В завершение сцены он выстрелом из пистолета раздолбал казенник пулемета и, прихватив винтовку, перемахнул на катер. Верткое суденышко резко отчалило от патрульного корабля.
И хотя турки принялись разворачиваться в сторону дерзких беглецов, дистанция между ними резво увеличивалась. Наверное, потому что двигатель патрульного корабля стал кашлять и сдавать обороты.
Восточные люди слали мощные проклятья, плевали за борт и рвали пуговицы на мундирах. Индиана же старался держать на мушке подходы к носовому пулемету патрульного корабля и уложил несколько турецких моряков, которые хотели надавить на гашетку. Когда пулеметный расчет все же занял свое законное место, катер окончательно вышел из сектора обстрела, отгородившись надстройкой турецкого корабля от напрасно стрекочущих стволов.
- За что ребята боролись, на то и напоролись, - Катанга принес свои соболезнования турецкому флоту и приладил гидрофонные наушники к ушам.
3. УЛОВ КАПИТАНА КАТАНГИ
День второго сентября миновал. Наступила третья ночь сентября, за которой должен был последовать решающий день.
Где-то при первых рассветных лучах усталый Катанга произнес:
- Ну, кажется, я слышу нашу рыбку. Слегка побулькивает и попикивает где-то слева по борту, глубина футов двадцать-тридцать. Сейчас попробую взять ее пеленг.
Тем временем на центральном посту немецкой подводной лодки гидроакустик обратился к командиру.
- Господин капитан, нас опять преследует маломерное надводное судно. Я могу ошибиться, но, скорее всего, то самое, вчерашнее.
Командир лодки оторвался от репитера гирокомпаса.
- Всплываем под перископ.
И трюмный старшина, торчавший неподалеку у распределительной колонки сжатого воздуха, получил команду на частичный продув цистерн.
- Не ваши ли друзья увязались за нами? - поинтересовался командир лодки "U-46" у Райнгольда фон Урбаха.
Лучший археолог фюрера заглянул в окуляр перископа и отшатнулся, заметно изменив цвет лица.
- Джонс! Не может быть.
Он вновь приник глазом к оптике, а голос его стал густым, театральным:
- Этот жидомасонский демон просто неистребим!
Капитан лодки за время перехода уже достаточно насладился чудачествами личного археолога фюрера.
- Вы что, действительно узнаете парня, который стоит на палубе, различаете черты его нахальной физиономии?
- Нет, не различаю, - вынужден был признаться Урбах. - Но я требую, чтобы вы немедленно уничтожили это суденышко. Торпедами или из пушки.
- Сейчас мы бултыхаемся в греческих территориальных водах, господин Урбах, а с Грецией у Рейха пока мир-дружба, поэтому такие резкие движения нам противопоказаны. Мы следуем прежним курсом на Измир, а отловом этого катера пускай занимаются греки или турки.
И перископ спрятался снова. Исчез и небольшой бурунчик, торопившийся по поверхности моря. Доктор Джонс оторвался от бинокля.
- Кажется, мы не заинтересовали рыбку.
Солнце давно преодолело верхушку неба, однако не убавило своей палящей силы. Стояла самая жаркая пора в этих краях, и практически все острова с островочками архипелага Южные Спорады превратились в кучи выжженного камня. Катанга, не снимающий наушников гидрофона, находился в мире подводных бесед, монологов, криков и прочих глубинных звуков. Индиана, желая быть немного полезным, крутил ручки радиостанции и вдруг наткнулся на какую-то итальянскую передачу…
- Мистер Катанга, в одиннадцать по Гринвичу Британия объявила войну Германии, то же самое проделала Индия, Австралия и Новая Зеландия.
Даже из-за такой сногсшибательной новости моряк не стал отрываться от наушников.
- Удивительно лишь то, что папуасы еще никому ничего не объявили.
- На носу мировая война, Катанга!
- Это уж точно. И мы с вами, док, растолкав локтями всех патриотов, первыми ринулись в бой. В вашу честь на родине будет обязательно посажен дуб, а в мою - пальма.
Не обращая внимания на подкол, профессор прокричал:
- Мой папаша был прав! Все сходится! Надо открыть Ковчег не позднее трех дней от начала боевых действий!
Капитан поморщился, он не любил, когда ему что-то объясняли на повышенных тонах. Особенно на борту судна.
- Я понимаю, док, у вас перенапряжение всех сил, возможно, нервный срыв, но зачем меня-то пугать? Давайте сейчас хлебнем из фляжки, посмотрим на облака и угомонимся.
Капитан достал откуда-то сосуд с утешительностью жидкостью, вытащил пробку большими зубами, доставшимися от деда-людоеда, и припал к горлышку. Стало ясно, что Катанга - чувствительный парень.
