- А.Ш), но - народа, организованного и направленного ведущим партийным слоем<…>Да, партия мучила и мучит народ, но без этих мук, разумеется, не было бы и материала для пореволюционного пафоса, не было бы ни пятилеток, ни социальной правды, ни национальной силы, которыми он, этот пафос, теперь вдохновляется». К 50-м гг., надо полагать, понятно, что и «муки», и «пафос» шли уже на убыль.
Партия в квазистабильные времена прежде всего была институционализированной интеллигенцией, т.е. организованным субъектом, деятельностным субстратом, или ядром, связи культур и субкультур, поддержания общего духовного равновесия (от внешнего мы здесь отвлекаемся) всей метакультуры. Она, конечно, была совершенно неотделима от власти (знаменитая «шестая статья»), но примерно так же, как неотделима, скажем, преподавательская работа в вузе от вузовской же администрации. Примерно, конечно. Интеллигенция, напомню, объективно - это не те, кто в очках или шибко умный, а иной раз даже и шибко глупый, а те, кто в качестве рекрута власти, «говорящего» социального актива обеспечивают квазистабильность непрерывного и критического, и апологетического дискурса, общее духовное равновесие» (Цит. изд. т.4. с.400-401).
Из дальнейшего изложения взглядов А.С.Шушарина на роль КПСС в обществе можно заключить, что он совершенно не понимал той простой истины, что партия в СССР являлась ведущим звеном в диктатуре партийно-государственного аппарата, главной опорой всей политической системы. Он наивно считал, что «…в индустриальном секторе, доминирующем при всей внешней влиятельности, партия в собственном смысле не имела никакой роли. Понимаю, что звучит это странно, но попробую пояснить. В этом срезе партия, наоборот, и была формой осуществления производственной власти, в том числе производственной демократии («партсобрания» и пр.), ибо одно без другого вообще никогда не бывает (хотя, конечно, эндогенно и исторически, ситуационно в разной степени). Иначе сказать, партия здесь сплошняком была подчинена господствующим линейным структурам производства, была «номенклатурным» спиритуализмом группоиерархических производственных отношений «технологического феода», доминанты отраслей. Здесь, скажем, членство в партии имеет такой же смысл, как «принадлежность» одному приходу феодала и крепостного или членство, допустим, в какой-нибудь христианско-демократической партии капиталиста, менеджера и рабочего» (Цит. изд. т.4. с.404).
Только с одной мыслью А.С.Шушарина можно согласиться, хотя она и банальна: КПСС выполняла в обществе вкупе с государственным аппаратом функцию контролирующего, цементирующего, сдерживающего, ограничивающего всякие уголовные безобразия фактора, т.е. роль регулятора общественной жизни во всех ее аспектах.
Похоже, на этом А.С.Шушарин и закончил свои исследования социалистического общества. Скажем прямо - его «вклад» в познание сущности этой формы общественной жизни весьма и весьма скудный. Он совершенно ошибочно понимал содержание экономических отношений в СССР, сущность общенародной собственности. Ничего внятного он не сказал и о хозяйственном механизме, т.е. о форме экономических отношений. Все его познания ограничивались переносом поверхностно понятного механизма функционирования «оборонки» на весь народнохозяйственный комплекс страны. Не понял он и существа политической системы СССР, а также роли Советов на первоначальном этапе становления социалистической державы. Не видел он и основного противоречия общественной системы, существовавшей в СССР, приведшей к неминуемому краху социализма. Единственное положительное в его изысканиях по социализму заключается в том, что он не отрицал достижений советского народа в развитии экономики и социальной сферы. Отметил он и новый тип межнациональных и международных отношений, порожденных возникновением социализма в мире. И в завершение нельзя не отметить, что его трактовка причин поражения социалистического способа производства в СССР отличается крайним примитивизмом.
