Эта мысль неожиданно пришла мне в
голову, когда я начал подниматься наверх по тропинке. Мои шаги
замедлились.
Еще пара шагов - и меня увидят из дома. Машины доктора Эйлин на
дороге не видно. Скорее всего она уже уехала, а мать сидит дома в
окружении решительно настроенных мужиков из Толтуны. Наверное, она уже
начала уборку.
А если нет? Допустим, мать и доктор Эйлин еще не добрались сюда, а
те, кто врывался в дом ночью, вернулись и ждут теперь не дождутся... кого?
Меня?
И того, что лежит у меня в кармане.
Я немного отошел по тропинке назад и опустился на одно колено. Здесь
было любимое убежище Чума - нора, которую он старательно выкопал и
выстелил сухими листьями.
Я вытащил черный пластиковый прямоугольник и сунул его в круглое
темное отверстие.
И тут же отшатнулся: мои пальцы наткнулись на холодный, мокрый мех.
Труп Чума. И никто, кроме моих близких, не знал об этом его убежище.
Я вскочил и, не выпуская из рук пластиковой карточки, бегом бросился
к дому. Когда мне оставалось пробежать каких-то двадцать ярдов, с грохотом
пушечного выстрела распахнулось окно, и в нем показалась голова матери.
- Джей! Я что тебе говорила? Домой, быстро!
Я остановился.
- Чум...
- Я позаботилась о нем. Я отнесла его в его норку. Если ты хочешь,
чтобы он был похоронен где-нибудь еще...
- Нет, - я не мог поднять на нее глаза, хотя она только хотела помочь
мне. - Там его дом. Пусть остается.
Я сунул Эндертонову карточку в карман и побрел в дом. Кухонные
шкафчики и полки снова стояли и висели на своих местах, обломки были
убраны. Три мужчины из Толтуны играли за столом в карты. Я знал их. Это
были крепкие, уверенные в себе люди. Они кивнули мне в знак приветствия.
- Я не трогала твою комнату, - сказала мать. - Мне казалось, ты
предпочтешь разбирать ее сам. Пойдем посмотрим.
Когда мы оказались на верхней площадке, я понизил голос до шепота:
- Мама! Я нашел то, что эти люди искали ночью.
Она застыла в дверях гостевой спальни и торопливо оглянулась на
лестницу. Первый раз в жизни мне показалось, что она боится.
- Ступай в мою комнату, - сказала она и, пропустив меня вперед,
плотно закрыла за нами дверь. - Ну, что ты там нашел?
Я вынул такую безобидную на вид карточку из черного пластика и
рассказал ей, откуда она у меня. Взяв ее у меня из рук, мать повертела ее
перед глазами.
- У него вчера эта штука работала, - сказал я. - Он заставил ее
светиться в воздухе какими-то огоньками. Но я не знаю, как ее включать.
Что это, а?
- Не знаю. - Мать присела на краешек кровати. Ее комната тоже
приобрела почти нормальный вид. Она потыкала пальцем в углубления на
пластике. - Если хочешь знать мое мнение, я бы сказала, что эта вещь
сделана не на Эрине. И вообще не в Сорока Мирах. Это значит, она очень
старая, еще до Изоляции.
Было очень странно слышать от нее такие рассуждения.
- А мне казалось, ты не веришь в Сверхскорость.
- О, я просто не спорила с Дунканом. Он говорит, что ее никогда не
было. Но если бы ты побывал в большом музее в Роскоммоне, ты бы убедился в
том, что мы давным-давно прилетели сюда с другой звезды и что люди и грузы
на протяжении веков прибывали на Эрин. И так было до того дня, когда эта
связь исчезла.
- Что же ты тогда не свозила туда дядю Дункана, не показала ему?
- Очень просто. Ему жаль времени. Он говорит - и я отчасти с ним
согласна - какая разница? _Т_е_п_е_р_ь_ у нас нет Сверхскорости, так что
надо приспосабливаться к жизни без нее. Я и сама не любительница копаться
в прошлом, а уж Дункан Уэст как никто другой живет только сегодняшним
днем. За это он мне и нравится. Он здесь в настоящем.
- А где, кстати, он сам? - До меня вдруг дошло, что его нет в доме.
- Ушел, как только убедился, что я под надежной охраной. Он сказал,
что бы там ни было вчера, а сегодня ему надо зарабатывать на хлеб.
Все время, пока мы говорили, мать внимательно изучала черную
пластинку, пытаясь нажать углубления в разных сочетаниях.
- Вот! - сказала она наконец. - Вот как она работает.
Я наклонился поближе. Никакого намека на красивую трехмерную игру
огоньков, что я видел в лодке, зато на темной поверхности высветился ряд
цифр и обозначились круглые пятна.
- Как ты это сделала?