Доктор Джонс действительно попытался зарядиться от небесного спокойствия, чтобы избавиться от болезненной крикливости.
- Я понимаю, что если меня слушает человек со здоровым мозгом, он вряд ли уловит какую-либо связь между Ковчегом и боевыми действиями. Отдаю себе отчет в том, что буду сейчас говорить совершенно бездоказательные слова, но… Эта каша заварилась первого сентября. Сейчас пять пополудни третьего сентября, значит, в запасе у нас всего семь часов.
Было заметно, что Индиана все-таки попал в цель честным предупреждением о "бездоказательности слов". Поерзав, моряк не выдержал:
- Мистер Джонс, вы разбираетесь куда лучше меня во всех этих страшных пророчествах и прочих фокусах. Однако, единственное, что нам по силам в пять вечера третьего сентября - это попить чайку с кексами, которые еще не засохли. Еще мы можем проводить субмарину до какого-нибудь порта, а это, скорее всего, будет Измир. Там уж и попробуем перехватить реликвию.
Катанга сунул в рот сигару, пытаясь сосредоточиться. Затем хотел вернуться к спокойной работе акустика. Но Индиана не дал ему трудиться. Потому что суп из слов кипел в нем и требовал выхода наружу. Апокриф правдив!
Владыка страны гуннов, посланец Антихриста, готов проехаться по всему миру на своем бледном коне. И вот уже увеселительная прогулка началась в Польше. Отец поверил апокрифу не потому, что был параноиком или юродивым. Он просто работал с фактами, которые не лезли в общепринятые схемы и другими учеными отшвыривались как мусор. Чаша Грааля чуть было не насытила своей жизненной силой коричневую нелюдь. А сила эта, между прочим, поразительна - вылечила старика от смерти, когда тот лежал с пробоиной в груди. Хватило одного соприкосновения со Святой Кровью, чтобы рана, через которую со свистом выходил воздух, превратилась в несерьезную болячку. Так вот, гунн-Антихрист остался без Чаши и, соответственно, бессмертия лишь благодаря прозорливости Джонса-старшего. Папаша Генри, точно следуя апокрифу, искал камень, отмеченный Божьим Светом. И действительно, без камня Шанкары сынку его, Индиане, вовек бы не попасть в Камеру Карты. Именно энергия этого камня сжала координату времени и позволила проникнуть в тайны давно минувшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
И хотя турки принялись разворачиваться в сторону дерзких беглецов, дистанция между ними резво увеличивалась. Наверное, потому что двигатель патрульного корабля стал кашлять и сдавать обороты.
Восточные люди слали мощные проклятья, плевали за борт и рвали пуговицы на мундирах. Индиана же старался держать на мушке подходы к носовому пулемету патрульного корабля и уложил несколько турецких моряков, которые хотели надавить на гашетку. Когда пулеметный расчет все же занял свое законное место, катер окончательно вышел из сектора обстрела, отгородившись надстройкой турецкого корабля от напрасно стрекочущих стволов.
- За что ребята боролись, на то и напоролись, - Катанга принес свои соболезнования турецкому флоту и приладил гидрофонные наушники к ушам.
3. УЛОВ КАПИТАНА КАТАНГИ
День второго сентября миновал. Наступила третья ночь сентября, за которой должен был последовать решающий день.
Где-то при первых рассветных лучах усталый Катанга произнес:
- Ну, кажется, я слышу нашу рыбку. Слегка побулькивает и попикивает где-то слева по борту, глубина футов двадцать-тридцать. Сейчас попробую взять ее пеленг.
Тем временем на центральном посту немецкой подводной лодки гидроакустик обратился к командиру.
- Господин капитан, нас опять преследует маломерное надводное судно. Я могу ошибиться, но, скорее всего, то самое, вчерашнее.
Командир лодки оторвался от репитера гирокомпаса.
- Всплываем под перископ.
И трюмный старшина, торчавший неподалеку у распределительной колонки сжатого воздуха, получил команду на частичный продув цистерн.
- Не ваши ли друзья увязались за нами? - поинтересовался командир лодки "U-46" у Райнгольда фон Урбаха.
Лучший археолог фюрера заглянул в окуляр перископа и отшатнулся, заметно изменив цвет лица.
- Джонс! Не может быть.
Он вновь приник глазом к оптике, а голос его стал густым, театральным:
- Этот жидомасонский демон просто неистребим!
Капитан лодки за время перехода уже достаточно насладился чудачествами личного археолога фюрера.
- Вы что, действительно узнаете парня, который стоит на палубе, различаете черты его нахальной физиономии?
