И тут же понял, что мысль была верной. Он даже не знал, откуда пришло это убеждение, но готов был спорить с кем угодно, хоть со всем Советом вершителей, что здесь покоятся не демоны или поборники Света. Просто герои… или героини, чьи дела заслужили сохранение памяти о них. Полководцы, правители, мудрецы…
А Синтия тем временем подошла к центральному саркофагу, в отличие от остальных, тускло поблескивающему. Провела ладонью по поверхности, смахивая пыль.
Женщина была ошеломляюще красива. Рыцарь вглядывался в нежный овал лица, роскошные волосы, струящиеся по плечам, точеную фигуру — талию смог бы охватить пальцами, зато бедра широкие, идеальной формы. Грудь же… полупрозрачное платье почти не скрывало тела и в то же время не давало увидеть его целиком, еще более интригуя, завораживая.
— Святая Сикста… — прошептал рыцарь, вдруг опускаясь на одно колено, как полагалось отдавать дань уважения лишь Великому Магистру да еще, пожалуй, прекраснейшей из женщин.
— Не думаю, — словно железом по стеклу, проскрежетал голос вампирочки. В ее интонациях слышалось нечто новое, поначалу Шенк даже не понял, что именно, и лишь спустя несколько долгих мгновений догадался — девчонка ревнует, совсем как обычная человеческая женщина.
— Это она, — прошептал он, почти не контролируя себя, не в силах отвести взгляда. — Это она… только истинная добродетель, истинная преданность Свету может обладать такой совершенной красотой.
Краем глаза он заметил, что Синтия нахмурилась, по ее лицу пробежала смесь обиды, огорчения и даже раздражения. В голосе — изрядная доля сарказма.
— Благородный рыцарь, возможно, все же вспомнит, где находится? Или это храм Святой Сиксты?
Простые слова, хотя и наполненные ядом, подействовали словно холодный душ. Шенк вгляделся снова, уже внимательнее. Затем попытался вспомнить старые гравюры, немногочисленные картины, запечатлевшие Святую Сиксту. Хотя, разумеется, картин подобных было столько, что и не счесть — но лишь о единицах было более или менее доподлинно известно, что художник имел честь видеть прародительницу Ордена хотя бы одним глазком.
Любой художник, пытаясь изобразить высшее существо, каковой, безусловно, являлась Сикста Женес, вольно или невольно стремился приукрасить объект своих устремлений. Даже когда речь шла о людях, несравнимо более мелких — воителях, правителях и мудрецах, художники, оберегая свою голову и проявляя похвальную заботу о кошельке, добавляли в портрет капельку черт, которых недоставало изображенному на нем в реальной жизни. Мышц — бойцу, мудрого взгляда — знатоку старых книг, красоты — женщинам. Становились выше те, кому Свет не дал роста, уменьшались сальные мешки, по недоразумению именуемые животами, у любителей вкусно поесть. И, если подумать, Сикста в жизни выглядела наверняка немного хуже, чем на портретах. Как бы святотатственно это ни звучало.
Но даже на портретах она была отнюдь не эталоном красоты… теперь, когда очарование спало и Шенк мог попытаться взглянуть на мир трезвыми глазами, он вспомнил, что даже самые льстивые кисти изображали Сиксту чуть склонной к полноте, невысокой шатенкой, хотя и удивительно пропорционально сложенной. Она была из числа тех счастливых жен-шин, которых полнота только красит… Эта же красавица, что все парила над золотым постаментом, была невообразимо хороша… но не имела ничего общего с той, что тысячелетия назад впервые после долгих лет пребывания мира во Тьме объявила магию вне закона.
Снова и снова он пытался вызвать в себе отвращение, поверить в то, что эта красота — лишь подлая уловка Тьмы, дабы вселить слабость в сердца мужчин и злобу — в души женщин. Тщетно… любая истинная красота и есть Свет, черная душа все равно прорвется на поверхность, вылезет пятнами, которые невозможно не заметить. А у этой красавицы не было ни одного изъяна. Тут дело не в правильности черт, не в идеальном изгибе бровей или в точеных линиях безупречного тела. Тьма должна, просто обязана была проступить на ее лице — жестким взглядом, надменно искривленными губами… Он искал — и не находил. И чем дальше, тем сложнее было верить в то, что женщина, парящая в воздухе, есть злобное создание Тьмы, чуть было не ввергнувшее весь мир в хаос.
— Может, займешься делом? — Голос Синтии звучал надменно и даже немного пренебрежительно. Шенк напрягся, чувствуя, как со скрипом приходят в движение одеревеневшие мышцы, но все же ему удалось отвернуться от чудесного видения. Словно ожидая этого, полупрозрачная фигура побледнела, а затем растаяла словно дым. Только сейчас он заметил, что и остальные призраки исчезли.
— Каким? — тупо спросил темплар.
— Тебе виднее, — все еще раздраженно пожала плечами девушка, хотя видно было, что злость постепенно уходит, уступая место обычному дружескому расположению. — Мы ведь шли сюда, чтобы что-то найти, верно?
— Я долго… болел?
— Почти три дня.
— Ясно…
Хотя и сам не мог сказать, что именно ему было ясно. Кроме того, что именно Синтия его выходила, и, видит Свет, чего ей это стоило. Осунулась, исхудала. В душе колыхнулась нежность, чувство искренней благодарности. Ох, суметь бы еще облечь все это в слова!
Шенк неторопливо прошелся вокруг саркофагов, избегая касаться их. Пусть призраки покоятся с миром, сотни и сотни лет они не появлялись перед глазами людей, так не стоит нарушать устоявшиеся традиции. Пока что он не имел ни малейшего представления, где искать… и что искать — тоже. Обрывок фразы в старом манускрипте — вот и все, чем он располагал.
— Я осмотрела стены и пол, даже потолок, — доложила вампирочка, словно разведчик, вернувшийся с успешно проваленного задания. — Нигде нет ни следа тайников, скрытых ходов, замаскированных ниш… правда, нет и ловушек.
— Нет ловушек? Это успокаивает, — пробормотал темплар, хотя бы просто потому, что следовало что-нибудь сказать.
«Синтия молодец, — думал он, размеренно шагая по песку, устилающему пол. — Все осмотрела… Но тайник, если он здесь и есть, вряд ли столь прост, что его можно увидеть. Или даже почувствовать… бывают люди, которые нутром чуют всякие подвохи, в том числе и разные замаскированные укрытия».
Он был знаком с одним таким, что умел почуять скрытый под землей родник. Один Свет ведает, как тому старику удавалось сие чудо, но темплар мог бы голову на отсечение дать, что никакой магией там и не пахло. Умел — и все тут. Походит, держа в руках кривую палку, подумает, на небо зачем-то посмотрит, словно к Свету за помощью обращаясь, затем просто ткнет пальцем — мол, здесь копайте. И правда, стоит вырыть яму всего лишь в полметра, как на дне начинает бурлить и пениться крошечный источник с чистой ледяной водой.
Как бы там ни было, здесь все иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145