- Нет, я сам помню, - обиженно сказал Костя. - Я спал, потом проснулся, а
папа взял меня на руки и поцеловал, а шинель у него была такая шершавая и
колючая. Потом он ушел, и я больше ничего не помню.
- Ребенок не может помнить, что с ним в год было, - сказала тетя Зина.
- А я помню, - чуть ли не со слезами на глазах сказал Костя. - Правда,
мама, я помню? Вот пусть мама скажет!
- Помнишь, помнишь! - успокоила его мама. - Уж если ты запомнил, что
шинель была колючая, значит, все хорошо помнишь.
- Конечно, - сказал Шишкин. - Шинель была колючая, и я помню и никогда не
забуду, потому что это был мой папа, который на войне погиб.
Шишкин весь вечер был какой-то задумчивый. Я так и не поговорил с ним, о
чем хотел, и скоро ушел домой.
В эту ночь я долго не мог заснуть, все думал о Шишкине. Как было бы
хорошо, если бы он учился исправно, ничего бы такого с ним не произошло!
Вот я, например: я ведь тоже неважно учился, а потом взял себя в руки и
добился чего хотел. Все-таки мне было, конечно, легче, чем Шишкину: у меня
есть отец. Я всегда люблю брать с него пример. Я вижу, как он добивается
чего-нибудь по своей работе, и тоже хочу быть таким, как он. А у Шишкина
отца нет. Он погиб на войне, когда Костя был совсем маленьким. Мне очень
хотелось помочь Косте, и я стал думать, что если бы начать с ним как
следует заниматься, то он может выправиться по русскому языку, и тогда
учеба у него пойдет успешно.
Я размечтался об этом и решил, что буду заниматься с ним каждый день, но
тут же вспомнил, что о занятиях нечего и мечтать, пока он не вернется в
школу. Я принялся думать, как бы уговорить его, но мне стало понятно, что
уговоры тут не помогут, так как Костя слабохарактерный и теперь уже не
решится признаться матери.
Мне стало ясно, что с Костей надо действовать твердо. Поэтому я решил
зайти к нему завтра после школы и поговорить серьезно. Если он не захочет
признаться матери и не вернется в школу по своей воле, то я пригрожу, что
не буду больше врать Ольге Николаевне и не стану его выгораживать, потому
что от этого для него получается только вред. Если он не поймет, что это
для его же пользы, то пусть обижается на меня. Ничего! Я перетерплю, а
потом он сам увидит, что я не мог поступить иначе, и мы снова подружимся с
ним. Как только я это решил, у меня на душе стало легче, и мне сделалось
стыдно, что я до сих пор ничего не сказал маме. Я тут же хотел встать и
рассказать обо всем, но было поздно, и все давно уже спали.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
На другой день все вышло не так, как я ожидал. Я хотел после уроков зайти
к Шишкину и в последний раз серьезно поговорить с ним. Но так как я всем
говорил в школе, что Шишкин болен, то все наше звено решило навестить
больного товарища. Я испугался и сейчас же после уроков помчался к
Шишкину, чтоб предупредить его. Прибегаю к нему. Он увидел меня и говорит:
- Знаешь, я могу уже вверх ногами стоять! Нужно стать у стенки,
перевернуться и держаться ногами за стенку.
- Некогда, - говорю, - сейчас вверх ногами стоять. Ложись скорее в постель.
- Зачем?
- Ну, ты ведь болен.
- Как - болен?
- Да я ведь всем говорил в школе, что ты болен. Сам ведь просил!
- Ну, просил!
- А теперь вот сейчас к тебе ребята придут.
- Да что ты!
Тут он моментально нырнул в постель, как был, в одежде, в ботинках, и
накрылся одеялом.
- Что же мне говорить ребятам? - спрашивает.
- Что ж говорить? Говори, что болен. Больше говорить нечего.
Скоро пришли ребята. Они разделись в коридоре и вошли в комнату. Шишкин
натянул одеяло до самого подбородка и с беспокойством поглядывал на ребят.
