Но, с другой стороны, если "Горничная
инкорпорейтед" принадлежала группе "Менникс", то крах фирмы ударил так же
сильно и по Рикки. Я не хотел, чтобы Рикки пострадала, а все остальное
меня мало беспокоило.
Я поднялся:
- Что ж, благодарю вас за проявленную чуткость, мистер Монетт. Пойду,
пожалуй.
- Не спешите, мистер Дейвис... Наша организация считает себя
ответственной перед нашими клиентами не только за выполнение буквы
контракта. Полагаю, вы догадываетесь, что ваш случай не первый. Наш совет
директоров предоставил в мое распоряжение небольшую сумму для
вспомоществования клиентам, оставшимся без средств. Деньги, отпущенные...
- Никакой благотворительности, мистер Монетт. Но все равно спасибо.
- Это не благотворительность, мистер Дейвис. Заем. Если хотите,
условный заем. Поверьте, на таких займах мы ничего не теряем... и нам не
хотелось бы, чтобы вы вышли отсюда с пустыми карманами.
Я взвесил его предложение еще раз. С одной стороны, мне не на что
было даже подстричься, а с другой, брать взаймы - все равно что плыть с
камнем на шее... К тому же небольшие долги труднее выплачивать - чисто
психологически.
- Мистер Монетт, - медленно начал я, - доктор Альбрехт говорил, что
по контракту мне полагается еще четыре дня... с предоставлением койки и
похлебки.
- Думаю, вы правы, но мне надо свериться с вашей карточкой. Мы не
выгоняем людей на улицу даже по истечении срока действия контракта, если
они не готовы покинуть храм.
- Я в этом и не сомневался. А сколько стоит комната, куда я был
помещен, если считать ее больничной палатой, и питание?
- Гм. Но мы не сдаем комнаты внаем. И у нас не больница - мы просто
создаем клиентам условия для возвращения в жизнь.
- Да, да, конечно. Но у вас должны быть какие-то расценки, хотя бы
для того, чтобы отчитываться в расходах.
- М-м... И да, и нет. Существующие расценки приняты на иной основе.
Они составлены с учетом накладных и амортизационных расходов, расходов на
обслуживание, диетическое питание, оплату персонала и так далее. Могу
прикинуть смету.
- Нет-нет, не беспокойтесь. Ну а сколько, скажем, может стоить такая
же палата и питание в больнице?
- Это, правда, не совсем по моей части. Хотя... Ну, пожалуй, долларов
сто в день.
- У меня не использовано четыре дня. Можете ссудить мне четыре сотни?
Он не ответил, но сообщил что-то цифровым кодом своему механическому
помощнику. Тут же восемь пятидесятидолларовых бумажек легли мне в руку.
- Спасибо, - искренне поблагодарил я его и засунул деньги в карман. -
Будь я проклят, если вскорости не верну долг. Обычные шесть процентов, или
теперь берут больше?
Он покачал головой:
- Это не заем. Как вы и просили, я выплатил вам разницу за
неиспользованный срок пребывания.
- Ах так? Послушайте, мистер Монетт, у меня в мыслях не было давить
на вас... Конечно, я готов...
- Прошу вас. Мой помощник уже зарегистрировал выдачу денег. Или вы
хотите, чтобы у наших ревизоров попусту голова болела из-за каких-то
четырехсот долларов? Я готов был одолжить вам намного больше.
- Ладно, больше не спорю. Скажите, а как по нынешним временам,
четыреста долларов - много это или мало? Какие сейчас цены?
- М-м... Трудно сказать.
- Ну хотя бы приблизительно. Сколько стоит пообедать?
- Стоимость питания не так уж высока. За десять долларов вы можете
получить вполне приличный обед... если позаботиться выбрать ресторан с
умеренными ценами.
Я поблагодарил мистера Монетта и вышел из конторы с чувством
признательности этому человеку. Он напомнил мне нашего армейского
казначея. Казначеи бывают только двух видов: первые тычут в параграф
инструкции, где сказано, что вы не можете получить и того, что вам
полагается; вторые же будут рыться в инструкциях до тех пор, пока не
найдут параграф, в соответствии с которым вам причитается даже то, чего вы
не заслужили.
Мистер Монетт относился, кончено, ко вторым.
Храм фасадом выходил на Уилширскую дорогу. Перед храмом были разбиты
клумбы, рос кустарник, стояли скамейки. Я присел отдохнуть и подумать,
куда направиться - на восток или на запад. Я держался молодцом с мистером
Монеттом, хоть и был, честно говоря, здорово потрясен; зато теперь в
кармане у меня лежит сумма, которой хватит на пропитание в течение недели.
