Поэтому в разговоре с незнакомыми людьми я избегал упоминать об
этом. Чака же привлекал сам факт прыжка во времени, и он очень хотел
услышать, как выглядел мир до его рождения из уст человека, для которого
далекое прошлое было в полном смысле "вчера".
В свою очередь он охотно критиковал зревшие у меня один за другим
замыслы новых машин. На поверку оказывалось, что они безнадежно
устарели... в 2001 году от рождества Христова. При его дружеском участии я
быстро наверстывал упущенное и становился современным инженером.
Как-то теплым апрельским вечером я начал обрисовывать ему в общих
чертах свою новую идею - автоматического секретаря. Он прервал меня и
спросил озабоченно:
- Дэн, ты занимался разработкой на службе?
- А? Вообще-то нет. А что?
- Что говорится в твоем контракте?
- Контракте? Да у меня нет никакого контракта.
Куртис внес мое имя в платежную ведомость. Галлоуэй напустил на меня
фотографа да еще какого-то писаку. Тот долго ходил за мной и изводил
идиотскими вопросами. Вот и все.
- М-м... На твоем месте, приятель, я бы ничего не предпринимал, пока
не выяснил, на каком ты свете. Ты придумал и в самом деле что-то новое. И
ты в состоянии запустить эту штуку в производство?
- Над этим я еще не задумывался.
- Отложи работу на время. Ты ведь знаешь положение в фирме. Она
процветает и выпускает хороший товар. Но все новинки последних пяти лет
фирма производит по закупленным лицензиям. Я не могу пробить ни одной
новой идеи - на пути у меня стоит Мак. Но ты можешь обойти Мака и пойти
прямо к боссу. Так что не спеши, потому как, кроме своей ежемесячной
зарплаты, ты больше ничего не получишь.
Я последовал его совету. Продолжал работать над проектом, но все
чертежи сжигал. Мне они были ни к чему - я помнил их наизусть. Виноватым
перед фирмой я себя не чувствовал: меня наняли не как инженера, а как
рекламный манекен для Галлоуэя. Когда из меня, как из рекламы, выжмут все,
что можно, мне сунут в зубы месячную зарплату, выразят искреннюю
благодарность и выставят за дверь.
Но к тому времени я должен снова стать настоящим инженером, способным
открыть собственное дело. Если Чак согласится рискнуть, я возьму и его.
Джек Галлоуэй не стал размениваться на газеты - он начал проталкивать
историю обо мне в толстые общенациональные журналы. Он хотел, чтобы "Лайф"
дал целый разворот и увязал публикацию с материалами тридцатилетней
давности о первой модели "Горничной". "Лайф" наживку не заглотнул, но
Галлоуэй закинул удочку в других местах, и кое-где клюнуло. Правда, там
статью увязали с рекламой электронных изделий.
Я начал подумывать, не отпустить ли мне бороду. Потом решил, что меня
все равно никто не узнает, а если и узнают - мне-то что до того?
На мое имя стало поступать множество идиотских писем. В одном из них
мне обещали, что я буду поджариваться на вечном огне в аду за нарушение
предначертания Божьего. Письмо я выкинул, а про себя подумал: если бы Бог
захотел воспротивиться тому, что со мной произошло, он не допустил бы
самой возможности погружаться в холодный сон. И я бы не пострадал.
Во вторник, третьего мая 2001 года, мне позвонили.
- На проводе миссис Шульц, сэр. Соединить?
- Шульц?
О черт, я же обещал мистеру Монетту, когда разговаривал с ним
последний раз, что разберусь с ней. Но все откладывал, потому что особого
желания говорить вообще с кем-нибудь у меня не было. Я почти не
сомневался, что она одна из тех сумасбродок, которые пристают к "сонникам"
с дурацкими расспросами.
Мистер Монетт говорил, что с тех пор, как я выписался, она звонила
уже несколько раз. В соответствии с правилами храма ей не давали адреса,
но соглашались сообщить мне о ее звонках. Что ж, придется поговорить с
ней: я в долгу перед Монеттом.
- Соедините меня с ней.
- Это Дэнни Дейвис? - Экрана у моего служебного телефона не было,
поэтому видеть меня она не могла.
- Слушаю вас. Ваша фамилия - Шульц?
- Ох, Дэнни, милый, как приятно вновь услышать твой голос! - Я медлил
с ответом, и она продолжала: - Разве ты не узнаешь меня?
Конечно, я узнал ее. Это была Белл Джентри.
7
Я назначил ей свидание.