- Я ее только включила. Она, наверное, была защищена от случайного
срабатывания. Чтобы включить ее, надо нажать одновременно сюда, сюда и
сюда. Видишь?
Три пальца одновременно надавили на пластинку. Цифры исчезли,
осталась только ровная черная поверхность. Стоило матери надавить еще раз,
цифры появились снова.
- Но что это такое? - спросил я.
- Не знаю точно, но мне кажется, это что-то вроде калькулятора. Так
или иначе, трудно поверить, что прошлой ночью они искали именно эту штуку.
Держи, - она протянула ее мне. - Теперь, когда Пэдди Эндертон умер, у тебя
на нее больше прав, чем у кого бы то ни было.
Она встала.
- Ладно. Займись пока разборкой своей комнаты и комнаты, где жил
Эндертон. Постарайся привести их в порядок. Складывай все, что
принадлежало мистеру Эндертону, отдельно. Потом вынесешь это на лестницу.
Когда разберешься с его барахлом и решишь передохнуть, можешь возиться с
этим калькулятором.
- Ночью это был не просто калькулятор. - И тут я сообразил, что
красивые огоньки были дисплеем. Странным, но дисплеем. То, что я держал в
руках, вполне могло быть и калькулятором. Или чем угодно еще.
- Как ты думаешь, дядя Дункан сможет заставить эту штуку работать?
- Поговори с ним, хотя нет, не думаю. Что бы это ни было, наверняка
это микроэлектроника. Его недостаточно просто встряхнуть.
Встряхнуть.
Это замечательно характеризовало талант Дункана Уэста, хоть и не
полностью объясняло его. Слава его гремела по всему южному побережью озера
Шилин, где он пробавлялся (и неплохо), починяя любые механические
устройства, вышедшие из строя. Мне приходилось видеть машины, которых
притаскивали к нашему дому на буксире отчаявшиеся, проклинавшие все на
свете владельцы, а час спустя они уезжали прочь своим ходом - после того,
как Лункам поколдовал над механическими потрохами их драндулетов.
Иногда это было не так быстро и легко. Я помню, как после обеда он
засиживался за столом над сломанными часами. Утром, когда я вставал к
завтраку, весь стол был завален винтиками и колесиками, а дядя Дункан
сидел над ними все в той же позе. Как сказала мать, он был весь в
настоящем; возможно, поэтому точное время так волновало его. Как правило,
где-нибудь к полудню все винтики и колесики бывали собраны воедино, и дядя
Дункан, уходя, уносил с собою идеально работающие часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
голову, когда я начал подниматься наверх по тропинке. Мои шаги
замедлились.
Еще пара шагов - и меня увидят из дома. Машины доктора Эйлин на
дороге не видно. Скорее всего она уже уехала, а мать сидит дома в
окружении решительно настроенных мужиков из Толтуны. Наверное, она уже
начала уборку.
А если нет? Допустим, мать и доктор Эйлин еще не добрались сюда, а
те, кто врывался в дом ночью, вернулись и ждут теперь не дождутся... кого?
Меня?
И того, что лежит у меня в кармане.
Я немного отошел по тропинке назад и опустился на одно колено. Здесь
было любимое убежище Чума - нора, которую он старательно выкопал и
выстелил сухими листьями.
Я вытащил черный пластиковый прямоугольник и сунул его в круглое
темное отверстие.
И тут же отшатнулся: мои пальцы наткнулись на холодный, мокрый мех.
Труп Чума. И никто, кроме моих близких, не знал об этом его убежище.
Я вскочил и, не выпуская из рук пластиковой карточки, бегом бросился
к дому. Когда мне оставалось пробежать каких-то двадцать ярдов, с грохотом
пушечного выстрела распахнулось окно, и в нем показалась голова матери.
- Джей! Я что тебе говорила? Домой, быстро!
Я остановился.
- Чум...
- Я позаботилась о нем. Я отнесла его в его норку. Если ты хочешь,
чтобы он был похоронен где-нибудь еще...
- Нет, - я не мог поднять на нее глаза, хотя она только хотела помочь
мне. - Там его дом. Пусть остается.
Я сунул Эндертонову карточку в карман и побрел в дом. Кухонные
шкафчики и полки снова стояли и висели на своих местах, обломки были
убраны. Три мужчины из Толтуны играли за столом в карты. Я знал их. Это
были крепкие, уверенные в себе люди. Они кивнули мне в знак приветствия.
- Я не трогала твою комнату, - сказала мать. - Мне казалось, ты
предпочтешь разбирать ее сам. Пойдем посмотрим.
Когда мы оказались на верхней площадке, я понизил голос до шепота:
- Мама! Я нашел то, что эти люди искали ночью.
Она застыла в дверях гостевой спальни и торопливо оглянулась на
лестницу. Первый раз в жизни мне показалось, что она боится.
- Ступай в мою комнату, - сказала она и, пропустив меня вперед,
плотно закрыла за нами дверь. - Ну, что ты там нашел?