Завершив тему социализма, А.С.Шушарин решил еще раз обратиться к понятию «гуманизм». Он следующим образом сформулировал суть этого понятия: «Основной закон» гуманизма вытекает из преодоления эгокультурности, т.е. из обобществления культур. Он означает установление контроля «всеобщего интеллекта» над их метавзаимодействиями. С точки зрения нравственности это есть утверждение самоценности человека, всечеловеческого коллективизма, общечеловеческих отношений в их инфантильных и самых «архаичных» формах гуманистического «не убий» не только в смысле запрета, выраженного в Нагорной проповеди, но и в смысле запрета разрешать убийство, т.е. в смысле запрета метапреступности» (Цит. изд. т.4. с.421). В этой формулировке «основного закона» гуманизма настораживает выражение «обобществление культур». Это «обобществление», видимо, надо понимать как установление контроля «всеобщего интеллекта» благодаря утверждению всечеловеческого коллективизма и общечеловеческой нравственности. Не кажется ли читателям, что в условиях господства системы глобального капитализма эта идея является очередной утопией? Нет смысла спорить по поводу благородства идеи А.С.Шушарнина, однако, весь вопрос в том, каковы реальные пути и методы ее реализации. Чтобы эта идея не осталась абстрактной, утопической, другого пути достижения общечеловеческого гуманизма не существует, как разобраться с глобальным капитализмом. В принципе, несмотря на навязчивую идею «эгокультурности» (обобществление культур) и свою маловразумительную семантику, А.С.Шушарин все-таки не смог проигнорировать постоянно критикуемую им формационную периодизацию и марксизм. Он был вынужден признать, что, не преодолев капитализма, достичь «всечеловеческого коллективизма, общечеловеческих отношений», т.е. гуманизма невозможно. А.С.Шушарин писал: «Наша схема гуманизации преемственно (постмарксистски) включает «классику», но уже в снятом виде только прорывной эндогенной логики (структур, процессов, волн), а также нечто экзогенное, «параллельное» и дополнительное к ней, как прежде всего «восточное». Заканчивается схема вселенской современной бифуркацией (с «невероятной» эндогенной траекторией постпланового прорыва, или краха) в сочетании с мыслью Б.Ф.Поршнева в части странной «кабалистики», что лишь с «пятеркой» (или еще с «шестеркой» нашего «смутного времени») из топологии возникает уже «метрическое» целочисленное социальное счисление (а за ним и все прочее, «дроби», «непрерывные величины», «алгебра» и т.д.). Еще такой момент. Коль скоро главное в восхождении не статические состояния, а «коренные преобразования» (Библер), т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
Партия в квазистабильные времена прежде всего была институционализированной интеллигенцией, т.е. организованным субъектом, деятельностным субстратом, или ядром, связи культур и субкультур, поддержания общего духовного равновесия (от внешнего мы здесь отвлекаемся) всей метакультуры. Она, конечно, была совершенно неотделима от власти (знаменитая «шестая статья»), но примерно так же, как неотделима, скажем, преподавательская работа в вузе от вузовской же администрации. Примерно, конечно. Интеллигенция, напомню, объективно - это не те, кто в очках или шибко умный, а иной раз даже и шибко глупый, а те, кто в качестве рекрута власти, «говорящего» социального актива обеспечивают квазистабильность непрерывного и критического, и апологетического дискурса, общее духовное равновесие» (Цит. изд. т.4. с.400-401).
Из дальнейшего изложения взглядов А.С.Шушарина на роль КПСС в обществе можно заключить, что он совершенно не понимал той простой истины, что партия в СССР являлась ведущим звеном в диктатуре партийно-государственного аппарата, главной опорой всей политической системы. Он наивно считал, что «…в индустриальном секторе, доминирующем при всей внешней влиятельности, партия в собственном смысле не имела никакой роли. Понимаю, что звучит это странно, но попробую пояснить. В этом срезе партия, наоборот, и была формой осуществления производственной власти, в том числе производственной демократии («партсобрания» и пр.), ибо одно без другого вообще никогда не бывает (хотя, конечно, эндогенно и исторически, ситуационно в разной степени). Иначе сказать, партия здесь сплошняком была подчинена господствующим линейным структурам производства, была «номенклатурным» спиритуализмом группоиерархических производственных отношений «технологического феода», доминанты отраслей. Здесь, скажем, членство в партии имеет такой же смысл, как «принадлежность» одному приходу феодала и крепостного или членство, допустим, в какой-нибудь христианско-демократической партии капиталиста, менеджера и рабочего» (Цит. изд. т.4. с.404).