Моим первым порывом было послать ее к черту и бросить трубку. Я давно
уже понял, что пытаться отомстить - ребячество. Пита не вернуть, а
кончиться все для меня может тюрьмой. Поэтому я прекратил поиски Майлза и
Белл и забыл о них. Но Белл ведь наверняка знала, где Рикки. Вот почему я
и договорился с ней о встрече.
Она хотела, чтобы я пригласил ее пообедать, но я не согласился. И
дело тут не в правилах хорошего тона, просто, по-моему, разделить трапезу
можно только с другом. Встретиться я с ней встречусь, но вести в ресторан
- слишком много чести для нее. Я спросил адрес и сказал, что буду у нее к
восьми вечера.
Она снимала дешевую меблирашку в доме без лифта в той части города
(Ла Брэ), которой еще не коснулось современное строительство. Не нажав
кнопку звонка, я уже понял, что отнятое у меня обманом ее не обогатило,
иначе она не жила бы в такой дыре. А увидев ее, я окончательно убедился,
что мстить вообще не имело смысла: годы справились с этим лучше меня.
Белл было не меньше пятидесяти трех (если верить ее прошлым
утверждениям о возрасте), но в действительности, скорее всего, около
шестидесяти. Благодаря успехам геронтологии и эндокринологии женщина в
2001 году, если она следила за собой, могла выглядеть тридцатилетней еще
много лет подряд. Многие так и выглядели. Некоторые звезды "хваталки"
хвастались, что они уже бабушки, хотя продолжали подвизаться в амплуа
инженю.
Но Белл за собой не следила.
Она растолстела, в голосе появились визгливые нотки, но вела она себя
так же развязно, как в молодости. Очевидно, она до сих пор считала тело
своим основным достоянием и поэтому была одета в стиктайтский домашний
халат, который не только выставлял напоказ чересчур много, а еще и
подчеркивал, что она особь женского пола, млекопитающая, раскормлена не в
меру, - но при этом ни к чему не годна.
Она сама этого не осознавала. Ее некогда острый ум зачах, и от
прежних времен в ней оставались только неистребимая самонадеянность и
тщеславие. С радостным визгом она бросилась мне на шею, и я с трудом
увернулся от поцелуя. Я отстранил ее:
- Спокойнее, Белл.
- Но я так счастлива, милый! Так взволнована, так потрясена!
- Еще бы! - Я пришел сюда с намерением держать себя в руках... мне
просто нужно было выяснить у нее один вопрос - и уйти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
этом. Чака же привлекал сам факт прыжка во времени, и он очень хотел
услышать, как выглядел мир до его рождения из уст человека, для которого
далекое прошлое было в полном смысле "вчера".
В свою очередь он охотно критиковал зревшие у меня один за другим
замыслы новых машин. На поверку оказывалось, что они безнадежно
устарели... в 2001 году от рождества Христова. При его дружеском участии я
быстро наверстывал упущенное и становился современным инженером.
Как-то теплым апрельским вечером я начал обрисовывать ему в общих
чертах свою новую идею - автоматического секретаря. Он прервал меня и
спросил озабоченно:
- Дэн, ты занимался разработкой на службе?
- А? Вообще-то нет. А что?
- Что говорится в твоем контракте?
- Контракте? Да у меня нет никакого контракта.
Куртис внес мое имя в платежную ведомость. Галлоуэй напустил на меня
фотографа да еще какого-то писаку. Тот долго ходил за мной и изводил
идиотскими вопросами. Вот и все.
- М-м... На твоем месте, приятель, я бы ничего не предпринимал, пока
не выяснил, на каком ты свете. Ты придумал и в самом деле что-то новое. И
ты в состоянии запустить эту штуку в производство?
- Над этим я еще не задумывался.
- Отложи работу на время. Ты ведь знаешь положение в фирме. Она
процветает и выпускает хороший товар. Но все новинки последних пяти лет
фирма производит по закупленным лицензиям. Я не могу пробить ни одной
новой идеи - на пути у меня стоит Мак. Но ты можешь обойти Мака и пойти
прямо к боссу. Так что не спеши, потому как, кроме своей ежемесячной
зарплаты, ты больше ничего не получишь.
Я последовал его совету. Продолжал работать над проектом, но все
чертежи сжигал. Мне они были ни к чему - я помнил их наизусть. Виноватым
перед фирмой я себя не чувствовал: меня наняли не как инженера, а как
рекламный манекен для Галлоуэя. Когда из меня, как из рекламы, выжмут все,
что можно, мне сунут в зубы месячную зарплату, выразят искреннюю
благодарность и выставят за дверь.
Но к тому времени я должен снова стать настоящим инженером, способным
открыть собственное дело. Если Чак согласится рискнуть, я возьму и его.
