"Кадиллаки", "крайслеры", "эйзенхауэры",
"линкольны" - самые шикарные, большие и мощные турбомобили различных
марок, не наездившие и одного километра, шли под пресс. Их цеплял
челюстями захват, потом - бах! трах! ба-бах! - и готово сырье для мартена.
Поначалу мне было не по себе - сам я пользовался "дорогами" и не имел
других транспортных средств. Как-то я высказал свое мнение о
бессмысленности уничтожения такой прекрасной техники - и чуть не лишился
работы. Хорошо еще, сменный мастер вспомнил, что я "сонник" и ни черта не
понимаю.
- Тут, сынок, все упирается в экономику. Государство поощряет
перепроизводство автомобилей - это является гарантией погашения займов,
выделенных на поддержание твердых цен. Автомобили выпущены два года назад,
но они никогда не будут проданы... И вот теперь государство превращает их
в металлолом и продает обратно сталелитейным компаниям. Мартены не могут
работать на одной руде, им нужен и металлолом. Тебе бы полагалось знать
такие простые вещи, хоть ты из "сонников". Кстати, обогащенной руды не
хватает, и металлолома требуется все больше и больше. Эти автомобили нужны
сталелитейной промышленности позарез.
- Но зачем вообще их было выпускать, если знали, что они не будут
проданы? Это же расточительство!
- Это только с виду расточительство. Ты что, хочешь, чтобы люди
остались без работы? Чтобы упал жизненный уровень?
- Ладно, почему не отправлять автомобили за границу? По-моему, там за
них выручили бы больше, чем здесь, продавая как металлолом.
- Ну да! И взорвать экспортный рынок? Кроме того, если бы мы стали
продавать автомобили по бросовым ценам за границей, мы бы восстановили
против себя всех: Японию, Францию, Германию, Великую Азиатскую Республику
- всех. И к чему все привело бы? К войне? - Он вздохнул и продолжал
поучать меня отеческим тоном: - Сходи-ка ты в Публичную библиотеку и
возьми несколько книжек. А то судишь о том, о чем понятия не имеешь.
Я и заткнулся. Я не стал говорить ему, что провожу все свое свободное
время в библиотеках. Избегал я упоминать и о том, что был когда-то
инженером. А претендовать на должность инженера теперь - все равно что в
свое время прийти к Дюпону и заявить: "Сударь, я - алхимик. Не нуждаетесь
ли вы в моем искусстве?"
И все-таки я вернулся к этой теме еще раз. Я обратил внимание, что
очень немногие автомобили были собраны полностью. Сделаны они были
кое-как: в одном не хватало приборной доски, в другом отсутствовало
воздушное охлаждение, а однажды я заметил, как зубья дробилки размалывают
пустой, без мотора, капот, и опять обратился к сменному мастеру. Тот в
изумлении уставился на меня:
- Великий Юпитер! Сынок, неужели ты думаешь, что кто-то будет
стараться при сборке никому не нужных автомобилей? Прежде чем они сойдут с
конвейера, они уже оплачены.
На этот раз я заткнулся надолго. Лучше заниматься техникой: экономика
для меня - темный лес. Зато у меня было много времени для размышлений. Мою
работу трудно было назвать "работой". Все операции выполнялись "ловким
Фрэнком" в различных модификациях. "Фрэнк" и его собратья обслуживали
дробилку, подгоняли автомобили, убирали и взвешивали металлолом,
подсчитывали. Моя "работа" заключалась в том, что я стоял на небольшой
платформе (сидеть запрещалось) и держал руку на рубильнике. Рубильник (в
аварийной ситуации) отключал всю систему. Но ничего никогда не случалось,
хотя довольно скоро я уяснил, что от меня требовалось, по крайней мере раз
за смену, "обнаружить" неполадки в системе автоматики, остановить работу и
послать за ремонтниками.
Что ж, за это мне платили двадцать один доллар в день, и я мог не
думать о хлебе насущном. После вычетов на социальное страхование,
медицинское обслуживание, профсоюзных взносов, подоходного налога, налога
на оборону и взносов в общественный фонд у меня оставалось около
шестнадцати долларов. Мистер Монетт оказался не прав, утверждая, будто
обед стоит десять долларов, - вполне сносный обед можно было получить за
три доллара, если вы не против искусственного мяса. Ручаюсь, вам будет не
отличить бифштекса, выращенного в колбе, от того, который гулял на травке.
Учитывая, что кругом полно слухов о радиоактивности, я был совершенно
счастлив, потребляя суррогат.
