Тогда же в политотдел дивизии поступил текст обращения командующего войсками 3-го Белорусского фронта к немецким генералам, офицерам и солдатам кенигсбергской группы войск. В листовке со всей откровенностью давалась оценка обстановки, явно неблагоприятной для германской армии, и содержалось ультимативное требование — безоговорочная капитуляция. «К документам немцы почтительны. Попытаемся еще раз»,— решился Тымчик. Задача гвардии подполковника Кариды оставалась прежней — координация действий штурмовых отрядов и групп на случай, если гарнизон форта отклонит предложение о капитуляции и прибегнет к обороне. Тогда останется один путь — штурм.
...Осторожно раздвигая ветки кустарника, Скворцов неслышно пробирается к воде. Поодаль волны слегка раскачивают катер, и он тихонько поскрипывает,
«Недавно причалили, вечером его здесь не было»,— рассуждает про себя гвардии младший сержант.
Он пристально всматривается в белеющее пятно, но рассмотреть, где же находятся сходни, так и не может. Брызжет из-за тучи лунный свет, и воин замечает узенькую дорожку мостика, связывающую катер с берегом. Предположить присутствие катера на Прегеле (Пре-голя) никто не мог, и потому группы рассредоточены. Но и упустить такой момент, если задача разведгруппы — посеять панику,— вряд ли будет оправдано.
Оба напрягают зрение. Скворцов ёрзает от нетерпения, но Филонов удерживает товарища. Затем они долго ползут по-пластунски, подбираясь.как можно ближе к мостику. Отдышавшись, прислушиваются. Тихо плещет вода. Вахтенного все не видно. Наконец на палубе вырастает фигура матроса. Минуту-другую он маячит на однрм месте, затем торопливо начинает вышагивать взад-вперед.
Два взрыва гремят почти одновременно. Потом еще один и еще... На катере вспыхивает пожар. По. палубе мечутся матросы, пытаются сбить пламя, но оно все разрастается. В его пляшущих отсветах отчетливо видны фигуры фашистов, и тогда разведчики пускают в ход автоматы.
Противник всполошился. Приходит в движение позиция, что в створе с первой траншеей, занимаемой 87-й гвардейской. Откуда-то сбоку строчат пулеметы. Одна за другой взлетают ввысь осветительные ракеты. Кажется, разведчики сделали все, что от них требовалось. Главное теперь — незаметно ускользнуть.
...— Товарищ гвардии генерал, вернулись разведчики,— лицо Петра Николаевича Прихно довольно сияет.-— Подступы к «Лйндорфу» определены, паника в тылу врага поднята внушительная, и еще одна новость: Филонов и Скворцов утверждают, что Прегель, разлившись, затопила все прилегающие улицы.
— Ясно! — Тымчик с облегчением вздыхает и делает пометки в своей рабочей тетради.— Молодцы гвардейцы! У обоих, если не ошибаюсь, по два ордена Славы, считаю представление их к первой степени вполне заслуженным.
...Ожидание — томительно. «А что, если наша затея лишь наруку фашистам? Для них выигрыш во времени многое значит. Теперь сказать, был ли он прав, внося предложение командиру корпуса о проведении переговоров, может результат этих переговоров. Но как бы там ни было, навязывать неприятелю свою инициативу — прямая обязанность любого командира».
— Водят нас за нос,— Липецкий нетерпелив. Гвардии полковник Прихно подает радиограмму!
— Командарм предупреждает, что с Земландского полуострова враг перебрасывает пехотные и противотанковые части. По рации запрашивает, не вернулись ли парламентеры.
— Передайте ему донесение Кариды. Кузнецов направился в расположение форта. Установил срок переговоров в полчаса. Ждем.
Медленно тянется время...
Если миссия будет удачной, сколько людей уцелеет, сколько избежат преждевременной инвалидности! Практически судьба форта решена, штурмовой отряд старшего лейтенанта Соина обложил его, и ждать помощи фашистам неоткуда, сопротивление бессмысленно.. Но как рассудит комендант форта? Решит отсидеться до конца войны, затеет отпор или сдастся без боя? Хмурое лицо Тымчика светлеет: на ум приходит гвардии капитан Григорий Лобанов. Тому все ясно, и потому он предложил отправить себя вместе с парламентерами, чтобы сразу же принять от пленных вооружение. «Иной ход событий, заявляет, нелогичный».