Джек Галлоуэй не стал размениваться на газеты - он начал проталкивать
историю обо мне в толстые общенациональные журналы. Он хотел, чтобы "Лайф"
дал целый разворот и увязал публикацию с материалами тридцатилетней
давности о первой модели "Горничной". "Лайф" наживку не заглотнул, но
Галлоуэй закинул удочку в других местах, и кое-где клюнуло. Правда, там
статью увязали с рекламой электронных изделий.
Я начал подумывать, не отпустить ли мне бороду. Потом решил, что меня
все равно никто не узнает, а если и узнают - мне-то что до того?
На мое имя стало поступать множество идиотских писем. В одном из них
мне обещали, что я буду поджариваться на вечном огне в аду за нарушение
предначертания Божьего. Письмо я выкинул, а про себя подумал: если бы Бог
захотел воспротивиться тому, что со мной произошло, он не допустил бы
самой возможности погружаться в холодный сон. И я бы не пострадал.
Во вторник, третьего мая 2001 года, мне позвонили.
- На проводе миссис Шульц, сэр. Соединить?
- Шульц?
О черт, я же обещал мистеру Монетту, когда разговаривал с ним
последний раз, что разберусь с ней. Но все откладывал, потому что особого
желания говорить вообще с кем-нибудь у меня не было. Я почти не
сомневался, что она одна из тех сумасбродок, которые пристают к "сонникам"
с дурацкими расспросами.
Мистер Монетт говорил, что с тех пор, как я выписался, она звонила
уже несколько раз. В соответствии с правилами храма ей не давали адреса,
но соглашались сообщить мне о ее звонках. Что ж, придется поговорить с
ней: я в долгу перед Монеттом.
- Соедините меня с ней.
- Это Дэнни Дейвис? - Экрана у моего служебного телефона не было,
поэтому видеть меня она не могла.
- Слушаю вас. Ваша фамилия - Шульц?
- Ох, Дэнни, милый, как приятно вновь услышать твой голос! - Я медлил
с ответом, и она продолжала: - Разве ты не узнаешь меня?
Конечно, я узнал ее. Это была Белл Джентри.
7
Я назначил ей свидание.
Моим первым порывом было послать ее к черту и бросить трубку. Я давно
уже понял, что пытаться отомстить - ребячество. Пита не вернуть, а
кончиться все для меня может тюрьмой. Поэтому я прекратил поиски Майлза и
Белл и забыл о них. Но Белл ведь наверняка знала, где Рикки. Вот почему я
и договорился с ней о встрече.
Она хотела, чтобы я пригласил ее пообедать, но я не согласился. И
дело тут не в правилах хорошего тона, просто, по-моему, разделить трапезу
можно только с другом. Встретиться я с ней встречусь, но вести в ресторан
- слишком много чести для нее. Я спросил адрес и сказал, что буду у нее к
восьми вечера.
Она снимала дешевую меблирашку в доме без лифта в той части города
(Ла Брэ), которой еще не коснулось современное строительство. Не нажав
кнопку звонка, я уже понял, что отнятое у меня обманом ее не обогатило,
иначе она не жила бы в такой дыре. А увидев ее, я окончательно убедился,
что мстить вообще не имело смысла: годы справились с этим лучше меня.
Белл было не меньше пятидесяти трех (если верить ее прошлым
утверждениям о возрасте), но в действительности, скорее всего, около
шестидесяти. Благодаря успехам геронтологии и эндокринологии женщина в
2001 году, если она следила за собой, могла выглядеть тридцатилетней еще
много лет подряд. Многие так и выглядели. Некоторые звезды "хваталки"
хвастались, что они уже бабушки, хотя продолжали подвизаться в амплуа
инженю.
Но Белл за собой не следила.
Она растолстела, в голосе появились визгливые нотки, но вела она себя
так же развязно, как в молодости. Очевидно, она до сих пор считала тело
своим основным достоянием и поэтому была одета в стиктайтский домашний
халат, который не только выставлял напоказ чересчур много, а еще и
подчеркивал, что она особь женского пола, млекопитающая, раскормлена не в
меру, - но при этом ни к чему не годна.
Она сама этого не осознавала. Ее некогда острый ум зачах, и от
прежних времен в ней оставались только неистребимая самонадеянность и
тщеславие. С радостным визгом она бросилась мне на шею, и я с трудом
увернулся от поцелуя. Я отстранил ее:
- Спокойнее, Белл.
- Но я так счастлива, милый! Так взволнована, так потрясена!
- Еще бы! - Я пришел сюда с намерением держать себя в руках... мне
просто нужно было выяснить у нее один вопрос - и уйти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60