Я не
могу втащить его.
В обществе гостей-космолетчиков матери нравилось разыгрывать из себя
слабую и беспомощную. На деле-то она не была такой, и ее реакция была
лучшим тому подтверждением.
- Потерял сознание? - спросила она.
- Когда я его оставил, он был без сознания.
- Ладно, - сказала она, ничего больше не спрашивая. - Дункан, мне
нужно одеяло и что-нибудь, на чем его можно будет нести. Нет, сама найду.
Ты бери фонарик и наши пальто. Быстро.
Мать взялась за дело. И сразу же я почувствовал себя совершенно
опустошенным. Все, чего мне хотелось, (это лечь на пол - прямо здесь, на
теплой кухне) и уснуть. Но и этого я не мог: мать вновь послала меня на
улицу. Показывать дорогу.
Пэдди Эндертон не сдвинулся с места с той минуты, когда я его
оставил, и на какое-то мгновение мне показалось, что он мертв. Но он
застонал, когда дядя Дункан вытаскивал его, и бормотал что-то невнятное,
когда его заворачивали в одеяло. Я стоял рядом, готовый в случае
необходимости помочь, но все, что мне позволили - это светить фонариком.
Мать и дядя Дункан отнесли его в дом и уложили на кушетку, поближе к огню.
Цвет его лица был ужасен: свинцово-серый если не считать розовых
пятен на скулах. Мать прижалась ухом к его груди и оставалась в этом
положении довольно долго. Наконец она выпрямилась и подошла к стулу у
кухонного стола, на котором я сидел.
- Мне очень жаль, Джей, - тихо сказала она, - но тебе придется выйти
еще раз. Мы сделаем все, что можем, но без помощи врача он умрет. Что
заставило его выйти в озеро в такую погоду с его-то легкими?
Она даже не ждала моего ответа, хотя он был у меня наготове.
- Ты знаешь, где живет доктор Эйлин. Иди к ней. Скажи ей, что
случилось. Скажи, что твоя мать говорит, что это срочно, и приведи ее с
собой. Иди, и постарайся обернуться побыстрее.
И прежде, не успев опомниться, я вновь оказался в морозной тьме на
южной дороге. Снежные хлопья бесшумно ложились мне на плечи. С самого
начала снегопада по дороге не прошел никто; местами я проваливался в снег
по колено. Я брел, упрямо наклонив голову. Хорошо хоть ветер дул мне в
спину. По крайней мере глаза и лицо оставались незапорошенными. Все
остальное было менее утешительным. День меня измотал - как душевно, так и
физически, - и я едва держался на ногах. Не одолев и сотни ярдов, я
остановился, не в силах сделать более ни шага.
Так я никогда не доберусь до доктора Эйлин. Я просто-напросто свалюсь
от усталости, и первый, кто пройдет утром по этой дороге, наткнется на мой
окоченевший труп.
На мысль, спасшую мне жизнь, меня подтолкнул ветер. До меня вдруг
дошло, что стоит спуститься с дороги к берегу, и я окажусь точно в том
месте, где привязана моя лодка. С попутным ветром будет проще простого
дойти до домика доктора Эйлин у озера. Даже ночью черные воды озера и
белый заснеженный берег не дадут мне сбиться с пути.
Я еще обдумывал все это, а ноги уже сами шагали вниз к причалу.
Спустя пару минут я был в лодке, стряхивая снег с паруса. Еще минута - и
лодка плавно скользила вдоль берега.
Плавание представлялось мне сущей ерундой, но как обычно,
действительность оказалась не такой простой и приятной, как рисовало мое
воображение. Пальцы окоченели почти сразу же, так что приходилось держать
румпель одной рукой, пока вторая отогревалась под курткой. Затем настала
очередь... гм... нижней части тела. Это не шутка - три четверти часа
сидеть съежившись на деревянной банке. Штаны промокли довольно быстро, и
ощущение оказалось не из приятных. В довершение всего я пережил несколько
неприятных минут, когда потерял из вида береговую линию. Однако с этим
справиться оказалось проще всего - достаточно было взять курс левее, и
вскоре я увидел огни Толтуны, а там уже и дом доктора Эйлин показался.
Оставалось неясным одно: будет ли она дома, или чей-то срочный вызов
выгнал ее в ночь.
Так или иначе, в одном я был уверен: дом доктора Эйлин - последний
пункт моих сегодняшних странствий.
Разумеется, в этом я тоже ошибся. Вообще на протяжении тех двух дней
каждый раз, когда, как мне казалось, я знал, как повернутся события, на
деле все происходило с точностью до наоборот.
Доктор Эйлин была дома и, несмотря на поздний час, совершенно одета.
