако, не лишило его дипломатической учтивости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
— Это всем известно, — ровным голосом сказал кемпер. — И это лишь прибавляет тебе чести. Однако вышло так, что ты оставляешь своих гостей без дара. Возможно, ты сумеешь удовлетворить какую-нибудь иную их просьбу, которая не уронит твоего достоинства.
Внезапно Линден, словно что-то подтолкнуло, и она буквально впилась взглядом в Касрейна, который в этот момент вставил свой странный монокль в левый глаз. Придворные застыли, словно скованные ледяным страхом. Рант Абсолиан отпрянул и бессильно опёрся на спинку трона. Но жест кемпера был настолько будничным, что Линден не отвела глаз и не подумала о самозащите.
Их глаза встретились. И она вдруг успокоилась. Она поняла, что у неё нет никаких причин для подозрений, как нет причин не доверять ему. В его левом глазу она могла прочитать ответы на все вопросы, какие только могли возникнуть. От него исходили флюиды, полностью подавлявшие её волю. Последний внутренний протест потонул в глубокой вере в то, что его желания исходят от неё самой. И слова, которые были ему так нужны, сами слетели у неё с языка:
— О гаддхи! Прошу тебя дать высочайшее повеление своему кемперу, дабы он исцелил моего друга Томаса Ковенанта.
Рант Абсолиан был безумно счастлив, что монокль обратился не в его сторону, и звенящим от радости голосом поспешно заявил:
— Я уверен, что Касрейну по силам любая помощь, которая вам только понадобится.
Струйки пота потихоньку начали размывать грим на его лице.
— О, гаддхи! Я счастлив повиноваться твоей милости!
Кемпер больше не смотрел на Линден, но его воздействие на неё ещё продолжалось. Даже неприкрытая алчность, с какой он уцепился за Ковенанта, оставила её абсолютно спокойной.
Хоннинскрю и Первая с тревогой уставились на неё, Мечтатель горестно ссутулился. Но флюиды кемпера все ещё продолжали своё действие.
— Подойди, Томас Ковенант! — резко приказал Касрейн. — Я попробую спасти тебя прямо сейчас.
Бринн бросил вопросительный взгляд на Линден, и та кивнула. Поскольку ничего другого и не могла сделать. Она свято верила, что кемпер, наконец, освободит её от тяжкого груза болезни Ковенанта.
Харучай слегка нахмурился и с немым вопросом в глазах обернулся к Великанам. Но те не посмели перечить Линден. К тому же они и представить себе не могли, что с ней сейчас происходит.
Пожав плечами, Бринн подвёл Ковенанта к Касрейну.
Тот внимательно его осмотрел и слегка дрогнувшим голосом сказал:
— Благодарю тебя, Бринн из племени харучаев. Теперь ты можешь оставить его под моей опекой, ничего не опасаясь.
Но тут Бринн, уже ни с кем не советуясь, угрюмо ответил:
— Нет.
Его отказ вызвал лёгкую волну потрясённого ропота среди придворных. Рант Абсолиан привстал с места и прикусил губу, словно ему показалось, что он ослышался.
Отчётливо, словно поддерживая Бринна, Ковенант заявил:
— Не прикасайтесь ко мне!
Касрейн снова вставил монокль в глаз и властно сказал:
— Бринн из племени харучаев, моё искусство не терпит свидетелей. Если я хочу помочь этому человеку, я должен делать это в одиночестве.
Бринн не мигая, смотрел в его волшебный монокль, но, когда он заговорил, голос его был твёрже гранита:
— Это ничего не значит. Он находится под моей охраной. И я не оставлю его.
Кемпер побелел от ярости и разочарования. Он никак не ожидал, что его флюиды вдруг не подействуют.
Линден стала понемногу отходить. Её спокойствие уже не казалось ей нормальным, и где-то в глубине пискнул инстинкт самосохранения.
Но в этот момент Касрейн снова поймал её на мушку своего монокля:
— Линден Эвери, прикажи харучаю оставить Томаса Ковенанта под моей опекой.
И тут же спокойствие стало по-прежнему безмятежным. Она услышала свой голос:
— Бринн, я приказываю тебе оставить Ковенанта под его опекой.
Бринн ожёг её взглядом, в котором полыхнули воспоминания об Элемеснедене, но тут же взял себя в руки и лишь ровным голосом ответил:
— Нет, я не могу.
По толпе придворных пробежали трепет и какое-то шевеление, словно некоторые из них тихонько отступали к лестнице. Женщины гаддхи сбились в кучку у его ног, словно в поисках защиты.
Причиной этому было побагровевшее от гнева лицо Касрейна. Он поднял руки и, потрясая кулаками, напустился на Бринна:
— Дурак! Если ты немедленно не уберёшься, я дам команду стражам растерзать тебя на месте!
Но прежде чем он успел договорить, Великаны, Хигром и Кир бросились харучаю на выручку.
Однако Бринн не нуждался в их помощи: неуловимым движением он скользнул вперёд и, оказавшись между Ковенантом и кемпером, бросил тому в лицо:
— Если ты дашь такую команду, то умрёшь раньше, чем хоть один из них успеет поднять копьё!
Рант Абсолиан был до того напуган, что казалось, его сейчас хватит сердечный приступ. Придворные, уже не таясь, поспешно покидали зал.
Бринн стоял непоколебимо, как скала. А за его спиной уже выстроились два харучая и три Великана.
На секунду кемпер заколебался: не рискнуть ли ему попробовать подчинить Ковенанта своей власти прямо сейчас — но мудрость и коварство, благодаря которым он сумел достичь своего нынешнего положения и долголетия, подсказали ему другой выход. Он отступил на шаг и дрожащим, но крепнущим с каждым словом голосом постарался охладить их пыл:
— Вы неверно поняли меня! Я ничем не заслужил ваших подозрений. Подобная враждебность принесёт вам только вред. Да она принесла бы вред любому, кто ответил бы подобным образом на милостивое приглашение гаддхи! Но я понимаю, чем она вызвана. Я умоляю вас о прощении за мою невольную вспышку гнева. Надеюсь, что, когда вы вкусите благ гостеприимства гаддхи, вы поймёте, насколько чисты были мои намерения. И если вы всё-таки изъявите желание прибегнуть к моей помощи, я буду только рад на него откликнуться.
Он говорил спокойно, но глаза его метали молнии. Не дожидаясь ответа, он отвесил торопливый поклон в сторону Благодати, пробормотал: «С вашего позволения, о гаддхи…» — и исчез в тени за троном.
В первую секунду Рант Абсолиан засиял, наблюдая за позорным отступлением своего министра. Но уже в следующую до него дошло, что он остался один на один с людьми, способными напугать Касрейна-Круговрата, и защитой ему были только его женщины и стражи. Он буквально скатился с трона и, распихивая одалисок, поспешил вслед за кемпером, словно был привязан к нему невидимой нитью. Женщины с перепуганным писком бросились его догонять.
Путешественники остались в зале только в обществе Раера Криста и трёх сотен стражей.
Кайтиффин был потрясён, но это, однако, не лишило его дипломатической учтивости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164