В радиограмме от 1 ноября 1942 года он доносил следующее: «...высадился в полном составе. Нашел первую стрелковую роту в количестве 75 человек, взвод ПТР—21 человек, разведчиков — И, саперов —11. Всего 118 человек. Организовал круговую оборону. Местонахождение второй стрелковой роты, с которой был командир батальона, пока неизвестно. Ведем бой».
Донесение в какой-то мере обнадеживало. Но что Соков сообщит сейчас?..
Начальник штаба полка, намерен переговорить с Соковым, но слышит лишь слабый треск, разобрать ничего не может. Передает наушники радистке Банченко. Та с огорчением роняет:
— Очередной сеанс связи через два часа... Тянется мучительное ожидание. Но Соков молчит.
Он не выходит на связь ни. в шестнадцать, ни в восемнадцать, ни в двадцать часов.
По настоянию подполковника Тымчика ночью на помощь Сокову ушла группа автоматчиков во главе с политруком Головинским. Десантники погрузились на бронекатер, но вскоре вынуждены были вернуться: израненное, побывавшее не в одной переделке судно вышло из строя. Предпринимались и Другие попытки, но все они не увенчались успехом. Правый берег хорошо простреливался противником. С пятью ранеными на борту группа под утро вернулась в расположение полка, так и не выполнив задания.
А в это время на том берегу Волги ждут, пока на-ступит темнота.
— Давай, ребятушки, разом взяли! Бесформенная громада связанных кое-как бревен медленно ползет по мокрому песку. Тяжело плещет в темноте река, изредка вспыхивают и гаснут в черном небе ракеты.
— Рассаживайтесь. Плот выдержит и танк. Я — Николенко Павел Петрович, старшина. Рядом со мной Авдеев, раненый сапер. Предлагаю перезнакомиться.
— Это еще зачем?
— Мало что случится, пока доплывем. Но ведь кто-то должен рассказать о нас...
— Кунакулов я, Кунай Исангулович. Башкир. Разведчик...
— Раненый?
— Угадал. В бок.
— Это ты правильно сообразил, старшина, насчет знакомства. Записывай меня вторым. Буду у тебя заместителем, звание подходящее — замполитрука. Кличусь Пермяковым Максимом Анисимовичем. Я хочу сказать вот что о нас с Кунакуловым. Когда кончились патроны, подобрали мы немецкие автоматы... Кормились по-следние дни тем, что находили ночью в брошенных землянках... На всем пути вдоль Волги видели горы фашистских трупов — в окопчиках, у стен зданий, под колесами паровозов. И еще: фрицы чувствуют себя хозяевами лишь там, где наших в живых никого не осталось.
Неожиданный посвист мины обрывает Пермякова на полуслове. Тяжелые струи плещут в лицо, а набежавшая крутая волна легко слизывает Николенко с плота.
Изумленный замполитрука, крикнув, бросается к «веслам». Управлять ими непривычно трудно. Сорокалетний Пермяков хоть и выглядит пожилым, но крепко сложен и расторопен. Заметив вынырнувшего Николенко, он Подхватывает его за воротник шинели и рывком втаскивает на плот.
— Вот где ты, бродяга! Поди, порядком нахлебался...
Старшина узнает голос Максима Анисимовича и чувствует, как от невысказанной благодарности по всему телу разливается спасительное тепло.
Уже почти рядом знакомые сосны. До берега остается метров пятьдесят. Теперь, даже если плот совсем распадется, волны вытолкнут людей на песок. Подберут свои, возможно, успеют откачать и согреть.
Лучи вражеских прожекторов режут волны реки где-то сзади. Старшина берет шест, но одеревяневшие руки не повинуются. Наконец, долгожданный толчок о что-то твердое. Конечно, это дно реки. Желанное облегчение приходит чуть позже, когда из темноты выплывают
родные лица однополчан. Раненых берут на руки, подхватывают под мышки. Кто-то хочет взвалить старшину на плечи, но он противится, доказывает, что у него еще сохранились силы самому ступать по родной земле.
Вместе с Николенко в расположение дивизии возвращаются семь человек, пятеро из них ранены.
В ночь на 7 ноября прибывают еще двое бойцов, а через день — трое.
В дивизии между тем жизнь идет своим чередом: разведчики, разместившиеся в боевых порядках северной группы полковника Горохова, доносят, что в стане врага активизируется передвижение техники. Танки, манны, самоходки буквально заполонили округу. Ясно, что неприятель не оставит попыток полностью овладеть городом. А потому пехотинцы на островах круглосуточно дежурят в окопах. Ни на час не уходят с огневых позиций артиллеристы и минометчики.
РЕШАЮЩИЙ ХОД
Все ближе зима. 16 ноября выпал первый снег. Дня два кружила метель, в беспорядке сбрасывая на деревья, землю тяжелые белые хлопья. Ударил пятнадцати-
градусный мороз, но прошлой ночью Волга поднялась еще на четыре сантиметра. Видно, не так-то просто сковать ее льдом.
Лодка пружинисто рассекает ледяную крошку, по бокам подобие воронок оставляют весла. Узкая цепочка следов обрывается метрах в пяти, дальше взгляд не в состоянии отметить даже темные лохматые сосны, что в начале пути отражались в реке, как в зеркале. Сейчас месяц зашел за тучи, но по времени пора бы уже и причалить, хотя правый берег пока не просматривается
даже в контурах. Неожиданно прямо по носу встают широкие лучи вражеских прожекторов, похожие на гигантские раскаленные клинки. Тотчас неподалеку вздымаются султаны водяных брызг. Обстрел ведется неприцельно, наугад, но кто знает, где разорвется очередная мина... Офицер связи Иван Данилов опускает весла и ложится на деревянное дно. Неуправляемая лодка легко колышется на светлых волнах. Ее подгоняет лишь течение реки. Наконец, густая темень вновь скрывает все вокруг. Лейте-
нант смотрит на стрелку компаса, разворачивается и, стараясь как можно круче ставить весла, гребет что есть сил.
Какой день он курсирует с одного берега на другой? Утомительная эта работа и опасная. Конечно, проще всего воспользоваться радиостанцией —вон сколько их в дивизии. Но всегда подстерегает опасение: а вдруг радиограмму перехватит противник. Тут нужны связные. Вчера замкомдив, выслушав доклад Данилова, похвалил: «Удивительно цепкая у вас память, товарищ лейтенант». А сегодня, провожая на новое задание, напутствовал: «Не перепутайте ориентиры, Данилов. Никак вам нельзя попасть в лапы врага».
От размышлений Данилова отрывают знакомые звуки. Тройка «У-2» рокочет над самой головой. «Продукты питания и боеприпасы»,— догадывается лейтенант.— Не промахнулись бы». А самолеты, приглушив моторы, пикируют и сбрасывают бомбы на оборону противника. По ярким вспышкам взрывов Данилов определяет расстояние до берега — метров сто, не больше. Почти в створе с лодкой в небо взмывают две зеленые ракеты. «Значит, направление выдержал и по времени успел»,— спешит грести Данилов, заметив условный сигнал с места причала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78