Труднее было с жильем. Во время Шестинедельной войны Лос-Анджелес не
попал в список городов, подлежавших уничтожению, и в него хлынула масса
беженцев (и меня причисляли к ним, но я-то себя таковым не считал). Никто
не вернулся домой, даже те, у кого было куда возвращаться. Город - если
Большой Лос-Анджелес можно назвать городом - был переполнен, когда я лег в
холодный сон. Теперь он просто кишел людьми и напоминал огромный
муравейник. Может быть, не стоило избавляться от смога: в шестидесятые
годы из-за него хоть немногие, но покидали большие города. Теперь,
очевидно, никто никогда не уезжал из города.
Когда я выписывался из храма, у меня в голове сложился план действий:
1) найти работу; 2) найти ночлег; 3) повысить уровень инженерных знаний;
4) найти Рикки; 5) снова стать инженером, если это в человеческих силах;
6) найти Майлза и Белл, заплатить должок и при этом постараться избежать
тюрьмы; 7) прочие дела, вроде поиска исходного патента на "трудягу": у
меня было предчувствие, что в основу его легли мои разработки по "ловкому
Фрэнку" (конечно, сейчас все это не имело значения, но...). Хотелось мне
разузнать о судьбе "Горничной инкорпорейтед"... и так далее и тому
подобное.
Я расположил свои дела в порядке очередности по давней студенческой
привычке (хотя особым усердием в первые годы учебы не отличался); если не
соблюдать очередности - собьешься с ритма. Конечно, некоторые пункты плана
можно было осуществлять одновременно: я надеялся отыскать Рикки, а может,
заодно "Белл и Ко", продолжая при этом совершенствовать знания в области
автоматики. Но главное дело не может стоять вторым; сперва следовало найти
работу, а потом искать потерянное; доллары - конечно, если они у вас есть
в достатке - ключи ко всем дверям...
После того как в шести местах мне отказали, я нашел объявление о
сдаче помещения в районе Сан-Бернардино. Но я свалял дурака: вместо того
чтобы сразу снять комнату, я потащился опять в центр города, надеясь найти
что-нибудь там, а с утра быть первым в очереди на бирже труда. И везде
неудача. Меня записали на "лист ожидания" в четырех местах, а в результате
я оказался в парке, под открытым небом. Почти до полуночи я прогуливался
по дорожкам, чтобы хоть немного согреться (зимы в Большом Лос-Анджелесе
субтропические, если только сильно подчеркиваешь приставку "суб"), а потом
плюнул и пошел в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
"линкольны" - самые шикарные, большие и мощные турбомобили различных
марок, не наездившие и одного километра, шли под пресс. Их цеплял
челюстями захват, потом - бах! трах! ба-бах! - и готово сырье для мартена.
Поначалу мне было не по себе - сам я пользовался "дорогами" и не имел
других транспортных средств. Как-то я высказал свое мнение о
бессмысленности уничтожения такой прекрасной техники - и чуть не лишился
работы. Хорошо еще, сменный мастер вспомнил, что я "сонник" и ни черта не
понимаю.
- Тут, сынок, все упирается в экономику. Государство поощряет
перепроизводство автомобилей - это является гарантией погашения займов,
выделенных на поддержание твердых цен. Автомобили выпущены два года назад,
но они никогда не будут проданы... И вот теперь государство превращает их
в металлолом и продает обратно сталелитейным компаниям. Мартены не могут
работать на одной руде, им нужен и металлолом. Тебе бы полагалось знать
такие простые вещи, хоть ты из "сонников". Кстати, обогащенной руды не
хватает, и металлолома требуется все больше и больше. Эти автомобили нужны
сталелитейной промышленности позарез.
- Но зачем вообще их было выпускать, если знали, что они не будут
проданы? Это же расточительство!
- Это только с виду расточительство. Ты что, хочешь, чтобы люди
остались без работы? Чтобы упал жизненный уровень?
- Ладно, почему не отправлять автомобили за границу? По-моему, там за
них выручили бы больше, чем здесь, продавая как металлолом.
- Ну да! И взорвать экспортный рынок? Кроме того, если бы мы стали
продавать автомобили по бросовым ценам за границей, мы бы восстановили
против себя всех: Японию, Францию, Германию, Великую Азиатскую Республику
- всех. И к чему все привело бы? К войне? - Он вздохнул и продолжал
поучать меня отеческим тоном: - Сходи-ка ты в Публичную библиотеку и
возьми несколько книжек. А то судишь о том, о чем понятия не имеешь.
Я и заткнулся. Я не стал говорить ему, что провожу все свое свободное
время в библиотеках. Избегал я упоминать и о том, что был когда-то
инженером. А претендовать на должность инженера теперь - все равно что в
свое время прийти к Дюпону и заявить: "Сударь, я - алхимик. Не нуждаетесь
ли вы в моем искусстве?"