Но солнце пригревало, дорога успокаивающе гудела под колесами
проносившихся автомобилей, и я был молод (по крайней мере, биологически);
руки-ноги были при мне, голова работала. Насвистывая "Аллилуйя, я
бродяга", я открыл "Таймс" на странице "Требуются". Подавив желание
посмотреть раздел "Инженеры", я сразу принялся искать колонку
"Разнорабочие" и с трудом ее обнаружил. Выбор был весьма невелик.
6
Я приступил к работе на следующий день, в пятницу, 15 декабря. У меня
сразу возникли недоразумения с законом: я постоянно путался в новых
понятиях, ощущениях, способах выражения мыслей. Я обнаружил, что
"переориентироваться" по книгам - все равно как изучать секс теоретически;
на деле все было совершенно по-другому.
Наверно, у меня было бы меньше неприятностей, окажись я в Омске,
Сантьяго или Джакарте. В чужой стране, чужом городе ты знаешь, что
столкнешься с чем-то непривычным, но перемены в Большом Лос-Анджелесе не
укладывались в сознание, хотя я и сталкивался с ними ежечасно. Конечно,
тридцать лет - небольшой отрезок времени: за всю свою жизнь каждый из нас
успевает привыкнуть ко множеству перемен. Но на меня все обрушилось разом.
Взять, к примеру, случай, когда я произнес без всякой задней мысли
обычное для меня слово в присутствии одной дамочки. Дамочка сильно
оскорбилась, и только мое поспешное оправдание, что я "сонник", удержало
ее мужа от мордобоя. Я не стану приводить это слово здесь - хотя почему бы
и нет? Поверьте, во времена моего детства оно использовалось как вполне
пристойное - стоит заглянуть в старый словарь; во всяком случае, никто не
царапал его гвоздем на стенках туалетов и не писал мелом на заборах.
Слово, о котором я говорю, - "заскок".
Были и другие слова - их я произносил, только хорошо прежде подумав.
Не то что они были из разряда "табу", нет. Просто изменилось полностью их
значение. Слово "хозяин", например, раньше означало человека, взявшего у
вас в прихожей пальто; он мог отнести его в спальню, если на вешалке не
было места, - но при чем тут уровень рождаемости?
Тем не менее я потихоньку приспосабливался. Моя работа заключалась в
том, что я превращал новехонькие лимузины в металлолом, отправлявшийся
морем обратно в Питсбург.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
инкорпорейтед" принадлежала группе "Менникс", то крах фирмы ударил так же
сильно и по Рикки. Я не хотел, чтобы Рикки пострадала, а все остальное
меня мало беспокоило.
Я поднялся:
- Что ж, благодарю вас за проявленную чуткость, мистер Монетт. Пойду,
пожалуй.
- Не спешите, мистер Дейвис... Наша организация считает себя
ответственной перед нашими клиентами не только за выполнение буквы
контракта. Полагаю, вы догадываетесь, что ваш случай не первый. Наш совет
директоров предоставил в мое распоряжение небольшую сумму для
вспомоществования клиентам, оставшимся без средств. Деньги, отпущенные...
- Никакой благотворительности, мистер Монетт. Но все равно спасибо.
- Это не благотворительность, мистер Дейвис. Заем. Если хотите,
условный заем. Поверьте, на таких займах мы ничего не теряем... и нам не
хотелось бы, чтобы вы вышли отсюда с пустыми карманами.
Я взвесил его предложение еще раз. С одной стороны, мне не на что
было даже подстричься, а с другой, брать взаймы - все равно что плыть с
камнем на шее... К тому же небольшие долги труднее выплачивать - чисто
психологически.
- Мистер Монетт, - медленно начал я, - доктор Альбрехт говорил, что
по контракту мне полагается еще четыре дня... с предоставлением койки и
похлебки.
- Думаю, вы правы, но мне надо свериться с вашей карточкой. Мы не
выгоняем людей на улицу даже по истечении срока действия контракта, если
они не готовы покинуть храм.
- Я в этом и не сомневался. А сколько стоит комната, куда я был
помещен, если считать ее больничной палатой, и питание?
- Гм. Но мы не сдаем комнаты внаем. И у нас не больница - мы просто
создаем клиентам условия для возвращения в жизнь.
- Да, да, конечно. Но у вас должны быть какие-то расценки, хотя бы
для того, чтобы отчитываться в расходах.
- М-м... И да, и нет. Существующие расценки приняты на иной основе.
Они составлены с учетом накладных и амортизационных расходов, расходов на
обслуживание, диетическое питание, оплату персонала и так далее. Могу
прикинуть смету.
- Нет-нет, не беспокойтесь. Ну а сколько, скажем, может стоить такая
же палата и питание в больнице?
