Кроме того, там сказано: не имей богов кроме него, не твори кумира и не поклоняйся образу, не прельщайся величием солнца, луны и звезд, не взывай к Богу всуе.
- Какая нелепица! Что-то дикое, - Птахотепа даже передернуло от отвращения. - Несообразное Ка и Ба, противное Истине и Порядку, хранимым Маат.
- Просто Он хочет, чтобы мысли и чувства не вкладывались в наши души высшими сущностями, чтобы сонмы богов утратили власть над частями и членами нашего тела, чтобы мы сами отвечали за свои намерения и дела. Он забирает у божественной Девятки весь мир и отдает его нашему исследованию и нашей работе.
- Но для этого всего человек должен обладать великими силами, даже большими чем у Владыки!
- Мы сотворены по его образу и подобию, и этого достаточно.
ВЗГЛЯД 5, ПРЕРВАННЫЙ
Пока Питхор Иосепт пробирался к Воротам Добродетельного Служения, ему все мнилось, что шагает он слишком поспешно, чем выдает себя, что вот-вот забегают служители и стражники с воплями: "Святотатец в Доме Владыки".
Но обошлось, "святотатец" покинул ворота и заторопился, насколько это было возможно, не переходя на бег, по мощенным мрамором улицам Пер-Рамзеса…
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. ЕГИПЕТ. ЛЕТО. КОНЕЦ ИСТОРИИ
1. РАЗВЕДКА ГУЛЯЕТ САМА ПО СЕБЕ
После похода в храм крестоносцев Индиана Джонс лежал пластом в номере убогой искендеронской гостиницы, поднимаясь лишь для того, чтобы укусить лепешку, глотнуть виски или раскурить сигару. Обморочный сон сменялся жутковатыми видениями и наоборот. То тебе картинки из древнеегипетской жизни: парадный выход фараона, кормление мумии, звериноголовые боги и все такое прочее; то кошмары на тему первого крестового похода: скачущая лава арабской конницы, режущий уши визг, оскаленные зубы и сабельный свист. Потом хруст костей и пространство под веками заполняется красноватым сиянием. И снова провал…
Сил не хватало даже на то, чтобы снять шляпу.
Откуда-то в его комнате появлялись бутылки любимого виски "Джонни Уокер", довольно свежая еда, кто-то платил за его проживание и забирал пустую стеклотару. Это происходило как бы само собой, что вполне устраивало доктора Джонса. Ему не хотелось думать о мелочах. Иногда больному казалось, что кто-то стоит рядом с его койкой и о чем-то настойчиво спрашивает. Но именно в это время Индиана находился в забытьи и слова долетали до него лишь в виде неясного рокота.
Течение его болезни было, конечно, странным, но не более, чем все происшедшее с ним ранее.
Когда череда провалов и кошмаров прекратилась, когда доктор Джонс очухался настолько, что даже решил побриться, то обнаружил у себя в номере…
Клопика! Которого сейчас за незначительный вес можно было прозвать Микробиком. А еще сержанта-гориллу вместе с холмами плеч и невыделяющейся на их фоне головой. Похоже, Чак Питерс был приставлен к мальчику в провожатые.
- Клопик, ты по-прежнему жульничаешь при игре в покер?
Это были первые слова выздоравливающего Индианы, а первый его вопрос звучал так:
- Где мой папа?
- Мистер Джонс в госпитале, где же ему еще быть.
Обезьяночеловек Питерс все-таки умел разговаривать, и голос у него был совсем не грозный бас, а тихий скромный тенорок. Тщательно подумав, сержант добавил:
- Все у вашего отца не как у людей. Пуля пробила ему правое легкое навылет. Однако пневмоторакс был минимальный и никаких сгустков крови. Обошлось без инфекций и даже нагноения, хотя в руках у докторов мистер Джонс оказался лишь спустя двенадцать часов после ранения. Но врачи меня уверяли, что после ранения прошло не меньше двух недель и должно быть пациента уже лечили опытные хирурги, ведь входное отверстие успело стать махоньким розоватым рубчиком. А выходное отверстие сократилось с трех дюймов до одного! И это у дряхлого в общем-то человека… Вы что, мумие прикладывали?
- Есть многое на свете, друг мой Питерс, что и не снилось вашим мудрецам, - Индиана машинально перефразировал Шекспира. - Но к сожалению, у меня в голове полный нуль насчет того, что случилось с нами на двенадцатом часу перехода. Помню только, отец бредил. Он хихикал и спорил сам с собой о причинах возвышения храма Амона при Рамзесе Великом. А полуобморочный Маркус просто болтался на сидении… Еще помню, как отец вдруг заявил: "Соотечественники. Братья, а также сестры. В этот знаменательный день лишь дебилу покажется остроумным пускать солнечные зайчики." После таких слов я отрубился…
- Наверное, мистер Джонс заметил блики на переднем стекле моего автомобиля, - без особого восторга поделился сержант.