Я вынул такую безобидную на вид карточку из черного пластика и
рассказал ей, откуда она у меня. Взяв ее у меня из рук, мать повертела ее
перед глазами.
- У него вчера эта штука работала, - сказал я. - Он заставил ее
светиться в воздухе какими-то огоньками. Но я не знаю, как ее включать.
Что это, а?
- Не знаю. - Мать присела на краешек кровати. Ее комната тоже
приобрела почти нормальный вид. Она потыкала пальцем в углубления на
пластике. - Если хочешь знать мое мнение, я бы сказала, что эта вещь
сделана не на Эрине. И вообще не в Сорока Мирах. Это значит, она очень
старая, еще до Изоляции.
Было очень странно слышать от нее такие рассуждения.
- А мне казалось, ты не веришь в Сверхскорость.
- О, я просто не спорила с Дунканом. Он говорит, что ее никогда не
было. Но если бы ты побывал в большом музее в Роскоммоне, ты бы убедился в
том, что мы давным-давно прилетели сюда с другой звезды и что люди и грузы
на протяжении веков прибывали на Эрин. И так было до того дня, когда эта
связь исчезла.
- Что же ты тогда не свозила туда дядю Дункана, не показала ему?
- Очень просто. Ему жаль времени. Он говорит - и я отчасти с ним
согласна - какая разница? _Т_е_п_е_р_ь_ у нас нет Сверхскорости, так что
надо приспосабливаться к жизни без нее. Я и сама не любительница копаться
в прошлом, а уж Дункан Уэст как никто другой живет только сегодняшним
днем. За это он мне и нравится. Он здесь в настоящем.
- А где, кстати, он сам? - До меня вдруг дошло, что его нет в доме.
- Ушел, как только убедился, что я под надежной охраной. Он сказал,
что бы там ни было вчера, а сегодня ему надо зарабатывать на хлеб.
Все время, пока мы говорили, мать внимательно изучала черную
пластинку, пытаясь нажать углубления в разных сочетаниях.
- Вот! - сказала она наконец. - Вот как она работает.
Я наклонился поближе. Никакого намека на красивую трехмерную игру
огоньков, что я видел в лодке, зато на темной поверхности высветился ряд
цифр и обозначились круглые пятна.
- Как ты это сделала?
- Я ее только включила. Она, наверное, была защищена от случайного
срабатывания. Чтобы включить ее, надо нажать одновременно сюда, сюда и
сюда. Видишь?
Три пальца одновременно надавили на пластинку. Цифры исчезли,
осталась только ровная черная поверхность. Стоило матери надавить еще раз,
цифры появились снова.
- Но что это такое? - спросил я.
- Не знаю точно, но мне кажется, это что-то вроде калькулятора. Так
или иначе, трудно поверить, что прошлой ночью они искали именно эту штуку.
Держи, - она протянула ее мне. - Теперь, когда Пэдди Эндертон умер, у тебя
на нее больше прав, чем у кого бы то ни было.
Она встала.
- Ладно. Займись пока разборкой своей комнаты и комнаты, где жил
Эндертон. Постарайся привести их в порядок. Складывай все, что
принадлежало мистеру Эндертону, отдельно. Потом вынесешь это на лестницу.
Когда разберешься с его барахлом и решишь передохнуть, можешь возиться с
этим калькулятором.
- Ночью это был не просто калькулятор. - И тут я сообразил, что
красивые огоньки были дисплеем. Странным, но дисплеем. То, что я держал в
руках, вполне могло быть и калькулятором. Или чем угодно еще.
- Как ты думаешь, дядя Дункан сможет заставить эту штуку работать?
- Поговори с ним, хотя нет, не думаю. Что бы это ни было, наверняка
это микроэлектроника. Его недостаточно просто встряхнуть.
Встряхнуть.
Это замечательно характеризовало талант Дункана Уэста, хоть и не
полностью объясняло его. Слава его гремела по всему южному побережью озера
Шилин, где он пробавлялся (и неплохо), починяя любые механические
устройства, вышедшие из строя. Мне приходилось видеть машины, которых
притаскивали к нашему дому на буксире отчаявшиеся, проклинавшие все на
свете владельцы, а час спустя они уезжали прочь своим ходом - после того,
как Лункам поколдовал над механическими потрохами их драндулетов.
Иногда это было не так быстро и легко. Я помню, как после обеда он
засиживался за столом над сломанными часами. Утром, когда я вставал к
завтраку, весь стол был завален винтиками и колесиками, а дядя Дункан
сидел над ними все в той же позе. Как сказала мать, он был весь в
настоящем; возможно, поэтому точное время так волновало его. Как правило,
где-нибудь к полудню все винтики и колесики бывали собраны воедино, и дядя
Дункан, уходя, уносил с собою идеально работающие часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95