Второй день сражаются - показалась им земля с конопельное
зернышко. Третий день сражаются - с маковое зернышко земля стала, во как
улетели. И вот, долго ли, коротко ли бились - вконец Змей Героиныч
оприходовался. А Иван-Hаркоман цветет в полный рост. И взбормотал ему Змей
слабым голосом:
- Иван!.. Уморил ты меня, вчерняк задолбил... За то вот тебе ключи от
всех палат, куда хошь, ходи, чего хошь, бери, тоько последней маленькой
дверцы не открывай, не надо...
И с этими словами кризанулся Змей Героиныч. Сказал Иван:
- Вот тебе и в третий раз обломись. Будет впредь наука, кайфолом
дурной. А мне на халяву и уксус - портвейн.
И пошел Иван в пещеру. Открыл первую дверь - за ней принцесса Кайюшка
спит мертвым сном в гробу хрустальном. Hаклонился тут Иван над ней, да как
запел "Лет ит би" - гроб разбился, принцесса ожила. Долго ли, коротко ли,
открыл Иван вторую палату. Там все принцы-витязи заморские обдолбанные
валяются. Разбудил их Иван той же методой. Они ему все по феньке подарили, а
даос китайский - "И-цзин" с автографом Лао-цзы. Открыл Иван третью палату -
а там у Змея изба-торчальня оборудована. Все там примочки-драйверы,
сустэйны-флэнджеры диковинные, три микрофона на стоечке чистого золота, да
гитарище заморское на стене приторочено - "Хипсон-Стритокастер". Открыл Иван
четвертую дверь - а там на столике в хрустальном кубике маленький "Аквариум"
пляшет и песенки поет. Прикололся Иван к штуковине хитрой, однако, в пятую
палату ломанулся. А там чего только нет! Косяки-самопыхи, колеса-самокаты,
иглы-самотыки, а самое клевое - ништяк-самохав с гастритовскую кассиршу
размером. Hо только стал Иван ко всему этому прикалываться, как напали вдруг
на него ломы-самокрюки. И не пошел он в шестую палату. А на двери у нее было
написано: "Выход в Астрал, познание самое себя, вечный кайф и круть
немерянная". И вот, подошел Иван к седьмой маленькой железной дверце. Думает
- куда столько-то добра денется? Успею еще туда заглянуть. Ан только ключик
в дверцу всунул, как тот сам как повернется, да дверь как откроется, да как
выскочит оттуда мент-кладенец - И ВСЕХ ПОВИHТИЛ!
Тут и сказке конец, а кто под нее обсадился, тот молодец. А кто хочет в
жизни счастья добиться, надо меньше дурью всякой долбиться.
Из главы 2 "Философские притчи"
3. Папа с малолетним сыном бегут по улице. Зима, вьюга. Окрестность
Лиговского проcпекта.
- Папа, папа, а почему в Росии хипей нет?
- Холодно, сынок, холодно.
4. Те же папа с сыном, но уже добежали. На кухне пьют чай.
- Папа, а хиппи почему не вымирают?
- А в лом, сынок, в лом.
5. Маленький оазис в большой пустыне. В тени пальмы сидит хиппи и курит
траву. Мимо проходит караван.
- Эй, хиппи, вставай, банан срывай!
- И что?
- Глупый! Банан в город неси, продай, верблюда купи!
- И что?
- Верблюда сюда веди, бананы рви, на верблюда грузи!
- И что?
- Верблюда в город веди, бананы продавай, людей нанимай!
- И что?
- Люди будут бананы рвать, на верблюдов грузить, в город возить!
- И что?
- А ты будешь под пальмой сидеть, траву курить!
- А я и так под пальмой сижу, траву курю.
6. В одном автобусе едут коммунист, демократ и хиппи. Вдруг появляется фея
и говорит:
- Я исполню по одному заветному желанию каждого из вас.
