Мальчик подошел к выводу: он предлагает Штерну проявить благородство и отказаться от этого брака. Он взывал к его благородству джентльмена, хотя не скрывал, что не считает Штерна джентльменом и никогда не будет считать. Штерн сделал глоток виски и потянулся за сигарой.
– Боюсь, что это невозможно.
Вот и все. Не было сказано ни слова о любви, ни малейшей попытки объясниться. Его высокомерие поразило Мальчика. Он почувствовал, что его бросило в жар. Грохнуло одно орудие, потом другое. В первый раз за время разговора Мальчик ощутил приступ настоящего страха. Пахнуло полным поражением, и поэтому он кинулся в последнюю атаку, потеряв надежду сохранить в резерве последние силы. Он поднял тему о Гекторе Арлингтоне. Мальчик не разбирался в финансах так хорошо, как предполагал, но ему казалось, что все эти премудрости не представляют для него секрета. Он поднял голос, приходя в возбуждение.
– Мы с Гектором служили в одном полку. Мы с ним были старыми друзьями. Он рассказывал мне, какой совет вы дали его матери.
– Ах, да, он погиб. Как трагично. Мне очень жаль слышать об этом.
– Вы их обобрали до нитки. – Мальчик с силой поставил стакан с виски, грохнув им по столу. – Вы лицемер. Вы наживаетесь на этой войне. Вы сидите тут и говорите, что, мол, вам жаль, когда вашими стараниями Арлингтоны остались ни с чем. Вас интересуют только собственные интересы, вы всюду втираетесь… вы использовали моего отца, использовали его дом и его связи. Если бы Гектор остался в живых…
– Если бы Гектор остался в живых, то пришлось бы иметь дело только с одним завещанием, что существенно не повлияло бы на ситуацию, Мальчик…
– Не врите мне. – Лицо Мальчика побагровело. Он не мог справиться со своими руками, и они метались в воздухе. Грохот орудий снова звучал у него в ушах так оглушительно, что он старался перекричать их, и чиновник из министерства иностранных дел оглянулся на него.
– Во всяком случае, речь идет не только об Арлингтонах. Есть и другие. Я слышал. Ваши первые партнеры – те, которые впустили вас в пределы их банка. Что с ними произошло? Один из них перерезал себе горло – почему он это сделал? Потому что вы разорили его, вы так все подстроили, что он обанкротился. О, я знаю, что вы ответите. Вы скажете, что все это слухи, но выясняется, что кое-какие из них чистая правда. Я спрашивал людей. Я говорил с Мод. Я сложил два и два и… – Мальчик остановился. Глаза у него округлились. – Так вот в чем дело, не так ли? До меня только сейчас дошло! Вот почему мой отец позволил всему этому случиться. Он должен вам деньги. Ну, конечно. Все вам должны. Он взял у вас деньги и разрешением на брак расплатился с вами. – Мальчик сделал глоток виски, чтобы успокоиться. – Значит, – продолжил он, испытывая гордость за себя, ведь именно так должен был бы говорить его отец, – все упрощается. Мы можем рассматривать данную ситуацию, как она того заслуживает: финансовая сделка. Сколько вы хотите, чтобы вам уплатили, а, Штерн? Конечно же, есть цена. Назовите ее.
Штерн помолчал, прежде чем ответить. Похоже, он совсем не оскорбился, что разочаровало Мальчика. Штерн сделал глоток виски и лишь потом обратился к нему.
– Как ни странно… – Штерн рассеянно смотрел куда-то в пространство. В голосе у него звучала ирония, едва ли не веселье. – Как ни странно, но, несмотря на то, что я еврей, цены в данном случае не существует. Я… не испытываю желания торговаться, как вы мне предлагаете. – При этих словах он подчеркнуто посмотрел на наручные часы, как бы давая понять, что общение с Мальчиком больше не представляет для него интереса. Затем его узкая изящная кисть нырнула в нагрудный карман смокинга. Оттуда он извлек конверт. И молча положил его себе на колено. Посмотрел на Мальчика. Он ждал продолжения.
– Я все расскажу Констанце! – взорвался Мальчик, стараясь не обращать внимания на конверт. – И не только Констанце. Я всем выложу… правда станет известна. Я не постою, я…
Он отчаянно старался найти какие-то убийственные слова, которые разоблачат подлинную суть этого человека – ростовщика и спекулянта. Деньги и оружие. Сколько он получает с каждого снаряда, с каждой пули, когда вокруг так много пуль, так много снарядов?
– Мальчик, – склонился вперед Штерн, спокойно рассматривая его. – Мне кажется, вы перевозбуждены. Не сомневаюсь, на то у вас есть свои причины. Вы не очень хорошо выглядите. Не лучше ли нам забыть этот разговор, после чего вы сможете спокойно удалиться?
