Констанца сняла трубку. Она держала ее на расстоянии вытянутой руки. Оттуда раздавались вопли.
– Ах, Роза… – по прошествии минуты сказала Констанца. – Это вы? Как приятно наконец вас услышать…
* * *
Роза Джерард была как День Благодарения: она являлась лишь раз в год. Роза была преисполнена поисками самого лучшего дома: каждый год она находила его. Таким образом, дом за домом, я могла бы отмечать годы своего детства: 1942, 1943, 1944-й. Роза в восьмой, девятый и десятый раз добивалась совершенства. В десятый раз, я помню, мы открыли шампанское.
Я думала, что миссис Джерард являет собой тайну. Я предполагала, что в жизни Констанцы было немало тайн и – не в пример миссис Джерард – далеко не все из них имели отношение к ее профессии. Если Роза Джерард столь невыносима, почему Констанца просто не откажется работать с ней? Почему бы не отправить ее к другому декоратору – к известным сестрам Парриш, например? Как-то я поделилась этой мыслью с мисс Марпрудер, когда она пригласила меня к себе домой. Я ждала в надежде, что в один прекрасный день Пруди мне все объяснит. Я уже предвкушала эти визиты в дом Пруди, как годы тому назад ждала посещений Винтеркомба моим дядей Стини. Вот еще минута, думала я, и все станет понятно.
Пруди издала вздох. Она поправила телефон. Разгладила плетеную салфетку под ним.
– Она забавляет твою крестную мать, дорогая. Думаю, что так и есть.
– Но миссис Джерард сводит ее с ума, Пруди. И каждый раз, когда она злится, то говорит, что никогда больше не будет с ней разговаривать. А потом снова говорит.
– Значит, она так считает, дорогая.
Пруди вечно это говорила. «Так она считает» Констанцы служили исчерпывающим объяснением. Они объясняли перепады ее настроения, которые было невозможно предсказать, и ее внезапные исчезновения. Я считала, что это неправильно.
– Пруди, – осторожно спросила я, – ты слышала о Небесных Близнецах?
Я не сомневалась, что все слышали о Небесных Близнецах. Их похождения были темой ежедневных колонок светских сплетен. Подлинные их имена были Роберт и Ричард Ван Дайнемы, но они всегда откликались на Бобси и Бик. Они были наследниками несчетного состояния, но пользовались известностью главным образом из-за своей внешности, а не из-за богатства. Обоих постиг печальный конец: Бобси разбился в спортивной машине, а Бик вскоре допился до смерти.
Но в 1944 году Бобси и Бику было по двадцать лет, они выглядели как два светловолосых молодых бога в полном расцвете золотой юности. Может, они и не отличались особым интеллектом, но обладали исключительно хорошими характерами. Они всегда были очень добры ко мне, как и их отец, и дядя, тоже близнецы, неизменные участники приемов у Констанцы.
– Конечно, я о них слышала, – ответила Пруди, продолжая разглаживать вязаную салфеточку.
– А Констанца когда-нибудь остается с Бобси и Биком? – спросила я. – Она и сейчас с ними, Пруди?
Этот вопрос привел Пруди в замешательство. Она всегда знала, как можно связаться с Констанцей, и знала, что мне это тоже известно.
– Ты хочешь сказать… в их доме на Лонг-Айленде? – Пруди пожала плечами. – Чего ради? Она у себя.
– Да, но Констанцы там нет, Пруди. Она сказала, что будет, но ее нет. Я пыталась прошлым вечером дозвониться до нее.
– Ты не должна была этого делать! – Пруди побагровела. – Она этого не любит. И ты это знаешь. – Она помолчала. Переложила с места на место диванные подушечки. – Должно быть, она куда-то вышла, – продолжала она. – Например, пообедать. И почему с Бобси и Биком? – неожиданно возмутилась Пруди. – Есть еще сотня мест, где она могла быть!
– Я слышала, как Бобси однажды договаривался с Констанцей о встрече, а на следующий день Констанца даже не упоминала о нем. Она сказала, что пойдет куда-то в другое место.
– Значит, у нее изменились планы! – завелась Пруди. – И вообще, это не твое дело, маленькая мисс Проныра.
– Я знаю, Пруди. И вообще я не собиралась ничего узнавать. Но мне хочется знать… иногда…
Лицо Пруди смягчилось.
– Слушай, – сказала она, – твоя крестная мать любит бывать в разных местах. И ты это знаешь. Ей нравится… встречаться с людьми, хорошо проводить время.
– Пруди, – внезапно решившись, спросила я, – а ты когда-нибудь видела ее мужа? Ты знала Монтегю Штерна?
– Нет, – хрипло ответила Пруди.
– Ты думаешь, она любила его? А он ее любил?
– Кто знает? – Пруди отвернулась. – Но одно я знаю точно: это не мое дело. И не твое.