Коммунист говорит:
- Хочу, чтобы исчезли все демократы!
Демократ говорит:
- Хочу, чтобы исчезли все коммунисты!
Хиппи недоверчиво спрашивает:
- Желания этих господ будут исполнены?
- Конечно. - заверяет фея.
- Ну, тогда, пожалуйста, маленький двойной.
{Кто-то, Ротонда, осень 1988. Конечно, немного не в таком виде, но суть
такова.}
7. Пипл сидит у фонтана. Он волосат, худ, грязен и небрит. К нему
подсаживается ветеран.
- Сынок, ты что ж грязный такой?
- Помыться негде.
- А что рваный?
- Так надеть нечего.
- А что худой?
- Жрать не на что.
- А ты пошел бы да поработал.
- Щас, все брошу и побегу всякой фигней заниматься!
{Эндрюс Царицынский, июль 1991}
8. Многовариантный сюжет. Скажем, волосатый лупит металлиста и
приговаривает:
- А я тебе докажу, что музыка Битлз добрее, добрее, добрее!
9. Идет пипл по трассе. Идет, идет - не стопится ничего, хоть тресни.
Пустая трасса. Полный голяк. День, два. Неделю. Взмолился пипл:
- Господи, да что ж это такое делается! За что?
Только сказал - выворачивает из-за поворота дальнобой. Огромный, как
Родина, теплый, как Битлз, и кайфовый, как крымский портвейн. И сидит в нем
за рулем Господь Бог. Подъезжает, притормаживает, высовывается из окна и
говорит:
- Ну, не люблю Я тебя, не люблю!
10. Два пипла в расцвете олдовости сидят на своем олдовом флэту в олдовых
прикидах. Сидят в падмасанах, тихонечко слушают олдовый Грейтфул Дед и курят
траву, наслаждаясь всеми фибрами души. Один из них говорит:
- Сейчас вон там появятся три шестиногие собачки.
Он затягивается, закрывает глаза - и точно, появляются собачки в
точности такие, как задумано.
- Ништяк! - говорит второй. - А сейчас они станут розовыми.
Он затягивается, и собачки розовеют.
- Ну, а теперь они вылетят в окно. - говорит первый, и розовые
шестиногие собачки одна за другой вылетают в форточку. Олдовые пиплы меняют
пластинку и блаженствуют.
За окном идет дождь со снегом. На скамейке под окном сидят три пионера
и курят траву. Они поднимают головы и видят трех розовых шестиногих собачек,
летящих по воздуху.
- О! - говорят они друг другу. - А говорил: безмазовая!
11. Мне рассказали про одного, кажется, московского тусовщика - забыл его
имя - к которому пришла смерть и позвала, натурально, с собой. Но обломалась
старая ждать, пока тот зашнурует свои хайки, и ушла.
И стал он хайки обратно расшнуровывать.
12. Повстречал мажор хайрастого. То ли в школе они вместе учились, то ли
еще что. Тощий, драный был хайрастый. Говорит ему мажор:
- Эк ты, братец, докатился! Совсем опустился. Разве так надо жить?
Пошли, покажу, какая жизнь хороша.
Повел мажор хипа к себе на флэт. Накормил его разной хавкой мажорской,
какой мы и названий-то не знаем, напоил дринчем шикарным, мальборой дорогой
подкурил. Потом в ванну пипла загнал, прикид его сжег в пепельнице и свой
дал - размеры совпали.
Выходит утром пипл с мажорской вписки. Идет себе, насвистывает и
думает:
- Эх, хороша же наша хиповская жизнь!
{Сеня Кролл, август 1989}
Из главы 3 "Легенды и мифы"
13. Федор Михайлович Достоевский гуляет берегом Канала Грибоедова.
Навстречу ему из разливочной вываливается в бэксайд удринчанный
Раскольников. Фуражка набекрень, топор за пазухой.