— Петр Николаевич, помните пленных в начальный период войны? — вопрос Тымчика к Прихно довольно неожиданный.— Какими надменными и гордыми держались? Теперь мы берем их пачками... Да, так о пленных я вот к чему: в приказе № 06 есть пункт — особые указания. Туда следует вставить фразу: всех добровольно сдающихся в плен солдат и офицеров противника оберегать, во время артиллерийского и минометного огня укрывать, а при первой возможности под охраной направлять в тыл, Таково требование командующего.
Мысли комдива опять и опять кружат вокруг предстоящих событий. «Как там Кузнецов? Не надругались бы над ним, ведь понятие воинской чести фашистами давно утрачено...»
...Гвардии старший лейтенант Тимофей Кузнецов недолго стоит у стен форта. Поднятый над его головой белый флаг виден ивдали: его подсвечивают двумя лучами карманных фонарей бойцы, сопровождающие парламентера.
— Могу проводить одного офицера! — звучит гортанное приглашение.
Кузнецов делает шаг вперед, на ходу роняет бойцам:
— Ждите меня здесь, переговоры — полчаса.
Немецкий солдат идет влереди по тропке, едва различимой под сапогами. Тимофей Кузьмич понимает, что стоит слегка оступиться или свернуть чуть в сторону и взлетишь на воздух. Вот и ров. Заполнившая его вода отливает в лунном свете расплавленным свинцом.
Лебедка со скрежетом опускает чугунный мост и тотчас поднимает его, как только оба — парламентер и сопровождающий — оказываются по ту сторону канала. Кузнецов успевает оглянуться перед тем, как войти в массивную металлическую дверь.
— Придется подождать здесь.
Тамбур скупо освещает электрическая лампочка, но и к ней никак не привыкнут глаза. -Кузнецов успевает разглядеть две двери в бетонной стене. Солдат вошел в левую, а ему в какую?
— Прошу!
В просторной комнате продолговатый стол, два стула. Щеголеватый обер-лейтенант кивает на место за столом, сам садиться не спешит, ждет, пока пододвинет к себе стул русский.
— Откуда родом? — обер-лейтенант раскрывает пачку сигарет, затем протягивает зажженную спичку.
— Для знакомства у нас еще будет время,— выпустив сладкий дымок, Кузнецов оценивающим взглядом окидывает коменданта форта: —Но коль вы так любознательны, скажу: русский, командую ротой автоматчиков. Вам, очевидно, знакомы и обстановка на фронте, и условия капитуляции?
Глаза обер-лейтенанта как бы вспыхивают и начинают прыгать по листовке.
— Этот документ впервые вижу. О маршале Василевском прежде не слыхал.
— Это не наша вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
...Осторожно раздвигая ветки кустарника, Скворцов неслышно пробирается к воде. Поодаль волны слегка раскачивают катер, и он тихонько поскрипывает,
«Недавно причалили, вечером его здесь не было»,— рассуждает про себя гвардии младший сержант.
Он пристально всматривается в белеющее пятно, но рассмотреть, где же находятся сходни, так и не может. Брызжет из-за тучи лунный свет, и воин замечает узенькую дорожку мостика, связывающую катер с берегом. Предположить присутствие катера на Прегеле (Пре-голя) никто не мог, и потому группы рассредоточены. Но и упустить такой момент, если задача разведгруппы — посеять панику,— вряд ли будет оправдано.
Оба напрягают зрение. Скворцов ёрзает от нетерпения, но Филонов удерживает товарища. Затем они долго ползут по-пластунски, подбираясь.как можно ближе к мостику. Отдышавшись, прислушиваются. Тихо плещет вода. Вахтенного все не видно. Наконец на палубе вырастает фигура матроса. Минуту-другую он маячит на однрм месте, затем торопливо начинает вышагивать взад-вперед.
Два взрыва гремят почти одновременно. Потом еще один и еще... На катере вспыхивает пожар. По. палубе мечутся матросы, пытаются сбить пламя, но оно все разрастается. В его пляшущих отсветах отчетливо видны фигуры фашистов, и тогда разведчики пускают в ход автоматы.
Противник всполошился. Приходит в движение позиция, что в створе с первой траншеей, занимаемой 87-й гвардейской. Откуда-то сбоку строчат пулеметы. Одна за другой взлетают ввысь осветительные ракеты. Кажется, разведчики сделали все, что от них требовалось. Главное теперь — незаметно ускользнуть.
...— Товарищ гвардии генерал, вернулись разведчики,— лицо Петра Николаевича Прихно довольно сияет.-— Подступы к «Лйндорфу» определены, паника в тылу врага поднята внушительная, и еще одна новость: Филонов и Скворцов утверждают, что Прегель, разлившись, затопила все прилегающие улицы.
