Где-то в подсознании Мальчик слышал отдаленный грохот орудий. Он осторожно поставил на стол стакан. Руки его подрагивали, но он надеялся, что Штерн не обратит на это внимания. С ним теперь это случалось, и он не всегда мог себя контролировать.
Он ослабил тугой воротничок. Его пробила испарина. В помещении было слишком жарко. И слишком тихо. Внезапно он испугался, что, если начнет говорить, не справится с заиканием. Такое тоже случалось: в последние пару месяцев его несколько раз охватывал ступор перед строем – если он не высыпался, если выпадал тяжелый день. Во Франции на выручку к нему приходил сержант: уроженец Глазго сержант Маккей, маленький жилистый неукротимый матерщинник. Маккей мог выйти вперед и в случае необходимости все объяснить, когда слова застревали у Мальчика в горле. Маккей мог…
Чего уж тут – Маккея больше не было в его распоряжении: три недели назад его смертельно ранил осколок гранаты.
Все вокруг было полно крови. И грязи. Мальчик помахал ладонью перед лицом, как бы разгоняя сигарный дымок. Заглушая разговоры, грохотали орудия. Мальчик положил сигару и застыл в ожидании. Он ждал, что к нему придет уверенность – как всегда случалось в конце концов. Он потеребил мочку уха. Гул орудий пошел на убыль. Штерн бросил взгляд на часы. Мальчик наклонился вперед. Ясно и четко. Как офицер и джентльмен.
– Этот брак, – сказал Мальчик. У него был чрезмерно громкий голос. Он не обращал на него внимания. – Этот брак, – повторил он. – Я явился сюда сообщить вам. Он не будет иметь места.
Мальчик находился в Англии уже два дня. Он сновал вперед и назад между Лондоном, где он повидался с Мод, и Винтеркомбом, где должна была состояться торжественная брачная церемония. Фраза, которую он сейчас произнес, была одной из тех, которые он непрестанно репетировал. Он говорил ее своему отцу, своей матери, Мод, Фредди и Стини. Гвен плакала. Отец сухо посоветовал ему заниматься собственными делами. Фредди сказал, что ничем не может помочь; он и сам ничего не понимает. Мод объяснила, что Штерна, когда он нацелился на что-то, отвратить невозможно. Стини посоветовал ему не вмешиваться. «Остановить этот брак? – Он возвел глаза к потолку. – Мальчик, ты с тем же успехом можешь попробовать остановить лавину. Забудь, и как можно скорее».
Мальчик не обратил внимания на эти замечания. Он был поглощен поисками встречи с Констанцей. Констанца, опасался он, избегает его, и ему не удавалось найти ее до сегодняшнего дня, а сегодня все-таки разыскал – она прогуливалась у озера.
День был тусклым и одноцветным, в воздухе стоял морозец, под ногами скрипела заиндевевшая трава, озеро затянула корка льда, но, несмотря на зябкий воздух, Констанца сияла. На ней было новое пальто, бледного цвета, и цену его трудно было себе представить – даже Мальчик обратил на это внимание. Оно было украшено большим капюшоном, отороченным белым песцовым мехом. На холодном воздухе он покрылся изморозью, и, когда Констанца с радостным возгласом, засмеявшись, повернулась встретить его, ему показалось, что ее лицо обрамлено короной из ледяных игл, сияющих алмазами.
Черные волосы; глаза были еще темнее, чем ему запомнились; яркие выразительные губы, из которых вырвалось облачко пара, когда она выкрикнула его имя. Она взяла его за руку. Она сжала ее мягкими детскими перчатками.
Она привстала на цыпочки.
– Френсис! Ты здесь! – Констанца поцеловала его в щеку. Она прыгала от радости вокруг него, радуясь вместе с уродливой собачкой, которая гуляла с ней. Снежно-белый шпиц, маленький, глупый и злобный. Мальчик мог пришибить его одним пинком; едва только увидев его, шпиц сразу же оскалил зубы. Констанца приструнила собаку, натянув поводок из ярко-красной кожи с фальшивыми бриллиантами, пристегнутый к ошейнику.
– Подарок к обручению от Монтегю! – Она взъерошила шерстку собачки. – Ты когда-нибудь видел более нелепое животное и более вульгарный ошейник? Но они оба мне нравятся.
Она то готова была броситься ему на шею, то снова отскакивала. Мальчик никогда раньше не чувствовал себя таким большим и неповоротливым. Он носился за Констанцей и ее собачонкой по поляне. Он еле волочил ноги, они у него подкашивались, оставляя по себе крупные отпечатки подошв. Он все объяснил – он не сомневался, что все растолковал, он был уверен, что даже, как и собирался, сделал предложение. Констанца выскальзывала у него из рук; ему казалось, что он пытается поймать струйку воды.
Когда он наконец на террасе настиг ее, она повернулась к нему. И снова привстала на цыпочки, одарив его еще одним поцелуем в щеку.