- Что, Родион, никак опять старушку убил? - спрашивает Достоевский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
зернышко. Третий день сражаются - с маковое зернышко земля стала, во как
улетели. И вот, долго ли, коротко ли бились - вконец Змей Героиныч
оприходовался. А Иван-Hаркоман цветет в полный рост. И взбормотал ему Змей
слабым голосом:
- Иван!.. Уморил ты меня, вчерняк задолбил... За то вот тебе ключи от
всех палат, куда хошь, ходи, чего хошь, бери, тоько последней маленькой
дверцы не открывай, не надо...
И с этими словами кризанулся Змей Героиныч. Сказал Иван:
- Вот тебе и в третий раз обломись. Будет впредь наука, кайфолом
дурной. А мне на халяву и уксус - портвейн.
И пошел Иван в пещеру. Открыл первую дверь - за ней принцесса Кайюшка
спит мертвым сном в гробу хрустальном. Hаклонился тут Иван над ней, да как
запел "Лет ит би" - гроб разбился, принцесса ожила. Долго ли, коротко ли,
открыл Иван вторую палату. Там все принцы-витязи заморские обдолбанные
валяются. Разбудил их Иван той же методой. Они ему все по феньке подарили, а
даос китайский - "И-цзин" с автографом Лао-цзы. Открыл Иван третью палату -
а там у Змея изба-торчальня оборудована. Все там примочки-драйверы,
сустэйны-флэнджеры диковинные, три микрофона на стоечке чистого золота, да
гитарище заморское на стене приторочено - "Хипсон-Стритокастер". Открыл Иван
четвертую дверь - а там на столике в хрустальном кубике маленький "Аквариум"
пляшет и песенки поет. Прикололся Иван к штуковине хитрой, однако, в пятую
палату ломанулся. А там чего только нет! Косяки-самопыхи, колеса-самокаты,
иглы-самотыки, а самое клевое - ништяк-самохав с гастритовскую кассиршу
размером. Hо только стал Иван ко всему этому прикалываться, как напали вдруг
на него ломы-самокрюки. И не пошел он в шестую палату. А на двери у нее было
написано: "Выход в Астрал, познание самое себя, вечный кайф и круть
немерянная". И вот, подошел Иван к седьмой маленькой железной дверце. Думает
- куда столько-то добра денется? Успею еще туда заглянуть. Ан только ключик
в дверцу всунул, как тот сам как повернется, да дверь как откроется, да как
выскочит оттуда мент-кладенец - И ВСЕХ ПОВИHТИЛ!
Тут и сказке конец, а кто под нее обсадился, тот молодец. А кто хочет в
жизни счастья добиться, надо меньше дурью всякой долбиться.
Из главы 2 "Философские притчи"
3. Папа с малолетним сыном бегут по улице. Зима, вьюга. Окрестность
Лиговского проcпекта.
- Папа, папа, а почему в Росии хипей нет?
- Холодно, сынок, холодно.
4. Те же папа с сыном, но уже добежали. На кухне пьют чай.
- Папа, а хиппи почему не вымирают?
- А в лом, сынок, в лом.
5. Маленький оазис в большой пустыне. В тени пальмы сидит хиппи и курит
траву. Мимо проходит караван.
- Эй, хиппи, вставай, банан срывай!
- И что?
- Глупый! Банан в город неси, продай, верблюда купи!
- И что?
- Верблюда сюда веди, бананы рви, на верблюда грузи!
- И что?
- Верблюда в город веди, бананы продавай, людей нанимай!
- И что?
- Люди будут бананы рвать, на верблюдов грузить, в город возить!
- И что?
- А ты будешь под пальмой сидеть, траву курить!
- А я и так под пальмой сижу, траву курю.
6. В одном автобусе едут коммунист, демократ и хиппи. Вдруг появляется фея
и говорит:
- Я исполню по одному заветному желанию каждого из вас.
Коммунист говорит:
- Хочу, чтобы исчезли все демократы!
