С ней никогда не найдешь общего языка. Прощаясь, Хулиана расцеловала Обдулию, а Фрас-кито пожала руку и предложила погладить ему рубашки за умеренную плату и перелицевать костюм за ту же цену или дешевле, чем берут портные. Кроме того она умеет и кроить на мужчин, в этом он может убедиться, если закажет ей новый костюм, который получится элегантнее, чем те, что шьют ему в мастерских из подворотни, где он их заказывает. Антонио она обшивает сама, и пусть кто-нибудь скажет, что муж ее одет хуже других... Еще бы! Сшила она жакет своему дяде Бонифасио, который собирался на святой праздник к себе на родину в Кадальсо-де-лос-Видриос, и там эта вещь так всем понравилась, что алькальд попросил ее на время, чтобы по ней раскроили для него такую же. Понте вежливо поблагодарил, но скептически отнесся к способности женщин шить на мужчин, и все проводили Хулиану до двери и помогли ей нагрузиться свертками и пакетами, которые она с превеликим удовольствием унесла с собой.
XXXVII
Обдулия не захотела уступить бразды правления в материнском доме невестке — этой швее, втершейся в благородное семейство и теперь во все сующей нос — и заявила матери, что они не смогут жить достойно, обходясь одной лишь прислугой за все, и раз уж Хулиана навязала им кухарку, она требует горничную, вот так-то!.. Поспорили, и дочь привела столько доводов, доказывая необходимость еще одной служанки, что донье Франсиске не оставалось ничего другого, как согласиться. Да, конечно, как им обойтись без горничной? На такую важную должность Обдулия, оказывается, уже присмотрела девушку, получившую тонкое воспитание в богатых домах, где она служила прежде, а теперь эта барышня как раз свободна, живет в семье позолотчика и декоратора, который работает в похоронном бюро свекра Обдулии. Зовут ее Даниэла, она хорошенькая и такая старательная и домовитая, какую не часто встретишь. После подобного описания донье Паке уже не терпелось заполучить в дом эту девушку и допустить ее к работе, по которой та стосковалась.
Вечером явилась Илария и начала свою службу с того, что передала донье Франсиске совет или, вернее сказать, распоряжение Хулианы.' Сестрица, мол, сказала, чтобы сеньора не думала больше о покупках, а уж коли что действительно понадобится, сообщала бы об этом ей, лучше нее никто не сумеет раздобыть нужную вещь. И еще: пусть сеньора отложит не меньше половины пенсии на выкуп из ломбарда бесчисленного множества предметов одежды и прочих вещей, в первую очередь тех, на которые истекает срок закладных; таким путем сеньора за несколько месяцев сможет получить обратно значительную часть домашнего имущества. Донья Пака похвалила мудрое предупреждение невестки, проявившей такую прозорливость, и обещала неукоснительно следовать ее совету, иначе говоря, выполнить ее распоряжение. Но, так как голова у доньи Паки шла кругом от необычайных событий тех дней, исчезновения Бенины и, скажем прямо, от дурмана, исходившего от цветов, у нее руки не дошли до закладных квитанций, хранившихся в разных тетрадках, точно золотые монеты в узелках. Но она ими займется, да, конечно, что и говорить... а если Хулиана хочет взять на себя такую нудную работу, как выкуп вещей из ломбарда,— тем лучше. На это новая кухарка сказала, что она сама это сделает не хуже сестрицы, после чего принялась готовить ужин, который пришелся по вкусу и матери, и дочери.
На другой день к числу домочадцев добавилась горничная; донья Пака и Обдулия настолько убедились в необходимости ее услуг, что теперь сами удивлялись, как это они столько времени обходились без них. Таким образом Дани-эла в первый день своей службы имела не меньший успех, чем Илария. Все поручения выполняла быстро и ловко, угадывала желания обеих дам и тотчас их удовлетворяла. А как она хорошо воспитана, какая почтительность в обращении, какая скромность, какое пылкое желание угодить хозяйкам! Обе девушки как будто соревновались одна с другой: кто быстрей завоюет расположение матери и дочери. Донья Франсиска блаженствовала, ее огорчала лишь теснота квартиры, в которой четырем женщинам было не развернуться, как им того хотелось.