Ребята говорят:
- Здравствуй, Шишкин!
- Здравствуйте, ребята! - говорит он. А голос у него такой слабый-слабый!
Ну прямо настоящий больной!
- Вот зашли тебя навестить, - сказал Юра.
- Спасибо, ребята, садитесь.
- Ну, как ты себя чувствуешь? - спросил Ваня,
- Да так...
- Лежишь?
- Лежу вот.
- Скучно тебе небось лежать все время? - спрашивает Леня,
- Скучно.
- Ты один весь день?
- Один. Мама на работе. Тетя в училище.
- Мы теперь будем к тебе приходить почаще. Ты извини, что мы не приходили:
думали - ты скоро выздоровеешь и сам придешь.
- Ничего, ребята, ко мне Витя каждый день приходит.
- Мы к тебе тоже будем каждый день приходить, хочешь? - предложил Слава.
- Хочу, - говорит Шишкин. Не мог же он сказать - не хочу!
- А что у тебя болит? - спросил Юра.
- Все болит: и руки и ноги...
- Что ты? И даже ноги?
- Да. И голова.
- И что? Все время болит?
- Нет, не вс„. То пройдет, пройдет, а потом как заболит, заболит!
- У нас в квартире у одного мальчика тоже вот так все болело. У него
ревматизм был, - сказал Вася Ерохин. - Может быть, и у тебя ревматизм?
- Может быть, - говорит Шишкин.
- А доктор что говорит? - спросил Ваня.
- Ну, что он говорит!.. Что ему говорить? Ну, высунь язык, говорит. Скажи
"а", говорит.
- А какая болезнь, не говорит?
- Болезнь эта вот... как ее?.. Апендикокс.
- Что же это за болезнь такая - апендикокс?
- Сам не знаю, - пожал Шишкин плечами.
- А чем тебя лечат?
- Лекарством.
- Каким?
- Не знаю, как называется. Микстура.
- Горькая или сладкая?
- Горькая! - сказал Шишкин и скорчил такую физиономию, будто на самом деле
микстуры попробовал.
- Когда я был больной, мне тоже микстуру давали. Ох, и горькую! Я не хотел
пить, - сказал Дима Балакирев.
- Я тоже не хочу.
- Нет, ты лучше пей, скорей поправишься.
- Я и то пью.
- Это ничего, что горькая, - сказал Леня. - Ты выпей микстуры, а потом
ложку сахару в рот.
- Хорошо.
- А об уроках не беспокойся. Вот начнешь поправляться, мы тебе будем уроки
носить и помогать учиться. Ты нагонишь.
- Ничего, нагоню! - говорит Шишкин.
Тут я заметил, что из-под одеяла высовывается нога Шишкина в ботинке. Я
испугался. Думаю: вдруг кто-нибудь из ребят заметит! Но ребята
разговаривали с ним и не замечали ботинка. Я подошел потихоньку и накрыл
одеялом ботинок.
- Ну, ребята, - говорю, - он пока еще слабый, так что вы не утомляйте его.
Идите себе домой.
Ребята стали прощаться:
- Ну, до свиданья. Выздоравливай, поправляйся. Мы к тебе завтра зайдем.
Ребята ушли. Шишкин вскочил с постели и запрыгал по комнате.
- Вот как все хорошо вышло! - закричал он. - Никто не догадался. Все в
порядке!
- Ну, нечего радоваться! - сказал я. - Мне с тобой нужно серьезно
поговорить.
- О чем?
- О том, что тебе надо в школу вернуться.
- Я и сам знаю, что надо, а как я теперь могу? Ты же сам видишь, что не
могу.
- Ничего я не вижу! Я решил сегодня с тобой в последний раз поговорить:
если ты завтра же не придешь в школу, то я сам скажу Ольге Николаевне, что
ты не больной вовсе.
- Зачем? - удивился Костя.
- Затем, что тебе надо учиться, а не гулять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37