– Помню ли я? Дорогой Френсис, конечно же, я все помню. И ужасно люблю тебя. Всегда любила и всегда буду любить. Ты мой самый лучший ангел-хранитель и мой брат. Ох, Френсис, я так рада, что тебе дали отпуск; я бы не вынесла, чтобы, когда я выхожу замуж, тебя тут не было. Я буду искать тебя в церкви, когда пойду к алтарю. Ты помнишь то маленькое колечко, что ты мне однажды подарил, то, с синим камешком? Я специально надену его – синий цвет, говорят, к счастью. А я хочу быть счастливой. Я могу повесить его на цепочке на шею, чтобы Монтегю не ревновал – он иногда бывает ужасно ревнивым. – Она поежилась. – Похолодало, тебе не кажется? Прогуляйся со мной, Френсис. Возьми меня под руку. Нет, давай лучше пробежимся, ладно? Мне хочется бегать, петь, танцевать. Какой приятный воздух! Я так счастлива сегодня…
Она бежала рядом с ним. Она убегала от него. Маленькая изящная фигурка со смешной собачонкой у ног. Потом уже – у Мальчика не было никаких сомнений на этот счет – она усиленно старалась не оставаться с ним наедине. Это и заставило его, чего он боялся с самого начала, встретиться со Штерном лицом к лицу. Констанца, которая была женщиной-ребенком, не могла справиться со Штерном. Он должен был бы понять это давным-давно.
– Не будет иметь места? – Перед ним всплыло лицо Штерна. Он рассматривал Мальчика с отстраненной и вежливой насмешкой. – Свадьба состоится послезавтра. Сегодня вечером, мой дорогой Мальчик, я отправляюсь в Винтеркомб. Предполагаю, что мы могли бы поехать туда вместе. Вам что-то мешает, Мальчик?
– Вы не тот муж, который достоин Констанцы.
Самое сложное препятствие удалось преодолеть; Мальчик ни разу не запнулся. И теперь слова хлынули потоком. Он держал себя сущим офицером и джентльменом. Он больше ни разу не заикнулся.
– Оставляя в стороне вопрос о вашем возрасте и о вашей… дружбе с моей тетей…
– Оставляя в стороне? – Легкая улыбка. – Мальчик, вы удивляете меня…
– Оставляя в стороне вопрос о вашей расе, о разнице в происхождении…
Дальше и дальше: слова шли чередой, как новые танки. Он видел, как они подминают под себя всю грязь, как, вздымаясь, заполняют собой окружающее пространство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231
Он ослабил тугой воротничок. Его пробила испарина. В помещении было слишком жарко. И слишком тихо. Внезапно он испугался, что, если начнет говорить, не справится с заиканием. Такое тоже случалось: в последние пару месяцев его несколько раз охватывал ступор перед строем – если он не высыпался, если выпадал тяжелый день. Во Франции на выручку к нему приходил сержант: уроженец Глазго сержант Маккей, маленький жилистый неукротимый матерщинник. Маккей мог выйти вперед и в случае необходимости все объяснить, когда слова застревали у Мальчика в горле. Маккей мог…
Чего уж тут – Маккея больше не было в его распоряжении: три недели назад его смертельно ранил осколок гранаты.
Все вокруг было полно крови. И грязи. Мальчик помахал ладонью перед лицом, как бы разгоняя сигарный дымок. Заглушая разговоры, грохотали орудия. Мальчик положил сигару и застыл в ожидании. Он ждал, что к нему придет уверенность – как всегда случалось в конце концов. Он потеребил мочку уха. Гул орудий пошел на убыль. Штерн бросил взгляд на часы. Мальчик наклонился вперед. Ясно и четко. Как офицер и джентльмен.
– Этот брак, – сказал Мальчик. У него был чрезмерно громкий голос. Он не обращал на него внимания. – Этот брак, – повторил он. – Я явился сюда сообщить вам. Он не будет иметь места.
Мальчик находился в Англии уже два дня. Он сновал вперед и назад между Лондоном, где он повидался с Мод, и Винтеркомбом, где должна была состояться торжественная брачная церемония. Фраза, которую он сейчас произнес, была одной из тех, которые он непрестанно репетировал. Он говорил ее своему отцу, своей матери, Мод, Фредди и Стини. Гвен плакала. Отец сухо посоветовал ему заниматься собственными делами. Фредди сказал, что ничем не может помочь; он и сам ничего не понимает. Мод объяснила, что Штерна, когда он нацелился на что-то, отвратить невозможно. Стини посоветовал ему не вмешиваться. «Остановить этот брак? – Он возвел глаза к потолку. – Мальчик, ты с тем же успехом можешь попробовать остановить лавину. Забудь, и как можно скорее».