Хулиана, надо сказать, вовсе не обрадовалась появлению в доме свекрови горничной — на кой черт она понадобилась? — но высказывать свое мнение пока что не стала, решив подождать, пока власть ее в семье не укрепится, и уж тогда отправить девушку на все четыре стороны. Зато в других делах она дала и провела в жизнь столько дельных рекомендаций, что даже Обдулия признала ее талант в управлении домом. Кроме всего прочего, она подыскивала им квартиру, но предъявляла такие требования к удобствам и размерам за небольшую плату, что надо было перевернуть весь Мадрид, чтобы найти нечто подходящее.
Фраскито, ясное дело, быстренько перебрался в пансион на улице Консепсьон Херонима, 37, и был очень доволен новым жильем. У доньи Паки для него комнаты не осталось, а устроить его в коридоре было невозможно из-за тропических и альпийских растений да к тому же и не подобало мужчине, слывшему когда-то галантным кавалером и повесой, жить в окружении четырех одиноких женщин, три из которых были молоды и хороши собой. Но Фраскито, верный долгу благодарности, навещал донью Франсиску каждый день утром и вечером и однажды в субботу объявил, что в воскресенье имеет быть пикник в Эль-Пардо, на котором он вспомнит и воскресит свое былое мастерство верховой езды.
С каким любопытством и нетерпением ожидали появления бравого наездника все четыре женщины, собравшись на соседском балконе! Он лихо прогарцевал мимо дома на огромной кобыле, помахал рукой дамам, повернул и проехался еще раз. Обдулия махала платком, а донья Пака в порыве дружеских чувств крикнула сверху:
— Ради бога, Фраскито, поосторожней с этой лошадью, как бы она не сбросила вас на землю, нас это очень огорчило бы!
Искусный наездник дал коню шпоры и потрусил по Толедской улице, свернул на Сеговийскую, затем по Ронде выехал к воротам Сан-Висенте, где его поджидали друзья. В этой веселой вылазке кроме Антонио Сдпаты участвовали еще четыре велосипедиста, такие же молодые насмешники, как и их предводитель; Понте они встретили криками «ура!» и всевозможными шуточками. Прежде чем направиться к Пуэрта-де-Йерро, Фраскито и Сапата поговорили о деле, ради которого они предприняли эту поездку, молодой человек сообщил, что с превеликим трудом добился наконец распоряжения отпустить на свободу Бенину и ее мавра. Весело тронулись они в путь, и на шоссе началось состязание между живым конем и железными, молодые люди подбодряли друг друга шутливой бранью. Один из велосипедистов, настоящий чемпион, намного опережал остальных, но и те продвигались быстрей, чем кляча, на которой трясся Фраскито, однако мудрый наездник не поддавался на подзадориванье и ехал спокойной ровной рысью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
XXXVII
Обдулия не захотела уступить бразды правления в материнском доме невестке — этой швее, втершейся в благородное семейство и теперь во все сующей нос — и заявила матери, что они не смогут жить достойно, обходясь одной лишь прислугой за все, и раз уж Хулиана навязала им кухарку, она требует горничную, вот так-то!.. Поспорили, и дочь привела столько доводов, доказывая необходимость еще одной служанки, что донье Франсиске не оставалось ничего другого, как согласиться. Да, конечно, как им обойтись без горничной? На такую важную должность Обдулия, оказывается, уже присмотрела девушку, получившую тонкое воспитание в богатых домах, где она служила прежде, а теперь эта барышня как раз свободна, живет в семье позолотчика и декоратора, который работает в похоронном бюро свекра Обдулии. Зовут ее Даниэла, она хорошенькая и такая старательная и домовитая, какую не часто встретишь. После подобного описания донье Паке уже не терпелось заполучить в дом эту девушку и допустить ее к работе, по которой та стосковалась.