Демократ говорит:
- Хочу, чтобы исчезли все коммунисты!
Хиппи недоверчиво спрашивает:
- Желания этих господ будут исполнены?
- Конечно. - заверяет фея.
- Ну, тогда, пожалуйста, маленький двойной.
{Кто-то, Ротонда, осень 1988. Конечно, немного не в таком виде, но суть
такова.}
7. Пипл сидит у фонтана. Он волосат, худ, грязен и небрит. К нему
подсаживается ветеран.
- Сынок, ты что ж грязный такой?
- Помыться негде.
- А что рваный?
- Так надеть нечего.
- А что худой?
- Жрать не на что.
- А ты пошел бы да поработал.
- Щас, все брошу и побегу всякой фигней заниматься!
{Эндрюс Царицынский, июль 1991}
8. Многовариантный сюжет. Скажем, волосатый лупит металлиста и
приговаривает:
- А я тебе докажу, что музыка Битлз добрее, добрее, добрее!
9. Идет пипл по трассе. Идет, идет - не стопится ничего, хоть тресни.
Пустая трасса. Полный голяк. День, два. Неделю. Взмолился пипл:
- Господи, да что ж это такое делается! За что?
Только сказал - выворачивает из-за поворота дальнобой. Огромный, как
Родина, теплый, как Битлз, и кайфовый, как крымский портвейн. И сидит в нем
за рулем Господь Бог. Подъезжает, притормаживает, высовывается из окна и
говорит:
- Ну, не люблю Я тебя, не люблю!
10. Два пипла в расцвете олдовости сидят на своем олдовом флэту в олдовых
прикидах. Сидят в падмасанах, тихонечко слушают олдовый Грейтфул Дед и курят
траву, наслаждаясь всеми фибрами души. Один из них говорит:
- Сейчас вон там появятся три шестиногие собачки.
Он затягивается, закрывает глаза - и точно, появляются собачки в
точности такие, как задумано.
- Ништяк! - говорит второй. - А сейчас они станут розовыми.
Он затягивается, и собачки розовеют.
- Ну, а теперь они вылетят в окно. - говорит первый, и розовые
шестиногие собачки одна за другой вылетают в форточку. Олдовые пиплы меняют
пластинку и блаженствуют.
За окном идет дождь со снегом. На скамейке под окном сидят три пионера
и курят траву. Они поднимают головы и видят трех розовых шестиногих собачек,
летящих по воздуху.
- О! - говорят они друг другу. - А говорил: безмазовая!
11. Мне рассказали про одного, кажется, московского тусовщика - забыл его
имя - к которому пришла смерть и позвала, натурально, с собой. Но обломалась
старая ждать, пока тот зашнурует свои хайки, и ушла.
И стал он хайки обратно расшнуровывать.
12. Повстречал мажор хайрастого. То ли в школе они вместе учились, то ли
еще что. Тощий, драный был хайрастый. Говорит ему мажор:
- Эк ты, братец, докатился! Совсем опустился. Разве так надо жить?
Пошли, покажу, какая жизнь хороша.
Повел мажор хипа к себе на флэт. Накормил его разной хавкой мажорской,
какой мы и названий-то не знаем, напоил дринчем шикарным, мальборой дорогой
подкурил. Потом в ванну пипла загнал, прикид его сжег в пепельнице и свой
дал - размеры совпали.
Выходит утром пипл с мажорской вписки. Идет себе, насвистывает и
думает:
- Эх, хороша же наша хиповская жизнь!
{Сеня Кролл, август 1989}
Из главы 3 "Легенды и мифы"
13. Федор Михайлович Достоевский гуляет берегом Канала Грибоедова.
Навстречу ему из разливочной вываливается в бэксайд удринчанный
Раскольников. Фуражка набекрень, топор за пазухой.
- Что, Родион, никак опять старушку убил? - спрашивает Достоевский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128