3
Думаю, Пруди многое знала о Монтегю Штерне, а также о Бобси и Бике, просто она не собиралась мне ничего объяснять. Не сомневаюсь, она могла растолковать и все остальное: цветы, которые доставляли Констанце в ее апартаменты, к которым не была приложена карточка; телефонные звонки, при которых меня выставляли из комнаты; манера общения – это было заметно на приемах, – при помощи которой Констанца быстро устанавливала дружеские связи с кем-то из известных людей. Пруди могла объяснить, почему у Констанцы менялось лицо, когда она заговаривала о своем отдалившемся муже. Пруди могла также объяснить, почему книги моего отца оказались по одну сторону в библиотеке, а матери – по другую. Я понимала, что ко всем этим делам и событиям имела отношение любовь, присутствие которой смутно чувствовалось. Я улавливала ее следы и приметы, я была знакома с нею по романам.
Но Пруди ничего не объясняла, так же, как я начинала убеждаться, и Констанца.
– Любовь? – Констанца вскидывала голову. – Я не верю в любовь, во всяком случае, между мужчиной и женщиной. Просто аттракцион, ну, и в какой-то мере эгоизм и самолюбование. – Потом она могла отпустить мне поцелуй или обнять меня. – Конечно, я люблю тебя, но это совсем другое.
Я была слишком юной, чтобы мне рассказывали о любви. Я читала и представляла ее себе и мечтала, чем постоянно занималась, но не задавала вопросов. Вопросы о ее прошлом браке, об отлучках, о любви – все это могло привести Констанцу в раздражение, поэтому я, как послушная девочка, останавливалась, но продолжала спрашивать о некоторых из самых интересных клиентах Констанцы, в число которых входила и Роза Джерард.
– Какая она на самом деле? – как-то спросила я.
Констанца улыбнулась.
– Господи, я и забыла. Ты знаешь, как она собирает дома. Вот так она коллекционирует и мужей, и детей.
– Мужей? – Я остановилась. Тогда у меня и мысли не было, что меня заводят в тупик. – Ты хочешь сказать, что она разводилась?
– Господи, да нет же. Я бы сказала, что они умирали, то есть один за другим уходили в мир иной. Роза их очень любила, но доводила до такого состояния. Ты знаешь, как дребезжит машина, которая отмахала восемьдесят тысяч миль? Вот так и выглядели мужья Розы. Рекордсменом оказался мистер Джерард, как я предполагаю. Он вроде продержался целое десятилетие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231
– Ах, Роза… – по прошествии минуты сказала Констанца. – Это вы? Как приятно наконец вас услышать…
* * *
Роза Джерард была как День Благодарения: она являлась лишь раз в год. Роза была преисполнена поисками самого лучшего дома: каждый год она находила его. Таким образом, дом за домом, я могла бы отмечать годы своего детства: 1942, 1943, 1944-й. Роза в восьмой, девятый и десятый раз добивалась совершенства. В десятый раз, я помню, мы открыли шампанское.
Я думала, что миссис Джерард являет собой тайну. Я предполагала, что в жизни Констанцы было немало тайн и – не в пример миссис Джерард – далеко не все из них имели отношение к ее профессии. Если Роза Джерард столь невыносима, почему Констанца просто не откажется работать с ней? Почему бы не отправить ее к другому декоратору – к известным сестрам Парриш, например? Как-то я поделилась этой мыслью с мисс Марпрудер, когда она пригласила меня к себе домой. Я ждала в надежде, что в один прекрасный день Пруди мне все объяснит. Я уже предвкушала эти визиты в дом Пруди, как годы тому назад ждала посещений Винтеркомба моим дядей Стини. Вот еще минута, думала я, и все станет понятно.
Пруди издала вздох. Она поправила телефон. Разгладила плетеную салфетку под ним.
– Она забавляет твою крестную мать, дорогая. Думаю, что так и есть.
– Но миссис Джерард сводит ее с ума, Пруди. И каждый раз, когда она злится, то говорит, что никогда больше не будет с ней разговаривать. А потом снова говорит.
– Значит, она так считает, дорогая.
Пруди вечно это говорила. «Так она считает» Констанцы служили исчерпывающим объяснением. Они объясняли перепады ее настроения, которые было невозможно предсказать, и ее внезапные исчезновения. Я считала, что это неправильно.
– Пруди, – осторожно спросила я, – ты слышала о Небесных Близнецах?
Я не сомневалась, что все слышали о Небесных Близнецах. Их похождения были темой ежедневных колонок светских сплетен. Подлинные их имена были Роберт и Ричард Ван Дайнемы, но они всегда откликались на Бобси и Бик. Они были наследниками несчетного состояния, но пользовались известностью главным образом из-за своей внешности, а не из-за богатства. Обоих постиг печальный конец: Бобси разбился в спортивной машине, а Бик вскоре допился до смерти.