— Ясно! — Тымчик с облегчением вздыхает и делает пометки в своей рабочей тетради.— Молодцы гвардейцы! У обоих, если не ошибаюсь, по два ордена Славы, считаю представление их к первой степени вполне заслуженным.
...Ожидание — томительно. «А что, если наша затея лишь наруку фашистам? Для них выигрыш во времени многое значит. Теперь сказать, был ли он прав, внося предложение командиру корпуса о проведении переговоров, может результат этих переговоров. Но как бы там ни было, навязывать неприятелю свою инициативу — прямая обязанность любого командира».
— Водят нас за нос,— Липецкий нетерпелив. Гвардии полковник Прихно подает радиограмму!
— Командарм предупреждает, что с Земландского полуострова враг перебрасывает пехотные и противотанковые части. По рации запрашивает, не вернулись ли парламентеры.
— Передайте ему донесение Кариды. Кузнецов направился в расположение форта. Установил срок переговоров в полчаса. Ждем.
Медленно тянется время...
Если миссия будет удачной, сколько людей уцелеет, сколько избежат преждевременной инвалидности! Практически судьба форта решена, штурмовой отряд старшего лейтенанта Соина обложил его, и ждать помощи фашистам неоткуда, сопротивление бессмысленно.. Но как рассудит комендант форта? Решит отсидеться до конца войны, затеет отпор или сдастся без боя? Хмурое лицо Тымчика светлеет: на ум приходит гвардии капитан Григорий Лобанов. Тому все ясно, и потому он предложил отправить себя вместе с парламентерами, чтобы сразу же принять от пленных вооружение. «Иной ход событий, заявляет, нелогичный».
— Петр Николаевич, помните пленных в начальный период войны? — вопрос Тымчика к Прихно довольно неожиданный.— Какими надменными и гордыми держались? Теперь мы берем их пачками... Да, так о пленных я вот к чему: в приказе № 06 есть пункт — особые указания. Туда следует вставить фразу: всех добровольно сдающихся в плен солдат и офицеров противника оберегать, во время артиллерийского и минометного огня укрывать, а при первой возможности под охраной направлять в тыл, Таково требование командующего.
Мысли комдива опять и опять кружат вокруг предстоящих событий. «Как там Кузнецов? Не надругались бы над ним, ведь понятие воинской чести фашистами давно утрачено...»
...Гвардии старший лейтенант Тимофей Кузнецов недолго стоит у стен форта. Поднятый над его головой белый флаг виден ивдали: его подсвечивают двумя лучами карманных фонарей бойцы, сопровождающие парламентера.
— Могу проводить одного офицера! — звучит гортанное приглашение.
Кузнецов делает шаг вперед, на ходу роняет бойцам:
— Ждите меня здесь, переговоры — полчаса.
Немецкий солдат идет влереди по тропке, едва различимой под сапогами. Тимофей Кузьмич понимает, что стоит слегка оступиться или свернуть чуть в сторону и взлетишь на воздух. Вот и ров. Заполнившая его вода отливает в лунном свете расплавленным свинцом.
Лебедка со скрежетом опускает чугунный мост и тотчас поднимает его, как только оба — парламентер и сопровождающий — оказываются по ту сторону канала. Кузнецов успевает оглянуться перед тем, как войти в массивную металлическую дверь.
— Придется подождать здесь.
Тамбур скупо освещает электрическая лампочка, но и к ней никак не привыкнут глаза. -Кузнецов успевает разглядеть две двери в бетонной стене. Солдат вошел в левую, а ему в какую?
— Прошу!
В просторной комнате продолговатый стол, два стула. Щеголеватый обер-лейтенант кивает на место за столом, сам садиться не спешит, ждет, пока пододвинет к себе стул русский.
— Откуда родом? — обер-лейтенант раскрывает пачку сигарет, затем протягивает зажженную спичку.
— Для знакомства у нас еще будет время,— выпустив сладкий дымок, Кузнецов оценивающим взглядом окидывает коменданта форта: —Но коль вы так любознательны, скажу: русский, командую ротой автоматчиков. Вам, очевидно, знакомы и обстановка на фронте, и условия капитуляции?
Глаза обер-лейтенанта как бы вспыхивают и начинают прыгать по листовке.
— Этот документ впервые вижу. О маршале Василевском прежде не слыхал.
— Это не наша вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78