- И я там сидел, - вклинился Клопик, - это я заметил голову мистера Броуди, только принял ее сначала за тыкву.
А Чак Питерс, укоризненно взглянув на мальчика-озорника, вернулся к вопросу чудесного исцеления старого профессора.
- Врачи говорят, что через три дня мы можем его забирать. Тем более, что он позволил себе некие шалости в отношении медсестры из немецкого Красного Креста. Этого даже мусульмане себе не позволяют.
- Значит, он действительно на верном пути к выздоровлению, подытожил Индиана и переключился на менее срамную тему. - Ну, и все-таки, мистер Питерс, как ваш пускающий зайчики автомобиль повстречался с нашей живописной тройкой?
- На самом деле мы следили за Бьюкененом, - стал вежливо объяснять сержант. - Вначале ФБР заинтересовалось его обширной перепиской с немецкими учеными довольно сомнительной репутации. Потом этот лягушатник Ренар возник словно из тумана и кинулся скупать раннехристианские реликвии. Ренар - приятель Бьюкенена, между прочим. Якобы доктор, но ничего кроме нескольких маловразумительных статей в германских журналах трехлетней давности мы не нашли. Причем, все они были о прародине арийцев на Гобийском Алтае. Бредятина полная, тьфу на нее. Существовал, правда, еще египтолог Ренар, только бельгиец, которого задушили придурочные феллахи во время раскопок в Абидосе конца двадцатых годов.
- Все-таки наша родная разведка самая гуманная разведка в мире, - без особой радости заметил доктор Джонс. - Ей стыдно за кем-либо следить слишком пристально. К вашему сведению, предатель американского народа мистер Бьюкенен успел совершить все дурнопахнущие дела,которые планировал. Сейчас он, наверное, рапортует о перевыполнении плана одному большому начальнику по имени Вельзевул. И мисс Шнайдер тоже… Эльза, Эльза, угораздило бы тебя родиться в Старфорде, штат Иллинойс. Твой папа у нас торговал бы, наверное, средством от клопов и другими колдовскими товарами.
- Эльза Шнайдер… - сержант словно попробовал имя на вкус. - Немка? Из Аненэрбе? Значит, и Бьюкенен работал на это шарлатанское гнездо? Хорошо, что вы, сэр, и мистер Джонс-старший, так сказать, живы и можете давать показания, то есть расскажете обо всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
- Какая нелепица! Что-то дикое, - Птахотепа даже передернуло от отвращения. - Несообразное Ка и Ба, противное Истине и Порядку, хранимым Маат.
- Просто Он хочет, чтобы мысли и чувства не вкладывались в наши души высшими сущностями, чтобы сонмы богов утратили власть над частями и членами нашего тела, чтобы мы сами отвечали за свои намерения и дела. Он забирает у божественной Девятки весь мир и отдает его нашему исследованию и нашей работе.
- Но для этого всего человек должен обладать великими силами, даже большими чем у Владыки!
- Мы сотворены по его образу и подобию, и этого достаточно.
ВЗГЛЯД 5, ПРЕРВАННЫЙ
Пока Питхор Иосепт пробирался к Воротам Добродетельного Служения, ему все мнилось, что шагает он слишком поспешно, чем выдает себя, что вот-вот забегают служители и стражники с воплями: "Святотатец в Доме Владыки".
Но обошлось, "святотатец" покинул ворота и заторопился, насколько это было возможно, не переходя на бег, по мощенным мрамором улицам Пер-Рамзеса…
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. ЕГИПЕТ. ЛЕТО. КОНЕЦ ИСТОРИИ
1. РАЗВЕДКА ГУЛЯЕТ САМА ПО СЕБЕ
После похода в храм крестоносцев Индиана Джонс лежал пластом в номере убогой искендеронской гостиницы, поднимаясь лишь для того, чтобы укусить лепешку, глотнуть виски или раскурить сигару. Обморочный сон сменялся жутковатыми видениями и наоборот. То тебе картинки из древнеегипетской жизни: парадный выход фараона, кормление мумии, звериноголовые боги и все такое прочее; то кошмары на тему первого крестового похода: скачущая лава арабской конницы, режущий уши визг, оскаленные зубы и сабельный свист. Потом хруст костей и пространство под веками заполняется красноватым сиянием. И снова провал…
Сил не хватало даже на то, чтобы снять шляпу.
Откуда-то в его комнате появлялись бутылки любимого виски "Джонни Уокер", довольно свежая еда, кто-то платил за его проживание и забирал пустую стеклотару. Это происходило как бы само собой, что вполне устраивало доктора Джонса. Ему не хотелось думать о мелочах. Иногда больному казалось, что кто-то стоит рядом с его койкой и о чем-то настойчиво спрашивает. Но именно в это время Индиана находился в забытьи и слова долетали до него лишь в виде неясного рокота.
