У Фанни разочарованно округлились глаза. Окленд отошел от нее.
Это было давно. Фанни в восемнадцать лет вышла замуж и сейчас живет в Нортумберленде. У нее уже двое детей, и Джейн, которая осталась ее лучшей подругой, – крестная мать первенца. Джейн навещает ее дважды в год. Порой, когда они вспоминают прошедшие времена, у Джейн возникает подозрение, что Фанни знала о ее чувствах к Окленду. Ничего конкретного так и не было сказано, просто проскальзывали какие-то намеки, повергавшие Джейн в панику. Никто не должен знать, что она испытывает к Окленду. Она никогда не упоминала о своих чувствах, никогда не признавалась в них даже своей близкой поверенной, своей тете Клер. Они были только ее тайной, погребенной в сердце. Джейн отчаянно оберегала эту болезненную сладостную любовь к Окленду.
Джейн понимала, что если Окленд догадается о ее чувствах, то положит конец их дружбе. Но пока, поскольку Окленд ни о чем не подозревал, они оставались друзьями. Они могли встречаться, играть в теннис, танцевать на балах, которые давали их друзья, порой ездить верхом или прогуливаться… Эти беседы были самым драгоценным времяпрепровождением для Джейн. В течение нескольких лет она описывала их содержание в дневнике, отмечая со скрупулезными подробностями самые остроумные замечания Окленда. Порой, хотя она и так помнила их наизусть, она перечитывала эти страницы, пытаясь увидеть за ними черты и чувства мальчика, которого любила.
«Какой он нигилист!» – иногда думала Джейн, перечитывая свои записки. Казалось, Окленд ровно ни во что не верил: он высмеивал религиозные обряды, которые приходилось ему исполнять, отрицал существование Бога, он испытывал извращенное наслаждение, отрицая все убеждения, святые для его семьи и для его класса. Патриотизм, благодетельное влияние аристократии? Окленд не собирался придерживаться этих взглядов, ничего подобного в нем не было. Святость? Жертвенность? Брак? Он издевался и над тем, и над другим, и над третьим.
Окленд, говорила себе Джейн, просто свободомыслящий человек. Он решительно отрицает лицемерие, четко понимает, что любит, а что ненавидит. Окленд полон благородства, убеждала себя Джейн, и такие люди даже ошибаются по-крупному, а не по мелочам. Он, конечно, нетерпелив, нетерпим и надменен, но и очень умен, так что может позволить себе скепсис. В Окленде нет ничего, что нельзя было бы изменить. Порой Джейн ловила себя на том, что думает об этом, и понимала, что вывод может быть только один: Окленда может излечить только любовь к достойной женщине.
Эта мысль не оставляла Джейн. Она видела Окленда таким, каким он может быть в будущем, – спокойным, добрым, удовлетворенным жизнью. «Я могу спасти Окленда от него же самого» – эта идея украдкой посещала ее. Джейн старалась избавиться от подобных мыслей. Поскольку Окленда все устраивает, она будет оставаться его другом, ни на что иное ей надеяться не приходится. Окленд, похоже, уважает ее ум. Однако от подобной перспективы отношений душа болела еще сильнее, чем от несбыточных надежд.
И теперь, стоя на сырой траве, пока Мальчик продолжал взволнованно обсуждать влажность, озябшие ноги и хрупкость женского организма, Джейн вновь думала об Окленде. Она повернулась к Мальчику. На лице ее была привычная маска вежливости и равнодушия. Но Мальчик оставался непреклонен. В раздевалке, сказал он, в неубранной раздевалке, окрещенной «чертовой дырой», находится несчитанное количество галош. И одна из пар, конечно же, подойдет Джейн.
– Ох, ради Бога, Мальчик! – с внезапным раздражением сказал Окленд и посмотрел на часы. – Ты собираешься играть в теннис или нет? Мы и так уже потеряли впустую полдня!
– Просто думаю… – рассудительно начал Мальчик, а Окленд швырнул свою ракетку на траву.
– Тогда, если ты так настаиваешь, я притащу их. Но ты просто смешон. Джейн они не нужны. – С этими словами Окленд исчез в доме.
Мальчик начал извиняться, мол, он хотел только как лучше, после чего опустился на садовую скамью и тут же вскочил, когда увидел, что Джейн осталась стоять.
Они прождали минут пять. Джейн убеждала себя, как не раз делала это раньше, что Мальчик очень добр, что когда он не очень занудствует, например, как сейчас, то с ним хорошо и спокойно. Она постаралась припомнить все хорошие качества своего предполагаемого жениха. Он честен, благороден, просто ему не хватает уверенности в себе. Из-за этого он уделяет чрезмерное внимание самым банальным вещам и проблемам. Кроме того, Джейн напомнила себе, что ей уже двадцать два, она, как ни печально, стара и все еще не замужем.
Прошло десять минут. Мальчик уже дважды заводил разговор о погоде. Наконец он бросил взгляд на часы и поднялся.
– Чем там занимается Окленд? – заметил он, обращаясь в никуда. – Ему надо всего лишь найти пару галош… Ох…
Он запнулся. В темном проеме дверей показался Окленд. Солнце запуталось в копне его волос, он поднял лицо к свету и засмеялся, словно его рассмешило прерванное замечание. За ним, держа пару черных галош, стояла горничная Дженна.
– Наконец-то, – с облегчением в голосе, сказал Мальчик, но Окленд не обратил на него внимания.
– Вы хоть знаете, сколько там пар галош? Самое малое тридцать. Все перепутаны, половина из них с дырками, так что мне пришлось искать нужный размер – у Джейн очень маленькая ножка, – а тут, по счастью, оказалась Дженна, и она…
– Спасибо, Дженна, – сказала Джейн, беря у нее галоши. Проклиная Мальчика и стараясь держаться с достоинством, она напялила их. Выпрямившись, она сделала пару шагов. Галоши издали пискучий резиновый скрип. Джейн остановилась, покраснев от унижения, ибо видела, как лицо Окленда озарилось веселой улыбкой.
– Теперь мы можем идти, Мальчик? – резко спросила Джейн, и Мальчик взял ее за руку. Они отмерили некоторое расстояние по тропке, когда она заметила, что Окленд не последовал за ними. Он лежал, вытянувшись на садовой скамейке.
– Окленд! – крикнул Мальчик. – Ты не идешь? Тот парень, Джарвис, будет тебя ждать. Я сказал, что нас будет четверо.
– Передумал. Что-то не хочется. Слишком жарко для тенниса, – беспечно ответил Окленд. Мальчик помолчал, словно собираясь спорить, но потом изменил свое намерение. Он ускорил шаги.
– Ну что ж, оно и к лучшему. У Окленда просто дьявольская подача, – сказал он едва ли не весело.
Джейн согласно кивнула, почти не слушая его. День потерял все свои краски; Окленда рядом нет, и ждать было нечего. Она постаралась выкинуть из головы мысли о предстоящих нескольких часах и заглянуть несколько вперед. Чай – она увидит Окленда за чаем. А потом наступит вечер, когда она наденет зеленое платье и агатовое ожерелье.
– Окленд терпеть не может проигрывать, – продолжал бубнить Мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231