И все-таки я вернулся к этой теме еще раз. Я обратил внимание, что
очень немногие автомобили были собраны полностью. Сделаны они были
кое-как: в одном не хватало приборной доски, в другом отсутствовало
воздушное охлаждение, а однажды я заметил, как зубья дробилки размалывают
пустой, без мотора, капот, и опять обратился к сменному мастеру. Тот в
изумлении уставился на меня:
- Великий Юпитер! Сынок, неужели ты думаешь, что кто-то будет
стараться при сборке никому не нужных автомобилей? Прежде чем они сойдут с
конвейера, они уже оплачены.
На этот раз я заткнулся надолго. Лучше заниматься техникой: экономика
для меня - темный лес. Зато у меня было много времени для размышлений. Мою
работу трудно было назвать "работой". Все операции выполнялись "ловким
Фрэнком" в различных модификациях. "Фрэнк" и его собратья обслуживали
дробилку, подгоняли автомобили, убирали и взвешивали металлолом,
подсчитывали. Моя "работа" заключалась в том, что я стоял на небольшой
платформе (сидеть запрещалось) и держал руку на рубильнике. Рубильник (в
аварийной ситуации) отключал всю систему. Но ничего никогда не случалось,
хотя довольно скоро я уяснил, что от меня требовалось, по крайней мере раз
за смену, "обнаружить" неполадки в системе автоматики, остановить работу и
послать за ремонтниками.
Что ж, за это мне платили двадцать один доллар в день, и я мог не
думать о хлебе насущном. После вычетов на социальное страхование,
медицинское обслуживание, профсоюзных взносов, подоходного налога, налога
на оборону и взносов в общественный фонд у меня оставалось около
шестнадцати долларов. Мистер Монетт оказался не прав, утверждая, будто
обед стоит десять долларов, - вполне сносный обед можно было получить за
три доллара, если вы не против искусственного мяса. Ручаюсь, вам будет не
отличить бифштекса, выращенного в колбе, от того, который гулял на травке.
Учитывая, что кругом полно слухов о радиоактивности, я был совершенно
счастлив, потребляя суррогат.
Труднее было с жильем. Во время Шестинедельной войны Лос-Анджелес не
попал в список городов, подлежавших уничтожению, и в него хлынула масса
беженцев (и меня причисляли к ним, но я-то себя таковым не считал). Никто
не вернулся домой, даже те, у кого было куда возвращаться. Город - если
Большой Лос-Анджелес можно назвать городом - был переполнен, когда я лег в
холодный сон. Теперь он просто кишел людьми и напоминал огромный
муравейник. Может быть, не стоило избавляться от смога: в шестидесятые
годы из-за него хоть немногие, но покидали большие города. Теперь,
очевидно, никто никогда не уезжал из города.
Когда я выписывался из храма, у меня в голове сложился план действий:
1) найти работу; 2) найти ночлег; 3) повысить уровень инженерных знаний;
4) найти Рикки; 5) снова стать инженером, если это в человеческих силах;
6) найти Майлза и Белл, заплатить должок и при этом постараться избежать
тюрьмы; 7) прочие дела, вроде поиска исходного патента на "трудягу": у
меня было предчувствие, что в основу его легли мои разработки по "ловкому
Фрэнку" (конечно, сейчас все это не имело значения, но...). Хотелось мне
разузнать о судьбе "Горничной инкорпорейтед"... и так далее и тому
подобное.
Я расположил свои дела в порядке очередности по давней студенческой
привычке (хотя особым усердием в первые годы учебы не отличался); если не
соблюдать очередности - собьешься с ритма. Конечно, некоторые пункты плана
можно было осуществлять одновременно: я надеялся отыскать Рикки, а может,
заодно "Белл и Ко", продолжая при этом совершенствовать знания в области
автоматики. Но главное дело не может стоять вторым; сперва следовало найти
работу, а потом искать потерянное; доллары - конечно, если они у вас есть
в достатке - ключи ко всем дверям...
После того как в шести местах мне отказали, я нашел объявление о
сдаче помещения в районе Сан-Бернардино. Но я свалял дурака: вместо того
чтобы сразу снять комнату, я потащился опять в центр города, надеясь найти
что-нибудь там, а с утра быть первым в очереди на бирже труда. И везде
неудача. Меня записали на "лист ожидания" в четырех местах, а в результате
я оказался в парке, под открытым небом. Почти до полуночи я прогуливался
по дорожкам, чтобы хоть немного согреться (зимы в Большом Лос-Анджелесе
субтропические, если только сильно подчеркиваешь приставку "суб"), а потом
плюнул и пошел в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60