Но сдерживаться мне
было все труднее. - А ты помнишь, каким ты видела меня в последний раз? Вы
тогда накачали меня наркотиками до полной невменяемости... чтобы без труда
сплавить в холодный сон.
Казалось, это ее озадачило.
- Но, милый, мы так сделали для твоего же блага. Ты ведь был так
болен. - Она, похоже, искренне верила в то, что говорила.
- Ладно, ладно. А где Майлз? Ты же теперь миссис Шульц.
Ее глаза округлились.
- Разве ты ничего не знаешь?
- Не знаю чего?
- Бедный Майлз... бедный дорогуша Майлз! Он и двух лет не прожил с
тех пор, как ты покинул нас. - Неожиданно выражение ее лица резко
изменилось. - Подонок, он надул меня!
- Худо дело. - Хотел бы я знать, как он умер. Сам или ему помогли?
Может, мышьяку подсыпали? Я решил перейти к цели своего визита, прежде чем
она не завралась окончательно. - А что стало с Рикки?
- Какой Рикки?
- Падчерицей Майлза, Фредерикой.
- Ах, эта ужасная маленькая грубиянка! Откуда я знаю? Она уехала к
своей бабке.
- Где живет ее бабка? И как ее фамилия?
- Где? В Таксоне... или в Юме, или еще в какой-то дыре. А может, в
Индайо. Милый, я не хочу говорить об этом невыносимом ребенке... Давай
лучше поговорим о нас с тобой.
- Сейчас, сейчас. Так как фамилия бабушки?
- Дэнни, какой ты скучный! Ну чего ради я должна помнить такие
глупости?
- И все-таки?
- Ну, Ханолон... или Хейни, нет, Хайнц. Или, может, Хинкли. Не
хмурься, милый. Давай лучше выпьем. Давай поднимем бокал за наше
счастливое воссоединение.
- Я покачал головой:
- Я не пью. - И это было почти правдой. Испытав на своей шкуре, что
пьянство до добра не доводит, я теперь ограничивался кружкой пива с Чаком
Фрейденбергом.
- Очень жалко, миленький. Ты не против, если я себе налью?
Она уже наливала себе неразбавленный джин - утешение одиноких женщин.
Но прежде чем опустошить стакан, она достала пластиковый флакон и
вытряхнула на ладонь две таблетки.
- Хочешь?
Я узнал полосатую этикетку на флаконе - эйфорион. Он считался
нетоксичным и ненаркотическим, хотя единого мнения на сей счет не было;
некоторые предлагали зачислить его в один ряд с морфином и барбитуратами.
- Благодарю, мне и так хорошо.
- Рада за тебя.
Она проглотила обе таблетки разом и запила их джином. Я понял, что
мне лучше поспешить, иначе через некоторое время она будет способна только
глупо хихикать. Тогда я взял ее за руку, усадил на диван, а сам сел
напротив.
- Белл, расскажи мне о себе. Как ты жила все это время? Вышло у вас
что-нибудь с "Менниксом"?
- А? Нет, не вышло. - Тут она вспыхнула: - И все из-за тебя!
- Из-за меня? Да ведь меня уже не было.
- Конечно, из-за тебя. Ты же сделал из инвалидной коляски эту
уродину... она-то им и была нужна. А потом она пропала.
- Пропала? Откуда?
Она подозрительно уставилась на меня своими свинячьими глазками:
- Тебе лучше знать. Ведь ты ее взял.
- Я? Белл, ты в своем уме? Я ничего не мог взять. Я лежал намертво
замороженный. Откуда пропала? Когда?
Это полностью подтверждало мою догадку, что раз Майлзу и Белл не
удалось воспользоваться "ловким Фрэнком", его украл кто-то другой. Но из
всех, кого можно было заподозрить, я - единственный, кто этого не сделал.
Я не видел "Фрэнка" с той самой горестной ночи, когда они меня выставили
из фирмы.
- Расскажи мне, как было дело, Белл. И что заставило вас подумать на
меня?
- А кто же еще? Никто другой не знал, как он много значит... Я же не
велела этому мешку с дерьмом, Майлзу, оставлять его в гараже.
- Но ведь если кто-то украл его, то все равно не мог разобраться, как
он работает. У вас же остались инструкции и чертежи.
- У нас и их не было. Майлз, идиот, засунул все бумаги в машину той
ночью, когда мы собирались перевезти ее и спрятать.
Меня даже не покоробило, когда она сказала "спрятать". Я хотел
сказать, что засунуть кипу бумаг в чрево "Фрэнка" Майлз вряд ли мог, -
"Фрэнк" и без того был напичкан аппаратурой, как рождественский гусь
яблоками. Но тут вспомнил, что сам приспособил под днище коляски ящичек
для инструментов. В спешке Майлз вполне мог вывалить все мои бумаги именно
туда.
Ничего не поделаешь. Преступление было совершено тридцать лет назад.
И еще мне хотелось выяснить, каким образом они потеряли фирму "Горничная".
- Когда у вас не выгорело дело с "Менниксом", что вы сделали с нашей
компанией?
- Мы, конечно, продолжали работать. Но когда от нас ушел Джейк, Майлз
заявил, что надо свертывать дело. Майлз был тряпкой... а Джейка Шмидта я с
самого начала терпеть не могла. Подонок. Все докапывался, почему ты
ушел... Будто мы могли остановить тебя. Я настаивала, чтобы наняли нового
хорошего мастера и продолжали дело. И тогда фирма бы процветала. Но Майлз
уперся.
- А что было потом?
- Ну, потом мы, конечно, продали лицензию на производство "Горничной"
фирме "Приводные механизмы". Ты будто не знаешь - сам ведь там работаешь.
Я действительно знал - полное зарегистрированное название "Горничной"
теперь было: "Горничная. Производство агрегатов и приводных механизмов,
инкорпорейтед", а на вывеске значилось только "Горничная". Ну вот, похоже,
я выяснил все, что старая калоша была в состоянии рассказать. Но меня
интересовала еще одна деталь.
- После того как лицензия была передана "Механизмам", вы оба продали
свои акции?
- Что? Как тебе такая глупость в голову пришла? - Лицо ее
перекосилось, и она зарыдала; слабой рукой она пошарила в поисках
платочка, но не нашла и продолжала сквозь слезы: - Он меня надул! Он меня
надул! Грязная скотина, обдурил меня... - Она шмыгнула носом и добавила
задумчиво: - Вы все меня надули... а ты - больше всех, Дэнни. И это после
всего, что я для тебя сделала. - Она снова разрыдалась.
Я подумал, что эйфорион не стоит затраченных на него денег. Впрочем,
может быть, ей доставляло удовольствие поплакать.
- Как же он тебя обманул, Белл?
- Что? А то ты не знаешь. Он все оставил этому гнусному отродью...
после того, как обещал оставить все мне... после того, как я ухаживала за
ним, пока он болел... А ведь она ему даже не родная дочь! Всем это
известно.
Впервые за весь вечер я услышал добрую весть. Значит, Рикки все-таки
повезло, даже если они перехватили посланные мною акции. Я опять вернулся
к интересующему меня вопросу:
- Белл, как фамилия бабушки Рикки и где они жили?
- Где кто жил?
- Бабушка Рикки?
- Кто такая Рикки?
- Дочь Майлза. Постарайся вспомнить, Белл. Это очень важно.
Белл взвилась. Тыча в меня пальцем, она завизжала:
- Знаю я тебя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60