- Нет, не различаю, - вынужден был признаться Урбах. - Но я требую, чтобы вы немедленно уничтожили это суденышко. Торпедами или из пушки.
- Сейчас мы бултыхаемся в греческих территориальных водах, господин Урбах, а с Грецией у Рейха пока мир-дружба, поэтому такие резкие движения нам противопоказаны. Мы следуем прежним курсом на Измир, а отловом этого катера пускай занимаются греки или турки.
И перископ спрятался снова. Исчез и небольшой бурунчик, торопившийся по поверхности моря. Доктор Джонс оторвался от бинокля.
- Кажется, мы не заинтересовали рыбку.
Солнце давно преодолело верхушку неба, однако не убавило своей палящей силы. Стояла самая жаркая пора в этих краях, и практически все острова с островочками архипелага Южные Спорады превратились в кучи выжженного камня. Катанга, не снимающий наушников гидрофона, находился в мире подводных бесед, монологов, криков и прочих глубинных звуков. Индиана, желая быть немного полезным, крутил ручки радиостанции и вдруг наткнулся на какую-то итальянскую передачу…
- Мистер Катанга, в одиннадцать по Гринвичу Британия объявила войну Германии, то же самое проделала Индия, Австралия и Новая Зеландия.
Даже из-за такой сногсшибательной новости моряк не стал отрываться от наушников.
- Удивительно лишь то, что папуасы еще никому ничего не объявили.
- На носу мировая война, Катанга!
- Это уж точно. И мы с вами, док, растолкав локтями всех патриотов, первыми ринулись в бой. В вашу честь на родине будет обязательно посажен дуб, а в мою - пальма.
Не обращая внимания на подкол, профессор прокричал:
- Мой папаша был прав! Все сходится! Надо открыть Ковчег не позднее трех дней от начала боевых действий!
Капитан поморщился, он не любил, когда ему что-то объясняли на повышенных тонах. Особенно на борту судна.
- Я понимаю, док, у вас перенапряжение всех сил, возможно, нервный срыв, но зачем меня-то пугать? Давайте сейчас хлебнем из фляжки, посмотрим на облака и угомонимся.
Капитан достал откуда-то сосуд с утешительностью жидкостью, вытащил пробку большими зубами, доставшимися от деда-людоеда, и припал к горлышку. Стало ясно, что Катанга - чувствительный парень.
Доктор Джонс действительно попытался зарядиться от небесного спокойствия, чтобы избавиться от болезненной крикливости.
- Я понимаю, что если меня слушает человек со здоровым мозгом, он вряд ли уловит какую-либо связь между Ковчегом и боевыми действиями. Отдаю себе отчет в том, что буду сейчас говорить совершенно бездоказательные слова, но… Эта каша заварилась первого сентября. Сейчас пять пополудни третьего сентября, значит, в запасе у нас всего семь часов.
Было заметно, что Индиана все-таки попал в цель честным предупреждением о "бездоказательности слов". Поерзав, моряк не выдержал:
- Мистер Джонс, вы разбираетесь куда лучше меня во всех этих страшных пророчествах и прочих фокусах. Однако, единственное, что нам по силам в пять вечера третьего сентября - это попить чайку с кексами, которые еще не засохли. Еще мы можем проводить субмарину до какого-нибудь порта, а это, скорее всего, будет Измир. Там уж и попробуем перехватить реликвию.
Катанга сунул в рот сигару, пытаясь сосредоточиться. Затем хотел вернуться к спокойной работе акустика. Но Индиана не дал ему трудиться. Потому что суп из слов кипел в нем и требовал выхода наружу. Апокриф правдив!
Владыка страны гуннов, посланец Антихриста, готов проехаться по всему миру на своем бледном коне. И вот уже увеселительная прогулка началась в Польше. Отец поверил апокрифу не потому, что был параноиком или юродивым. Он просто работал с фактами, которые не лезли в общепринятые схемы и другими учеными отшвыривались как мусор. Чаша Грааля чуть было не насытила своей жизненной силой коричневую нелюдь. А сила эта, между прочим, поразительна - вылечила старика от смерти, когда тот лежал с пробоиной в груди. Хватило одного соприкосновения со Святой Кровью, чтобы рана, через которую со свистом выходил воздух, превратилась в несерьезную болячку. Так вот, гунн-Антихрист остался без Чаши и, соответственно, бессмертия лишь благодаря прозорливости Джонса-старшего. Папаша Генри, точно следуя апокрифу, искал камень, отмеченный Божьим Светом. И действительно, без камня Шанкары сынку его, Индиане, вовек бы не попасть в Камеру Карты. Именно энергия этого камня сжала координату времени и позволила проникнуть в тайны давно минувшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155