– Не собираюсь. – Лицо Мальчика обрело гневное упрямое выражение. Он видел, как Констанца прыгает вокруг него на заиндевевшей лужайке рядом со своей взбудораженной собачонкой. – Не собираюсь. Вам не удастся разрушить жизнь Констанцы. Если мне придется… я встану в церкви и в голос объявлю… я это сделаю. Я объясняю причину. Мне никто и ничто не помешает. Вы много лет были любовником моей тети. Вы в таком возрасте, что могли быть отцом Констанцы. Констанца вас не волнует. Но она не может…
Он остановился. Не говоря ни слова, Штерн перегнулся к нему и положил тот самый конверт на колени Мальчику.
Тот уставился на него. Небольшой конверт, квадратной формы, без адреса и незаклеенный; в нем что-то лежало, на ощупь тверже, чем лист бумаги. Мальчику кровь бросилась в голову. Он медленно – у него снова стали дрожать руки – открыл клапан.
Фотография. У него не было необходимости полностью вытаскивать ее из конверта; хватило и одного взгляда, потому что она была хорошо знакома ему. Один из сделанных им снимков, одна из тайн его жизни: Констанца в роли юной девочки. Опытная и невинная. Ее облегало влажное платье.
– Откуда вы ее раздобыли? – Он запнулся на слове; он не мог произнести буквы «б».
Штерн не ответил на вопрос, а сделал легкий и, может даже, презрительный жест рукой. Да у него и не было необходимости отвечать: конечно же, от самой Констанцы, понял Мальчик. От Констанцы, которой он преподнес столько маленьких подарков: колечко с синим камушком, кружевной воротник, шаль яркого шелка, янтарное ожерелье; яркие сорочьи безделушки, безнадежные разговоры о своей преданности и – когда она попросила, потому что она так редко вообще просила его, – маленький серебряный ключик от шкафа в его комнате, которым можно было открыть ящик письменного стола, где он хранил… эти фотографии.
– Я никогда не обижал ее. Даже никогда не притрагивался к ней. Заверяю вас своим словом. – Боль была невыносимой, но он должен оправдаться, решил Мальчик, даже сейчас, перед Штерном. – Я только смотрел на нее. На моих снимках… я хотел запечатлеть ее, оставить…
Это было лучшее объяснение, что он мог дать относительно того, что всегда казалось ему творческим поиском, а не извращением. Теперь он понимал, что этот поиск не должен был иметь места:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231
– Боюсь, что это невозможно.
Вот и все. Не было сказано ни слова о любви, ни малейшей попытки объясниться. Его высокомерие поразило Мальчика. Он почувствовал, что его бросило в жар. Грохнуло одно орудие, потом другое. В первый раз за время разговора Мальчик ощутил приступ настоящего страха. Пахнуло полным поражением, и поэтому он кинулся в последнюю атаку, потеряв надежду сохранить в резерве последние силы. Он поднял тему о Гекторе Арлингтоне. Мальчик не разбирался в финансах так хорошо, как предполагал, но ему казалось, что все эти премудрости не представляют для него секрета. Он поднял голос, приходя в возбуждение.
– Мы с Гектором служили в одном полку. Мы с ним были старыми друзьями. Он рассказывал мне, какой совет вы дали его матери.
– Ах, да, он погиб. Как трагично. Мне очень жаль слышать об этом.
– Вы их обобрали до нитки. – Мальчик с силой поставил стакан с виски, грохнув им по столу. – Вы лицемер. Вы наживаетесь на этой войне. Вы сидите тут и говорите, что, мол, вам жаль, когда вашими стараниями Арлингтоны остались ни с чем. Вас интересуют только собственные интересы, вы всюду втираетесь… вы использовали моего отца, использовали его дом и его связи. Если бы Гектор остался в живых…
– Если бы Гектор остался в живых, то пришлось бы иметь дело только с одним завещанием, что существенно не повлияло бы на ситуацию, Мальчик…
– Не врите мне. – Лицо Мальчика побагровело. Он не мог справиться со своими руками, и они метались в воздухе. Грохот орудий снова звучал у него в ушах так оглушительно, что он старался перекричать их, и чиновник из министерства иностранных дел оглянулся на него.
