Обернувшись, она увидела, что все прибыли благополучно: и Великаны, и харучаи, и даже Вейн. Но за их спинами не было ни Коварной, ни мэйдана — они остались где-то в другом мире.
На секунду Линден застыла, ошеломлённая этим открытием, но Ковенант, стиснув увечной рукой её локоть и спросив: «Что всё это значит?», заставил её собраться с мыслями.
— Это элохимы, — ответила она, цепляясь за него, как за якорь, в этом сумасшедше меняющемся мире. — Всё, что ты видишь, это — элохимы.
Хоннинскрю подтвердил её слова кивком, словно воспоминания и надежда сдавили ему горло.
Красавчик беззвучно смеялся, со счастливым изумлением глазея по сторонам. Но лицо его жены было угрюмо — Первая сознавала, что теперь, когда они перешли границу клачана, возвращение уже не зависит от её отваги или скорости, с которой она орудует мечом. А значит, нужно быть всё время начеку, чтобы не оскорбить кого ненароком. В глазах Мечтателя застыла боль — похоже, он боролся с собой, ибо не мог позволить себе восхищаться красотами этого мира, когда перед его внутренним взглядом неотступно стояли картины раны Страны.
— Добро пожаловать в клачан, — гостеприимно улыбнулся Чант, от души наслаждаясь ошарашенным видом гостей. — Забудьте о своих тревогах. Здесь им нет места. Как бы ни была важна ваша просьба, ещё ни один смертный, побывавший в Элемеснедене, не пожалел, что отложил на время свои проблемы.
— И мы жалеть не будем, — любезно выдавила из себя Первая. — Мы, Великаны, знаем толк в наслаждении прекрасным. Но лучший способ скинуть груз проблем — это разрешить их. Можем мы рассказать вам, какая нужда привела нас сюда? Лёгкая морщинка между бровями перечеркнула безупречно гладкий лоб Чанта, и его гиацинтовые глаза потемнели.
— Такая спешка — не слишком-то достойный ответ на наше гостеприимство. Мы не Великаны и не дети, чтобы нам указывали, что и как делать. К тому же, — продолжал он, обращаясь уже непосредственно к Линден, — ещё ни один смертный не был допущен на элохимпир, где, собственно, и обговариваются взаимные дары и заключаются сделки, не пройдя перед этим испытания. Мы уже установили, что вы говорите правду. Но правда не всегда бывает истиной. Так вы согласны пройти испытания?
Испытания? Линден растерялась и, не в силах больше выносить настойчивый взгляд Чанта, обернулась в поисках совета к капитану.
Он улыбнулся в ответ:
— Если это будет то же, что и тогда, бояться нечего. Ковенант хотел что-то сказать, но только махнул рукой и, пожав плечами, отвернулся, всем своим видом показывая, что не боится никаких испытаний.
— У Великана хорошая память, — примиряюще заговорила Дафин. — Нас вовсе не интересуют сокровенные тайны. Мы не собираемся насильно вторгаться в ваше сознание. Мы хотим поговорить с каждым отдельно, чтобы по интонации судить об истинной сути вашей натуры. Пойдёмте. — Ослепительно улыбаясь, она шагнула вперёд и протянула Линден руку. — Не составишь ли ты мне компанию? — Но, увидев, что гостья колеблется, элохимка добавила: — Не беспокойся за своих друзей: из уважения к тебе мы позаботимся об их безопасности.
Всё происходило слишком быстро. Линден не знала, не понимала, не хотела понимать, что ей делать и как себя вести. Она не могла примириться со всеми чудесами, происходившими вокруг, не могла заглушить беспрестанный звон колокольчиков в голове, чтобы, наконец, услышать свои мысли. Она была не готова к принятию столь важных решений.
Но ведь всю свою жизнь она только и училась принимать решения и не прятаться от действительности. А опыт жизни в Стране убедил её в необходимости действовать быстро и решительно. Не сомневаться. Принимать мир таким, какой он есть; и что бы ни произошло, из всего извлекать пользу. Дафин уже держала её за руку и мягко тянула за собой, и Линден сдалась:
— Хорошо, я иду. Можете спрашивать меня, о чём захотите.
— Ах, Солнцемудрая, — с мелодичным смехом отозвалась элохимка, — я-то ни о чём тебя спрашивать не буду. Спрашивать будешь ты.
Но о чём? Линден окончательно растерялась. Её затылок пылал от мрачного взгляда, каким провожал её Ковенант, словно она была причастна к тому унижению, которому его подвергли элохимы. Слишком дорогой ценой достались ему его власть и сила, слишком долгим был путь к ним, и поэтому он не мог простить столь пренебрежительного отношения к себе. Но Линден не стала оборачиваться. Она рисковала его жизнью ради спасения Сотканного-Из-Тумана. А сейчас ставит под удар его гордость, как бы тяжело ей это ни было.
Увлекаемая Дафин, Линден начала спускаться с холма. А навстречу ей летели птицы, цветы, огненные шары и, превращаясь в элохимов, уводили за собой по одному остальных участников Поиска. Но Кайл не оставил свою подопечную и шагал рядом с ней, с другой стороны от Дафин, и Линден была ему за это благодарна. Сейчас она была настолько озабочена, что окружавшие её чудеса и метаморфозы элохимов уже не производили на неё впечатления. Она ощущала непоколебимое спокойствие харучая, и он казался ей единственным, на что можно опереться в этом изменчивом мире.
Не успели они спуститься к подножию холма, как вдруг услышали резкое: «Нет!» Голос принадлежал Чанту. Дафин и её спутники остановились и обернулись. Чант смотрел на Линден тяжёлым взглядом авгура.
— Солнцемудрая, — позвал он, и его голос доносился будто издалека, с трудом пробиваясь сквозь взрыв тревожного перезвона колокольчиков. — Ты должна пойти с Дафин одна. И каждый из твоих спутников пройдёт испытание отдельно.
Одна? Ну, это уже слишком! Линден была готова взбунтоваться. Разве Кайла это тоже касается? Он же харучай! Он ей просто необходим. Она сама удивилась, как, оказывается, привыкла к его молчаливой поддержке. Без него она слишком остро почувствует своё одиночество…
Она собралась с силами, чтобы возразить, но Кайл опередил её.
— Избранная под моей опекой, — бесстрастно произнёс он. — Я должен её сопровождать.
Вкрадчивая вежливость Чанта сменилась властной жёсткостью.
— Нет, — повторил он. — Мне нет дела до твоего долга. Здесь все это не имеет смысла. Солнцемудрая, ты пойдёшь одна.
Ковенант сделал шаг к Чанту. Первая попыталась его удержать, но он проигнорировал её и, набычившись, рыкнул:
— А если нет?
— Если нет, — почти пропел элохим, не скрывая иронической улыбки, — его отправят в край теней, откуда ещё никто и никогда не возвращался.
— Пропади все пропадом! — взревел Ковенант. — Только через мой труп!..
Но не успел он закончить фразу, как четверо харучаев пришли в движение. Бринн ударил копьём Чанта в грудь, Кир и Хигром бросились на двух других элохимов, а Кайл полоснул ножом по ногам Дафин.
Но ни один удар не имел ни малейшего эффекта.
Чант, прежде чем копьё коснулось его, обернулся туманным облачком, и харучай по инерции пролетел сквозь него, не причинив ему, естественно, ни малейшего вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164