Вольфганга в помещении уже не было. Вообще, никого кроме пленников
здесь не было: жених и невеста громко ругались в коридоре. За дверями метались возбужденные голоса, обсуждая единственный вопрос - убивать Джонсов или нет? Вольфганг несколько истерично собирался застрелить одного из этих псевдолюдей, причем, желательно до отъезда в Искендерон. Его пытались успокоить и образумить с чисто женской запальчивостью. Мол, Джонсы могут понадобиться в качестве консультантов, а чтобы они работали, нужно шантажировать каждого угрозой пыток, примененных к другому, то есть нужны они именно вдвоем, в конце концов это ведь идея Бьюкенена, который знает их психологию лучше всех остальных, и сам Урбах согласился, добавив к схеме Лилиан, которая, похоже, дорога обоим янки, и пусть Хорхер злится, это ведь так прекрасно, когда Хорхер злится, правда, милый?.. Охрана разумеется, не вмешивалась в чисто семейный конфликт, ожидая каких-либо указаний.
Джонсы были оставлены в одиночестве! Поразительная беспечность.
- А хорошо я вздремнул, - удовлетворенно изрек старший, пытаясь потянуться, - знаешь, сразу полегчало… - но Индиана не дал ему времени понежиться в сладком бездействии:
- Некогда языком болтать, отец! Попробуй залезть ко мне в карман пальто, в правый. Дотянешься?
- Зачем, Инди?
- Затем, что пора бежать отсюда, - торопился сын. - Делай, что тебе говорят!
Руки у обоих пленников были сзади, за спинками стульев. Причем, старого археолога привязали не так тщательно, как молодого. Он чуть сдвинул под веревками локти и уцепился пальцами за полу чужого пальто, затем, перебирая суконную ткань, добрался до кармана.
- Там зажигалка, вытаскивай, - скомандовал Индиана.
- А что дальше?
- Подпали веревку. Только аккуратно, руку мне не сожги.
Профессор неуклюжими движениями онемевших пальцев нажал на кремень и, разумеется, обжег сам себя. Ойкнув, он выпустил зажигалку. Та упала на ворсистый ковер, продолжая давать маленькое уютное пламя. Шерсть тут же перехватила инициативу, и через пару секунд возле стульев пылал маленький костер. Который, впрочем, быстро расширялся, расползался, рос ввысь. Особенно охотно, как выяснилось, горело пятно, оставшееся от пролитой "крови Кали".
- Что я наделал… - с безмятежным смущением пробормотал старик.
- К камину! - не растерялся Индиана. - Спокойно, отец! Упрись ногами в пол и на счет "два" приподымайся на носках!
Камин был прекрасен, его действительно стоило осмотреть поближе. Огромных размеров очаг - высотой по грудь человека. Карниз, украшенный обелисками, а также гербовым картушем с орнаментом в виде лилий. Боковая часть, состоящая из пары смотрящих друг на друга герм.
- Раз, два, - командовал сын отцу. - Раз, два…
Конструкция из стульев конвульсивно дернулась в заданном направлении и плавно повалилась на бок. К счастью, обошлось без грохота. Падение было мягким, - на выступающие плечи связанных людей. Только старик растерянно застонал, но это в коридоре также не услышали. "Попали точно на пятно! вспыхнула в голове Индианы бешеной силы мысль. - Все-таки погубит меня это зелье, вот ведь не везет!.." И вернулась ненависть - привычное чувство, рабочее. Веревка оказалась наименее огнестойким материалом из всех, попавших в огонь, она исчезла мгновенно, поэтому борьба была недолгой. Помогая себе нечленораздельным мычанием, Индиана высвободил руки, выдрался из покорно лопающих пут и пополз, оттаскивая отца. Затем он вывинчивался из начинающего тлеть пальто, сбивал убийственный жарс куртки
Джонса-старшего, и уже осмысленно шипел: "В камин, я же сказал - в камин!" - Почему в камин? - слабо удивился отец.
Индиана не ответил. Он метнулся, перепрыгнув через пылающую полосу, в другой конец библиотеки, схватил свой верный кнут, к которому уже подбирался огонь, и вернулся. Он грубо затолкал отца в каменную нишу, влез сам и шепотом предупредил:
- Держись за стену, сейчас поедем.
Распрямившись, он пошарил рукой по шахте дымохода и нащупал толстый стальной стержень. Небольшое усилие, и стержень был выдернут. А сбоку обнаружился рычаг, который можно было потянуть на себя: теперь усилие потребовалось побольше, ведь система слишком давно не использовалась.
- Ой, - жалобно пискнул отец, когда ниша вместе с людьми начала поворачиваться, уходя прямо в стену. - Что это?
- Ничего особенного, нормальный потайной ход, - сказал Индиана, еще раз налегая на рычаг. - Только не вздумай совать пальцы в щель!
Ниша повернулась на сто восемьдесят градусов и замерла, прочно встав в пазы. По ту сторону стены был устроен точно такой же камин, с такими же гермами по бокам. Но интерьеры оказались совсем другими: здесь была гостиная.
- Как интересно! - восхищенно прошептал отец. - Для чего понадобился такой странный тайный ход?
- Отлично! - невпопад ответил сын. - Я сразу сориентировался, когда нас привели в библиотеку Гостевой башни… Все в порядке, сэр, мы попали на спальную половину. Первый из Груммов был большой чудак, он придумал целую систему, чтобы втайне от жены посещать ее подруг, гостящих в замке. Якобы в библиотеке засиживался…
- А ты как про это узнал?
Индиана помедлил, осторожно оглядывая помещение.
- Если не ошибаюсь, там дальше должна быть анфилада из трех комнат. В самом конце - еще ход, на винтовую лестницу, а лестница выводит прямо к реке… Как я узнал, спрашиваешь? Гостевая башня особенно подробно описана в воспоминаниях архитектора, который строил замок. Я нашел в архиве венской ратуши неопубликованную рукопись этого несчастного человека. Я очень хорошо подготовился к визиту, отец.
- Моя школа, - старого профессора переполняла гордость.
- Иди за мной, - сказала Индиана. - И помалкивай.
Они двинулись. Им действительно пришлось одолеть несколько комнат, расположенных анфиладой: роскошный кабинет, роскошная ванная, наконец, непосредственно будуар. Именно в последней комнате и возникло досадное препятствие, едва не сорвавшее решающий бросок на свободу.
Бескрайнюю постель с шелковым балдахином занимал один человек. Он сидел в позе "лотоса". Голый до пояса, в укороченных белых подштанниках, а на голове почему-то - круглая шапочка сочного черного цвета, украшенная золотыми рунами. С шапочки свисала красная вуаль, закрывшая человеку лицо до губ.
На ковре лежали рогатый шлем и мантия нацистского священника, а также китель без погон, галифе и мундир с серебристыми околышками на лацкане в виде двух зловещих рун "Зиг", похожих на молнии. Фуражка с черепом на кокарде валялась на подоконнике - по-простому. Два руна "Зиг" - это СС. Это знак Небесного Огня, это мостик между Богами и Истинными Потомками. "Ар-Эр-Ис-Ор-Ур", - отчетливо выговаривал нацист, разделяя звуки быстрыми движениями рук: он водил ладонями перед своим лицом, прикладывая их поочередно к шее, к груди, к животу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155