Мальчик не обратил внимания на эти замечания. Он был поглощен поисками встречи с Констанцей. Констанца, опасался он, избегает его, и ему не удавалось найти ее до сегодняшнего дня, а сегодня все-таки разыскал – она прогуливалась у озера.
День был тусклым и одноцветным, в воздухе стоял морозец, под ногами скрипела заиндевевшая трава, озеро затянула корка льда, но, несмотря на зябкий воздух, Констанца сияла. На ней было новое пальто, бледного цвета, и цену его трудно было себе представить – даже Мальчик обратил на это внимание. Оно было украшено большим капюшоном, отороченным белым песцовым мехом. На холодном воздухе он покрылся изморозью, и, когда Констанца с радостным возгласом, засмеявшись, повернулась встретить его, ему показалось, что ее лицо обрамлено короной из ледяных игл, сияющих алмазами.
Черные волосы; глаза были еще темнее, чем ему запомнились; яркие выразительные губы, из которых вырвалось облачко пара, когда она выкрикнула его имя. Она взяла его за руку. Она сжала ее мягкими детскими перчатками.
Она привстала на цыпочки.
– Френсис! Ты здесь! – Констанца поцеловала его в щеку. Она прыгала от радости вокруг него, радуясь вместе с уродливой собачкой, которая гуляла с ней. Снежно-белый шпиц, маленький, глупый и злобный. Мальчик мог пришибить его одним пинком; едва только увидев его, шпиц сразу же оскалил зубы. Констанца приструнила собаку, натянув поводок из ярко-красной кожи с фальшивыми бриллиантами, пристегнутый к ошейнику.
– Подарок к обручению от Монтегю! – Она взъерошила шерстку собачки. – Ты когда-нибудь видел более нелепое животное и более вульгарный ошейник? Но они оба мне нравятся.
Она то готова была броситься ему на шею, то снова отскакивала. Мальчик никогда раньше не чувствовал себя таким большим и неповоротливым. Он носился за Констанцей и ее собачонкой по поляне. Он еле волочил ноги, они у него подкашивались, оставляя по себе крупные отпечатки подошв. Он все объяснил – он не сомневался, что все растолковал, он был уверен, что даже, как и собирался, сделал предложение. Констанца выскальзывала у него из рук; ему казалось, что он пытается поймать струйку воды.
Когда он наконец на террасе настиг ее, она повернулась к нему. И снова привстала на цыпочки, одарив его еще одним поцелуем в щеку.
– Помню ли я? Дорогой Френсис, конечно же, я все помню. И ужасно люблю тебя. Всегда любила и всегда буду любить. Ты мой самый лучший ангел-хранитель и мой брат. Ох, Френсис, я так рада, что тебе дали отпуск; я бы не вынесла, чтобы, когда я выхожу замуж, тебя тут не было. Я буду искать тебя в церкви, когда пойду к алтарю. Ты помнишь то маленькое колечко, что ты мне однажды подарил, то, с синим камешком? Я специально надену его – синий цвет, говорят, к счастью. А я хочу быть счастливой. Я могу повесить его на цепочке на шею, чтобы Монтегю не ревновал – он иногда бывает ужасно ревнивым. – Она поежилась. – Похолодало, тебе не кажется? Прогуляйся со мной, Френсис. Возьми меня под руку. Нет, давай лучше пробежимся, ладно? Мне хочется бегать, петь, танцевать. Какой приятный воздух! Я так счастлива сегодня…
Она бежала рядом с ним. Она убегала от него. Маленькая изящная фигурка со смешной собачонкой у ног. Потом уже – у Мальчика не было никаких сомнений на этот счет – она усиленно старалась не оставаться с ним наедине. Это и заставило его, чего он боялся с самого начала, встретиться со Штерном лицом к лицу. Констанца, которая была женщиной-ребенком, не могла справиться со Штерном. Он должен был бы понять это давным-давно.
– Не будет иметь места? – Перед ним всплыло лицо Штерна. Он рассматривал Мальчика с отстраненной и вежливой насмешкой. – Свадьба состоится послезавтра. Сегодня вечером, мой дорогой Мальчик, я отправляюсь в Винтеркомб. Предполагаю, что мы могли бы поехать туда вместе. Вам что-то мешает, Мальчик?
– Вы не тот муж, который достоин Констанцы.
Самое сложное препятствие удалось преодолеть; Мальчик ни разу не запнулся. И теперь слова хлынули потоком. Он держал себя сущим офицером и джентльменом. Он больше ни разу не заикнулся.
– Оставляя в стороне вопрос о вашем возрасте и о вашей… дружбе с моей тетей…
– Оставляя в стороне? – Легкая улыбка. – Мальчик, вы удивляете меня…
– Оставляя в стороне вопрос о вашей расе, о разнице в происхождении…
Дальше и дальше: слова шли чередой, как новые танки. Он видел, как они подминают под себя всю грязь, как, вздымаясь, заполняют собой окружающее пространство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231