Течение его болезни было, конечно, странным, но не более, чем все происшедшее с ним ранее.
Когда череда провалов и кошмаров прекратилась, когда доктор Джонс очухался настолько, что даже решил побриться, то обнаружил у себя в номере…
Клопика! Которого сейчас за незначительный вес можно было прозвать Микробиком. А еще сержанта-гориллу вместе с холмами плеч и невыделяющейся на их фоне головой. Похоже, Чак Питерс был приставлен к мальчику в провожатые.
- Клопик, ты по-прежнему жульничаешь при игре в покер?
Это были первые слова выздоравливающего Индианы, а первый его вопрос звучал так:
- Где мой папа?
- Мистер Джонс в госпитале, где же ему еще быть.
Обезьяночеловек Питерс все-таки умел разговаривать, и голос у него был совсем не грозный бас, а тихий скромный тенорок. Тщательно подумав, сержант добавил:
- Все у вашего отца не как у людей. Пуля пробила ему правое легкое навылет. Однако пневмоторакс был минимальный и никаких сгустков крови. Обошлось без инфекций и даже нагноения, хотя в руках у докторов мистер Джонс оказался лишь спустя двенадцать часов после ранения. Но врачи меня уверяли, что после ранения прошло не меньше двух недель и должно быть пациента уже лечили опытные хирурги, ведь входное отверстие успело стать махоньким розоватым рубчиком. А выходное отверстие сократилось с трех дюймов до одного! И это у дряхлого в общем-то человека… Вы что, мумие прикладывали?
- Есть многое на свете, друг мой Питерс, что и не снилось вашим мудрецам, - Индиана машинально перефразировал Шекспира. - Но к сожалению, у меня в голове полный нуль насчет того, что случилось с нами на двенадцатом часу перехода. Помню только, отец бредил. Он хихикал и спорил сам с собой о причинах возвышения храма Амона при Рамзесе Великом. А полуобморочный Маркус просто болтался на сидении… Еще помню, как отец вдруг заявил: "Соотечественники. Братья, а также сестры. В этот знаменательный день лишь дебилу покажется остроумным пускать солнечные зайчики." После таких слов я отрубился…
- Наверное, мистер Джонс заметил блики на переднем стекле моего автомобиля, - без особого восторга поделился сержант.
- И я там сидел, - вклинился Клопик, - это я заметил голову мистера Броуди, только принял ее сначала за тыкву.
А Чак Питерс, укоризненно взглянув на мальчика-озорника, вернулся к вопросу чудесного исцеления старого профессора.
- Врачи говорят, что через три дня мы можем его забирать. Тем более, что он позволил себе некие шалости в отношении медсестры из немецкого Красного Креста. Этого даже мусульмане себе не позволяют.
- Значит, он действительно на верном пути к выздоровлению, подытожил Индиана и переключился на менее срамную тему. - Ну, и все-таки, мистер Питерс, как ваш пускающий зайчики автомобиль повстречался с нашей живописной тройкой?
- На самом деле мы следили за Бьюкененом, - стал вежливо объяснять сержант. - Вначале ФБР заинтересовалось его обширной перепиской с немецкими учеными довольно сомнительной репутации. Потом этот лягушатник Ренар возник словно из тумана и кинулся скупать раннехристианские реликвии. Ренар - приятель Бьюкенена, между прочим. Якобы доктор, но ничего кроме нескольких маловразумительных статей в германских журналах трехлетней давности мы не нашли. Причем, все они были о прародине арийцев на Гобийском Алтае. Бредятина полная, тьфу на нее. Существовал, правда, еще египтолог Ренар, только бельгиец, которого задушили придурочные феллахи во время раскопок в Абидосе конца двадцатых годов.
- Все-таки наша родная разведка самая гуманная разведка в мире, - без особой радости заметил доктор Джонс. - Ей стыдно за кем-либо следить слишком пристально. К вашему сведению, предатель американского народа мистер Бьюкенен успел совершить все дурнопахнущие дела,которые планировал. Сейчас он, наверное, рапортует о перевыполнении плана одному большому начальнику по имени Вельзевул. И мисс Шнайдер тоже… Эльза, Эльза, угораздило бы тебя родиться в Старфорде, штат Иллинойс. Твой папа у нас торговал бы, наверное, средством от клопов и другими колдовскими товарами.
- Эльза Шнайдер… - сержант словно попробовал имя на вкус. - Немка? Из Аненэрбе? Значит, и Бьюкенен работал на это шарлатанское гнездо? Хорошо, что вы, сэр, и мистер Джонс-старший, так сказать, живы и можете давать показания, то есть расскажете обо всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155