Только с одной мыслью А.С.Шушарина можно согласиться, хотя она и банальна: КПСС выполняла в обществе вкупе с государственным аппаратом функцию контролирующего, цементирующего, сдерживающего, ограничивающего всякие уголовные безобразия фактора, т.е. роль регулятора общественной жизни во всех ее аспектах.
Похоже, на этом А.С.Шушарин и закончил свои исследования социалистического общества. Скажем прямо - его «вклад» в познание сущности этой формы общественной жизни весьма и весьма скудный. Он совершенно ошибочно понимал содержание экономических отношений в СССР, сущность общенародной собственности. Ничего внятного он не сказал и о хозяйственном механизме, т.е. о форме экономических отношений. Все его познания ограничивались переносом поверхностно понятного механизма функционирования «оборонки» на весь народнохозяйственный комплекс страны. Не понял он и существа политической системы СССР, а также роли Советов на первоначальном этапе становления социалистической державы. Не видел он и основного противоречия общественной системы, существовавшей в СССР, приведшей к неминуемому краху социализма. Единственное положительное в его изысканиях по социализму заключается в том, что он не отрицал достижений советского народа в развитии экономики и социальной сферы. Отметил он и новый тип межнациональных и международных отношений, порожденных возникновением социализма в мире. И в завершение нельзя не отметить, что его трактовка причин поражения социалистического способа производства в СССР отличается крайним примитивизмом.
Завершив тему социализма, А.С.Шушарин решил еще раз обратиться к понятию «гуманизм». Он следующим образом сформулировал суть этого понятия: «Основной закон» гуманизма вытекает из преодоления эгокультурности, т.е. из обобществления культур. Он означает установление контроля «всеобщего интеллекта» над их метавзаимодействиями. С точки зрения нравственности это есть утверждение самоценности человека, всечеловеческого коллективизма, общечеловеческих отношений в их инфантильных и самых «архаичных» формах гуманистического «не убий» не только в смысле запрета, выраженного в Нагорной проповеди, но и в смысле запрета разрешать убийство, т.е. в смысле запрета метапреступности» (Цит. изд. т.4. с.421). В этой формулировке «основного закона» гуманизма настораживает выражение «обобществление культур». Это «обобществление», видимо, надо понимать как установление контроля «всеобщего интеллекта» благодаря утверждению всечеловеческого коллективизма и общечеловеческой нравственности. Не кажется ли читателям, что в условиях господства системы глобального капитализма эта идея является очередной утопией? Нет смысла спорить по поводу благородства идеи А.С.Шушарнина, однако, весь вопрос в том, каковы реальные пути и методы ее реализации. Чтобы эта идея не осталась абстрактной, утопической, другого пути достижения общечеловеческого гуманизма не существует, как разобраться с глобальным капитализмом. В принципе, несмотря на навязчивую идею «эгокультурности» (обобществление культур) и свою маловразумительную семантику, А.С.Шушарин все-таки не смог проигнорировать постоянно критикуемую им формационную периодизацию и марксизм. Он был вынужден признать, что, не преодолев капитализма, достичь «всечеловеческого коллективизма, общечеловеческих отношений», т.е. гуманизма невозможно. А.С.Шушарин писал: «Наша схема гуманизации преемственно (постмарксистски) включает «классику», но уже в снятом виде только прорывной эндогенной логики (структур, процессов, волн), а также нечто экзогенное, «параллельное» и дополнительное к ней, как прежде всего «восточное». Заканчивается схема вселенской современной бифуркацией (с «невероятной» эндогенной траекторией постпланового прорыва, или краха) в сочетании с мыслью Б.Ф.Поршнева в части странной «кабалистики», что лишь с «пятеркой» (или еще с «шестеркой» нашего «смутного времени») из топологии возникает уже «метрическое» целочисленное социальное счисление (а за ним и все прочее, «дроби», «непрерывные величины», «алгебра» и т.д.). Еще такой момент. Коль скоро главное в восхождении не статические состояния, а «коренные преобразования» (Библер), т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147