- Это, правда, не совсем по моей части. Хотя... Ну, пожалуй, долларов
сто в день.
- У меня не использовано четыре дня. Можете ссудить мне четыре сотни?
Он не ответил, но сообщил что-то цифровым кодом своему механическому
помощнику. Тут же восемь пятидесятидолларовых бумажек легли мне в руку.
- Спасибо, - искренне поблагодарил я его и засунул деньги в карман. -
Будь я проклят, если вскорости не верну долг. Обычные шесть процентов, или
теперь берут больше?
Он покачал головой:
- Это не заем. Как вы и просили, я выплатил вам разницу за
неиспользованный срок пребывания.
- Ах так? Послушайте, мистер Монетт, у меня в мыслях не было давить
на вас... Конечно, я готов...
- Прошу вас. Мой помощник уже зарегистрировал выдачу денег. Или вы
хотите, чтобы у наших ревизоров попусту голова болела из-за каких-то
четырехсот долларов? Я готов был одолжить вам намного больше.
- Ладно, больше не спорю. Скажите, а как по нынешним временам,
четыреста долларов - много это или мало? Какие сейчас цены?
- М-м... Трудно сказать.
- Ну хотя бы приблизительно. Сколько стоит пообедать?
- Стоимость питания не так уж высока. За десять долларов вы можете
получить вполне приличный обед... если позаботиться выбрать ресторан с
умеренными ценами.
Я поблагодарил мистера Монетта и вышел из конторы с чувством
признательности этому человеку. Он напомнил мне нашего армейского
казначея. Казначеи бывают только двух видов: первые тычут в параграф
инструкции, где сказано, что вы не можете получить и того, что вам
полагается; вторые же будут рыться в инструкциях до тех пор, пока не
найдут параграф, в соответствии с которым вам причитается даже то, чего вы
не заслужили.
Мистер Монетт относился, кончено, ко вторым.
Храм фасадом выходил на Уилширскую дорогу. Перед храмом были разбиты
клумбы, рос кустарник, стояли скамейки. Я присел отдохнуть и подумать,
куда направиться - на восток или на запад. Я держался молодцом с мистером
Монеттом, хоть и был, честно говоря, здорово потрясен; зато теперь в
кармане у меня лежит сумма, которой хватит на пропитание в течение недели.
Но солнце пригревало, дорога успокаивающе гудела под колесами
проносившихся автомобилей, и я был молод (по крайней мере, биологически);
руки-ноги были при мне, голова работала. Насвистывая "Аллилуйя, я
бродяга", я открыл "Таймс" на странице "Требуются". Подавив желание
посмотреть раздел "Инженеры", я сразу принялся искать колонку
"Разнорабочие" и с трудом ее обнаружил. Выбор был весьма невелик.
6
Я приступил к работе на следующий день, в пятницу, 15 декабря. У меня
сразу возникли недоразумения с законом: я постоянно путался в новых
понятиях, ощущениях, способах выражения мыслей. Я обнаружил, что
"переориентироваться" по книгам - все равно как изучать секс теоретически;
на деле все было совершенно по-другому.
Наверно, у меня было бы меньше неприятностей, окажись я в Омске,
Сантьяго или Джакарте. В чужой стране, чужом городе ты знаешь, что
столкнешься с чем-то непривычным, но перемены в Большом Лос-Анджелесе не
укладывались в сознание, хотя я и сталкивался с ними ежечасно. Конечно,
тридцать лет - небольшой отрезок времени: за всю свою жизнь каждый из нас
успевает привыкнуть ко множеству перемен. Но на меня все обрушилось разом.
Взять, к примеру, случай, когда я произнес без всякой задней мысли
обычное для меня слово в присутствии одной дамочки. Дамочка сильно
оскорбилась, и только мое поспешное оправдание, что я "сонник", удержало
ее мужа от мордобоя. Я не стану приводить это слово здесь - хотя почему бы
и нет? Поверьте, во времена моего детства оно использовалось как вполне
пристойное - стоит заглянуть в старый словарь; во всяком случае, никто не
царапал его гвоздем на стенках туалетов и не писал мелом на заборах.
Слово, о котором я говорю, - "заскок".
Были и другие слова - их я произносил, только хорошо прежде подумав.
Не то что они были из разряда "табу", нет. Просто изменилось полностью их
значение. Слово "хозяин", например, раньше означало человека, взявшего у
вас в прихожей пальто; он мог отнести его в спальню, если на вешалке не
было места, - но при чем тут уровень рождаемости?
Тем не менее я потихоньку приспосабливался. Моя работа заключалась в
том, что я превращал новехонькие лимузины в металлолом, отправлявшийся
морем обратно в Питсбург.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60