Поэтому стоило мне произнести: "Мама говорит, это очень срочно", как она
втолкнула меня в свой глайдер и направила его на север, к нашему дому.
Хорошо, что машина прилетела над заснеженной дорогой так же легко,
как над чистой. Еще большей удачей было то, что доктору Эйлин приходилось
порой жить в машине по несколько дней, так что на маленькой плитке в
задней части салона можно было подогреть еду и питье. Поэтому не успели мы
миновать Толтуну, как я снова почувствовал себя человеком. Я, по мере
возможности, ответил на вопросы, рассказав о прерванном плавании в порт
Малдун, о приступе у Пэдди Эндертона, о его симптомах и о моем отчаянном
решении добраться до нее по воде.
Последний вопрос вызвал, похоже, наибольший интерес. Доктор Эйлин
спокойно сидела в водительском кресле и вела глайдер быстро, но аккуратно.
Я сидел за ее спиной, не глядя по сторонам - тем более, что стоило нам
тронуться, как все скрылось за белой пеленой.
- Я правильно поняла, - неожиданно произнесла доктор Эйлин, - что ты
не мог пройти по дороге, потому что там не было утоптанной тропы?
- Верно. От нашего дома до Толтуны не проходил никто.
- Значит, с тех пор кто-то по ней прошел. И не один. Посмотри сам.
Снег уже заметал следы, но они виднелись еще достаточно четко. Пять
или шесть разных следов, и все они вели в направлении, куда ехали мы сами.
Обратно не вел ни один след. Я вылез из машины и пошел по следам,
совершенно уверенный в том, что вот-вот они свернут с дороги в гору или
вниз, к берегу.
Следы не сворачивали. Они тянулись непрерывной цепочкой и упирались
прямо в крыльцо нашего дома.
Даже тогда я не встревожился. Удивился, да. Кому понадобилось
навестить нас в такой час, в такую погоду? Но опасности я не чувствовал.
Зато доктор Эйлин остановила машину в двадцати ярдах от дома и
осторожно ступила в глубокий снег.
- Подожди-ка здесь, Джей, - сказала она.
Но было уже поздно. Я выбрался из машины следом за ней. На крыльце,
сразу за кромкой нанесенного снега, виднелся странный бело-красный комок.
Я подбежал к нему. Это был Чум. В луже крови. Мой маленький горностай
был распорот от шеи до хвоста и пригвожден к деревянной ступеньке одним из
наших длинных кухонных ножей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
могу втащить его.
В обществе гостей-космолетчиков матери нравилось разыгрывать из себя
слабую и беспомощную. На деле-то она не была такой, и ее реакция была
лучшим тому подтверждением.
- Потерял сознание? - спросила она.
- Когда я его оставил, он был без сознания.
- Ладно, - сказала она, ничего больше не спрашивая. - Дункан, мне
нужно одеяло и что-нибудь, на чем его можно будет нести. Нет, сама найду.
Ты бери фонарик и наши пальто. Быстро.
Мать взялась за дело. И сразу же я почувствовал себя совершенно
опустошенным. Все, чего мне хотелось, (это лечь на пол - прямо здесь, на
теплой кухне) и уснуть. Но и этого я не мог: мать вновь послала меня на
улицу. Показывать дорогу.
Пэдди Эндертон не сдвинулся с места с той минуты, когда я его
оставил, и на какое-то мгновение мне показалось, что он мертв. Но он
застонал, когда дядя Дункан вытаскивал его, и бормотал что-то невнятное,
когда его заворачивали в одеяло. Я стоял рядом, готовый в случае
необходимости помочь, но все, что мне позволили - это светить фонариком.
Мать и дядя Дункан отнесли его в дом и уложили на кушетку, поближе к огню.
Цвет его лица был ужасен: свинцово-серый если не считать розовых
пятен на скулах. Мать прижалась ухом к его груди и оставалась в этом
положении довольно долго. Наконец она выпрямилась и подошла к стулу у
кухонного стола, на котором я сидел.
- Мне очень жаль, Джей, - тихо сказала она, - но тебе придется выйти
еще раз. Мы сделаем все, что можем, но без помощи врача он умрет. Что
заставило его выйти в озеро в такую погоду с его-то легкими?
Она даже не ждала моего ответа, хотя он был у меня наготове.
- Ты знаешь, где живет доктор Эйлин. Иди к ней. Скажи ей, что
случилось. Скажи, что твоя мать говорит, что это срочно, и приведи ее с
собой. Иди, и постарайся обернуться побыстрее.
И прежде, не успев опомниться, я вновь оказался в морозной тьме на
южной дороге. Снежные хлопья бесшумно ложились мне на плечи. С самого
начала снегопада по дороге не прошел никто; местами я проваливался в снег
по колено. Я брел, упрямо наклонив голову. Хорошо хоть ветер дул мне в
спину. По крайней мере глаза и лицо оставались незапорошенными. Все
остальное было менее утешительным. День меня измотал - как душевно, так и
физически, - и я едва держался на ногах. Не одолев и сотни ярдов, я
остановился, не в силах сделать более ни шага.