Но в 1944 году Бобси и Бику было по двадцать лет, они выглядели как два светловолосых молодых бога в полном расцвете золотой юности. Может, они и не отличались особым интеллектом, но обладали исключительно хорошими характерами. Они всегда были очень добры ко мне, как и их отец, и дядя, тоже близнецы, неизменные участники приемов у Констанцы.
– Конечно, я о них слышала, – ответила Пруди, продолжая разглаживать вязаную салфеточку.
– А Констанца когда-нибудь остается с Бобси и Биком? – спросила я. – Она и сейчас с ними, Пруди?
Этот вопрос привел Пруди в замешательство. Она всегда знала, как можно связаться с Констанцей, и знала, что мне это тоже известно.
– Ты хочешь сказать… в их доме на Лонг-Айленде? – Пруди пожала плечами. – Чего ради? Она у себя.
– Да, но Констанцы там нет, Пруди. Она сказала, что будет, но ее нет. Я пыталась прошлым вечером дозвониться до нее.
– Ты не должна была этого делать! – Пруди побагровела. – Она этого не любит. И ты это знаешь. – Она помолчала. Переложила с места на место диванные подушечки. – Должно быть, она куда-то вышла, – продолжала она. – Например, пообедать. И почему с Бобси и Биком? – неожиданно возмутилась Пруди. – Есть еще сотня мест, где она могла быть!
– Я слышала, как Бобси однажды договаривался с Констанцей о встрече, а на следующий день Констанца даже не упоминала о нем. Она сказала, что пойдет куда-то в другое место.
– Значит, у нее изменились планы! – завелась Пруди. – И вообще, это не твое дело, маленькая мисс Проныра.
– Я знаю, Пруди. И вообще я не собиралась ничего узнавать. Но мне хочется знать… иногда…
Лицо Пруди смягчилось.
– Слушай, – сказала она, – твоя крестная мать любит бывать в разных местах. И ты это знаешь. Ей нравится… встречаться с людьми, хорошо проводить время.
– Пруди, – внезапно решившись, спросила я, – а ты когда-нибудь видела ее мужа? Ты знала Монтегю Штерна?
– Нет, – хрипло ответила Пруди.
– Ты думаешь, она любила его? А он ее любил?
– Кто знает? – Пруди отвернулась. – Но одно я знаю точно: это не мое дело. И не твое.
3
Думаю, Пруди многое знала о Монтегю Штерне, а также о Бобси и Бике, просто она не собиралась мне ничего объяснять. Не сомневаюсь, она могла растолковать и все остальное: цветы, которые доставляли Констанце в ее апартаменты, к которым не была приложена карточка; телефонные звонки, при которых меня выставляли из комнаты; манера общения – это было заметно на приемах, – при помощи которой Констанца быстро устанавливала дружеские связи с кем-то из известных людей. Пруди могла объяснить, почему у Констанцы менялось лицо, когда она заговаривала о своем отдалившемся муже. Пруди могла также объяснить, почему книги моего отца оказались по одну сторону в библиотеке, а матери – по другую. Я понимала, что ко всем этим делам и событиям имела отношение любовь, присутствие которой смутно чувствовалось. Я улавливала ее следы и приметы, я была знакома с нею по романам.
Но Пруди ничего не объясняла, так же, как я начинала убеждаться, и Констанца.
– Любовь? – Констанца вскидывала голову. – Я не верю в любовь, во всяком случае, между мужчиной и женщиной. Просто аттракцион, ну, и в какой-то мере эгоизм и самолюбование. – Потом она могла отпустить мне поцелуй или обнять меня. – Конечно, я люблю тебя, но это совсем другое.
Я была слишком юной, чтобы мне рассказывали о любви. Я читала и представляла ее себе и мечтала, чем постоянно занималась, но не задавала вопросов. Вопросы о ее прошлом браке, об отлучках, о любви – все это могло привести Констанцу в раздражение, поэтому я, как послушная девочка, останавливалась, но продолжала спрашивать о некоторых из самых интересных клиентах Констанцы, в число которых входила и Роза Джерард.
– Какая она на самом деле? – как-то спросила я.
Констанца улыбнулась.
– Господи, я и забыла. Ты знаешь, как она собирает дома. Вот так она коллекционирует и мужей, и детей.
– Мужей? – Я остановилась. Тогда у меня и мысли не было, что меня заводят в тупик. – Ты хочешь сказать, что она разводилась?
– Господи, да нет же. Я бы сказала, что они умирали, то есть один за другим уходили в мир иной. Роза их очень любила, но доводила до такого состояния. Ты знаешь, как дребезжит машина, которая отмахала восемьдесят тысяч миль? Вот так и выглядели мужья Розы. Рекордсменом оказался мистер Джерард, как я предполагаю. Он вроде продержался целое десятилетие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231