Вечером явилась Илария и начала свою службу с того, что передала донье Франсиске совет или, вернее сказать, распоряжение Хулианы.' Сестрица, мол, сказала, чтобы сеньора не думала больше о покупках, а уж коли что действительно понадобится, сообщала бы об этом ей, лучше нее никто не сумеет раздобыть нужную вещь. И еще: пусть сеньора отложит не меньше половины пенсии на выкуп из ломбарда бесчисленного множества предметов одежды и прочих вещей, в первую очередь тех, на которые истекает срок закладных; таким путем сеньора за несколько месяцев сможет получить обратно значительную часть домашнего имущества. Донья Пака похвалила мудрое предупреждение невестки, проявившей такую прозорливость, и обещала неукоснительно следовать ее совету, иначе говоря, выполнить ее распоряжение. Но, так как голова у доньи Паки шла кругом от необычайных событий тех дней, исчезновения Бенины и, скажем прямо, от дурмана, исходившего от цветов, у нее руки не дошли до закладных квитанций, хранившихся в разных тетрадках, точно золотые монеты в узелках. Но она ими займется, да, конечно, что и говорить... а если Хулиана хочет взять на себя такую нудную работу, как выкуп вещей из ломбарда,— тем лучше. На это новая кухарка сказала, что она сама это сделает не хуже сестрицы, после чего принялась готовить ужин, который пришелся по вкусу и матери, и дочери.
На другой день к числу домочадцев добавилась горничная; донья Пака и Обдулия настолько убедились в необходимости ее услуг, что теперь сами удивлялись, как это они столько времени обходились без них. Таким образом Дани-эла в первый день своей службы имела не меньший успех, чем Илария. Все поручения выполняла быстро и ловко, угадывала желания обеих дам и тотчас их удовлетворяла. А как она хорошо воспитана, какая почтительность в обращении, какая скромность, какое пылкое желание угодить хозяйкам! Обе девушки как будто соревновались одна с другой: кто быстрей завоюет расположение матери и дочери. Донья Франсиска блаженствовала, ее огорчала лишь теснота квартиры, в которой четырем женщинам было не развернуться, как им того хотелось.
Хулиана, надо сказать, вовсе не обрадовалась появлению в доме свекрови горничной — на кой черт она понадобилась? — но высказывать свое мнение пока что не стала, решив подождать, пока власть ее в семье не укрепится, и уж тогда отправить девушку на все четыре стороны. Зато в других делах она дала и провела в жизнь столько дельных рекомендаций, что даже Обдулия признала ее талант в управлении домом. Кроме всего прочего, она подыскивала им квартиру, но предъявляла такие требования к удобствам и размерам за небольшую плату, что надо было перевернуть весь Мадрид, чтобы найти нечто подходящее.
Фраскито, ясное дело, быстренько перебрался в пансион на улице Консепсьон Херонима, 37, и был очень доволен новым жильем. У доньи Паки для него комнаты не осталось, а устроить его в коридоре было невозможно из-за тропических и альпийских растений да к тому же и не подобало мужчине, слывшему когда-то галантным кавалером и повесой, жить в окружении четырех одиноких женщин, три из которых были молоды и хороши собой. Но Фраскито, верный долгу благодарности, навещал донью Франсиску каждый день утром и вечером и однажды в субботу объявил, что в воскресенье имеет быть пикник в Эль-Пардо, на котором он вспомнит и воскресит свое былое мастерство верховой езды.
С каким любопытством и нетерпением ожидали появления бравого наездника все четыре женщины, собравшись на соседском балконе! Он лихо прогарцевал мимо дома на огромной кобыле, помахал рукой дамам, повернул и проехался еще раз. Обдулия махала платком, а донья Пака в порыве дружеских чувств крикнула сверху:
— Ради бога, Фраскито, поосторожней с этой лошадью, как бы она не сбросила вас на землю, нас это очень огорчило бы!
Искусный наездник дал коню шпоры и потрусил по Толедской улице, свернул на Сеговийскую, затем по Ронде выехал к воротам Сан-Висенте, где его поджидали друзья. В этой веселой вылазке кроме Антонио Сдпаты участвовали еще четыре велосипедиста, такие же молодые насмешники, как и их предводитель; Понте они встретили криками «ура!» и всевозможными шуточками. Прежде чем направиться к Пуэрта-де-Йерро, Фраскито и Сапата поговорили о деле, ради которого они предприняли эту поездку, молодой человек сообщил, что с превеликим трудом добился наконец распоряжения отпустить на свободу Бенину и ее мавра. Весело тронулись они в путь, и на шоссе началось состязание между живым конем и железными, молодые люди подбодряли друг друга шутливой бранью. Один из велосипедистов, настоящий чемпион, намного опережал остальных, но и те продвигались быстрей, чем кляча, на которой трясся Фраскито, однако мудрый наездник не поддавался на подзадориванье и ехал спокойной ровной рысью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71