Так я никогда не доберусь до доктора Эйлин. Я просто-напросто свалюсь
от усталости, и первый, кто пройдет утром по этой дороге, наткнется на мой
окоченевший труп.
На мысль, спасшую мне жизнь, меня подтолкнул ветер. До меня вдруг
дошло, что стоит спуститься с дороги к берегу, и я окажусь точно в том
месте, где привязана моя лодка. С попутным ветром будет проще простого
дойти до домика доктора Эйлин у озера. Даже ночью черные воды озера и
белый заснеженный берег не дадут мне сбиться с пути.
Я еще обдумывал все это, а ноги уже сами шагали вниз к причалу.
Спустя пару минут я был в лодке, стряхивая снег с паруса. Еще минута - и
лодка плавно скользила вдоль берега.
Плавание представлялось мне сущей ерундой, но как обычно,
действительность оказалась не такой простой и приятной, как рисовало мое
воображение. Пальцы окоченели почти сразу же, так что приходилось держать
румпель одной рукой, пока вторая отогревалась под курткой. Затем настала
очередь... гм... нижней части тела. Это не шутка - три четверти часа
сидеть съежившись на деревянной банке. Штаны промокли довольно быстро, и
ощущение оказалось не из приятных. В довершение всего я пережил несколько
неприятных минут, когда потерял из вида береговую линию. Однако с этим
справиться оказалось проще всего - достаточно было взять курс левее, и
вскоре я увидел огни Толтуны, а там уже и дом доктора Эйлин показался.
Оставалось неясным одно: будет ли она дома, или чей-то срочный вызов
выгнал ее в ночь.
Так или иначе, в одном я был уверен: дом доктора Эйлин - последний
пункт моих сегодняшних странствий.
Разумеется, в этом я тоже ошибся. Вообще на протяжении тех двух дней
каждый раз, когда, как мне казалось, я знал, как повернутся события, на
деле все происходило с точностью до наоборот.
Доктор Эйлин была дома и, несмотря на поздний час, совершенно одета.
Поэтому стоило мне произнести: "Мама говорит, это очень срочно", как она
втолкнула меня в свой глайдер и направила его на север, к нашему дому.
Хорошо, что машина прилетела над заснеженной дорогой так же легко,
как над чистой. Еще большей удачей было то, что доктору Эйлин приходилось
порой жить в машине по несколько дней, так что на маленькой плитке в
задней части салона можно было подогреть еду и питье. Поэтому не успели мы
миновать Толтуну, как я снова почувствовал себя человеком. Я, по мере
возможности, ответил на вопросы, рассказав о прерванном плавании в порт
Малдун, о приступе у Пэдди Эндертона, о его симптомах и о моем отчаянном
решении добраться до нее по воде.
Последний вопрос вызвал, похоже, наибольший интерес. Доктор Эйлин
спокойно сидела в водительском кресле и вела глайдер быстро, но аккуратно.
Я сидел за ее спиной, не глядя по сторонам - тем более, что стоило нам
тронуться, как все скрылось за белой пеленой.
- Я правильно поняла, - неожиданно произнесла доктор Эйлин, - что ты
не мог пройти по дороге, потому что там не было утоптанной тропы?
- Верно. От нашего дома до Толтуны не проходил никто.
- Значит, с тех пор кто-то по ней прошел. И не один. Посмотри сам.
Снег уже заметал следы, но они виднелись еще достаточно четко. Пять
или шесть разных следов, и все они вели в направлении, куда ехали мы сами.
Обратно не вел ни один след. Я вылез из машины и пошел по следам,
совершенно уверенный в том, что вот-вот они свернут с дороги в гору или
вниз, к берегу.
Следы не сворачивали. Они тянулись непрерывной цепочкой и упирались
прямо в крыльцо нашего дома.
Даже тогда я не встревожился. Удивился, да. Кому понадобилось
навестить нас в такой час, в такую погоду? Но опасности я не чувствовал.
Зато доктор Эйлин остановила машину в двадцати ярдах от дома и
осторожно ступила в глубокий снег.
- Подожди-ка здесь, Джей, - сказала она.
Но было уже поздно. Я выбрался из машины следом за ней. На крыльце,
сразу за кромкой нанесенного снега, виднелся странный бело-красный комок.
Я подбежал к нему. Это был Чум. В луже крови. Мой маленький горностай
был распорот от шеи до хвоста и пригвожден к деревянной ступеньке одним из
наших длинных кухонных ножей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95