– Во всяком случае, речь идет не только об Арлингтонах. Есть и другие. Я слышал. Ваши первые партнеры – те, которые впустили вас в пределы их банка. Что с ними произошло? Один из них перерезал себе горло – почему он это сделал? Потому что вы разорили его, вы так все подстроили, что он обанкротился. О, я знаю, что вы ответите. Вы скажете, что все это слухи, но выясняется, что кое-какие из них чистая правда. Я спрашивал людей. Я говорил с Мод. Я сложил два и два и… – Мальчик остановился. Глаза у него округлились. – Так вот в чем дело, не так ли? До меня только сейчас дошло! Вот почему мой отец позволил всему этому случиться. Он должен вам деньги. Ну, конечно. Все вам должны. Он взял у вас деньги и разрешением на брак расплатился с вами. – Мальчик сделал глоток виски, чтобы успокоиться. – Значит, – продолжил он, испытывая гордость за себя, ведь именно так должен был бы говорить его отец, – все упрощается. Мы можем рассматривать данную ситуацию, как она того заслуживает: финансовая сделка. Сколько вы хотите, чтобы вам уплатили, а, Штерн? Конечно же, есть цена. Назовите ее.
Штерн помолчал, прежде чем ответить. Похоже, он совсем не оскорбился, что разочаровало Мальчика. Штерн сделал глоток виски и лишь потом обратился к нему.
– Как ни странно… – Штерн рассеянно смотрел куда-то в пространство. В голосе у него звучала ирония, едва ли не веселье. – Как ни странно, но, несмотря на то, что я еврей, цены в данном случае не существует. Я… не испытываю желания торговаться, как вы мне предлагаете. – При этих словах он подчеркнуто посмотрел на наручные часы, как бы давая понять, что общение с Мальчиком больше не представляет для него интереса. Затем его узкая изящная кисть нырнула в нагрудный карман смокинга. Оттуда он извлек конверт. И молча положил его себе на колено. Посмотрел на Мальчика. Он ждал продолжения.
– Я все расскажу Констанце! – взорвался Мальчик, стараясь не обращать внимания на конверт. – И не только Констанце. Я всем выложу… правда станет известна. Я не постою, я…
Он отчаянно старался найти какие-то убийственные слова, которые разоблачат подлинную суть этого человека – ростовщика и спекулянта. Деньги и оружие. Сколько он получает с каждого снаряда, с каждой пули, когда вокруг так много пуль, так много снарядов?
– Мальчик, – склонился вперед Штерн, спокойно рассматривая его. – Мне кажется, вы перевозбуждены. Не сомневаюсь, на то у вас есть свои причины. Вы не очень хорошо выглядите. Не лучше ли нам забыть этот разговор, после чего вы сможете спокойно удалиться?
– Не собираюсь. – Лицо Мальчика обрело гневное упрямое выражение. Он видел, как Констанца прыгает вокруг него на заиндевевшей лужайке рядом со своей взбудораженной собачонкой. – Не собираюсь. Вам не удастся разрушить жизнь Констанцы. Если мне придется… я встану в церкви и в голос объявлю… я это сделаю. Я объясняю причину. Мне никто и ничто не помешает. Вы много лет были любовником моей тети. Вы в таком возрасте, что могли быть отцом Констанцы. Констанца вас не волнует. Но она не может…
Он остановился. Не говоря ни слова, Штерн перегнулся к нему и положил тот самый конверт на колени Мальчику.
Тот уставился на него. Небольшой конверт, квадратной формы, без адреса и незаклеенный; в нем что-то лежало, на ощупь тверже, чем лист бумаги. Мальчику кровь бросилась в голову. Он медленно – у него снова стали дрожать руки – открыл клапан.
Фотография. У него не было необходимости полностью вытаскивать ее из конверта; хватило и одного взгляда, потому что она была хорошо знакома ему. Один из сделанных им снимков, одна из тайн его жизни: Констанца в роли юной девочки. Опытная и невинная. Ее облегало влажное платье.
– Откуда вы ее раздобыли? – Он запнулся на слове; он не мог произнести буквы «б».
Штерн не ответил на вопрос, а сделал легкий и, может даже, презрительный жест рукой. Да у него и не было необходимости отвечать: конечно же, от самой Констанцы, понял Мальчик. От Констанцы, которой он преподнес столько маленьких подарков: колечко с синим камушком, кружевной воротник, шаль яркого шелка, янтарное ожерелье; яркие сорочьи безделушки, безнадежные разговоры о своей преданности и – когда она попросила, потому что она так редко вообще просила его, – маленький серебряный ключик от шкафа в его комнате, которым можно было открыть ящик письменного стола, где он хранил… эти фотографии.
– Я никогда не обижал ее. Даже никогда не притрагивался к ней. Заверяю вас своим словом. – Боль была невыносимой, но он должен оправдаться, решил Мальчик, даже сейчас, перед Штерном. – Я только смотрел на нее. На моих снимках… я хотел запечатлеть ее, оставить…
Это было лучшее объяснение, что он мог дать относительно того, что всегда казалось ему творческим поиском, а не извращением. Теперь он понимал, что этот поиск не должен был иметь места:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231