Тех, кого злая судьбы заносила сюда к вечеру, кто соблазнялся теплой комнатой и запахом жареного мяса. Но их было много, а случайных прохожих — мало.
Орден такого допустить не мог. Деревню окружили войска. Командор Тецирас, вояка старый и опытный, привел туда всех, кого сумел собрать, — полтора десятка латников, почти две сотни простых солдат. Троих темпларов…
Потом он ушел в монастырь, хотя сам Великий Магистр пытался отговорить его, пытался объяснить, что не было вины командора в том, что после боя в заваленной трупами деревне на ногах остались лишь два десятка людей. Остальные, в том числе и темплары, слишком понадеявшиеся на мощь своих Знаков и серебряных мечей, остались там навсегда.
Понятно, что тот случай не прибавил людям любви к вампирам. Время лечит многие раны, но не такие.
— Синтия… — слова выходили тяжело, с усилием, — ты должна понять… Дальше я поеду один.
Она вскинула на него свои невероятные глаза — при свете разгорающегося дня их красноватый отлив был почти незаметен. Сейчас она была очень красива — невероятно длинные густые ресницы, за которые любая столичная модница не задумываясь отдала бы все, что имела, чистая, хотя и очень бледная кожа, чуть приоткрытые пухлые губы. Выражение ее лица заставило Леграна вздрогнуть — столько в нем было детской обиды… и очень взрослой, не по возрасту взрослой боли.
— Ты решил убить меня, рыцарь? — тихо прошептали губы, и глаза вдруг заблестели в свете первых лучиков солнца, наконец-то нашедших путь сквозь листву. А затем голос окреп, стал жестче: — Зачем тогда все это? Зачем ты купил меня? Хочешь узнать, каково это — убить вампира? Хорошо, ты узнаешь… я не буду сопротивляться. Ведь ты темплар, твой меч должен быть посеребрен, ведь так? Сделай это быстро, темплар. Я не причинила тебе вреда, не мучай. Один удар, и все.
Шенк тряхнул головой, сгоняя с себя оцепенение. Девчонка? Ну уж нет.
— Да ты что, с ума сошла? Не буду я тебя убивать… Лошадь у тебя есть, припасы кое-какие тоже. Езжай…
— Куда? — с сарказмом спросила она.
— Не знаю, — признался Шенк. — Куда-нибудь… лучше, думаю, в глухие места. Говорят, в лесах Империи Минг, на востоке, можно укрыться. Там тебя не найдут.
— Тогда действительно лучше уж сразу убей, — серьезно сказала девушка. — В Империи я уже, как ты знаешь, побывала.
— Ты можешь понять, что я не могу взять тебя с собой?
— Могу. — Она кивнула, но понимания в ее прекрасных глазах от этого жеста не прибавилось.
Несколько минут они ехали молча. Шенк искал убедительные аргументы, но кроме «не могу, просто потому, что не могу» ничего на ум не шло. Если Синтия поедет с ним, ее скорее всего убьют. Найдутся доброхоты, видящие в вампире прежде всего угрозу. И не так уж они и неправы. Если попытается сама покинуть орденские земли — исход, весьма вероятно, будет таким же. Поселится в лесу где-нибудь здесь — рано или поздно кто-то из темпларов прослышит о вампире и вряд ли станет разбираться, заслуживает она смерти или нет. Создание Тьмы — той самой Тьмы, против которой выступила в свое время Сикста. Какие уж тут сомнения.
А если даже заберется она в самую глушь — остались еще непролазные леса, нехоженые тропы, — если и сумеет затаиться, то стоит ли такая жизнь.., жизни? Вечно в бегах, вечно оглядываться. А сам он смог бы так жить?
— Синтия, послушай… Арианис тебя побери, сказал, не могу взять тебя с собой, и все на этом! Я и так сделал больше, чем следовало бы. У тебя есть все, что я мог дать, — свобода. Как ты ею распорядишься, твое дело. Прости, но у меня есть работа, и… нам не по пути.
Она не ответила.
— О, Сикста, вразуми ее… Я уже жалею, что связался с тобой, девчонка!
Девушка продолжала хранить молчание. Она больше не плакала, лицо было словно вырезано из камня, и лишь рука, сжимающая повод, чуть заметно дрожала. Было полнейшей Тупостью просить о помощи в столь необычном деле Святую Сиксту, она скорее порекомендовала бы прирезать вампирку, Уж та пообещала не противиться.
— В кои-то веки решил сделать доброе дело…
— Ты же темплар, добрые дела — твой путь, — усмехнулась Синтия,
— Если этот поступок можно считать добрым, — буркнул Легран. — Значит, так, говорить тут не о чем. Прощай… и да хранит тебя… да кто угодно. Сикста, Арианис, Ши-Латар, Свет или Тьма — кто-нибудь поможет, и хорошо. К жилью не ходи. В мешке у тебя есть золото, немного, не знаю, понадобится или нет, но имей в виду. И оживленных дорог старайся избегать хотя бы днем. А лучше — всегда избегай. Прощай.
Он с силой пришпорил коня, тот оглянулся, посмотрел на всадника карим глазом — как показалось Шенку, с явным осуждением, — но все же перешел на рысь, быстро оставляя позади девушку. Темплар заметил, что та не пыталась ускорить шаг своей лошадки, — и почему-то вдруг защемило сердце, а на душе стало как-то сумрачно, как будто он только что свершил нечто такое, что бросало тень на его честь.
Миг — и очередной поворот тропы скрыл девушку за стеной деревьев. Ему вдруг захотелось остановиться, подождать ее, извиниться — но это было глупое, ненужное желание. Вампиру не место рядом с рыцарем Света. Особенно когда этот рыцарь направляется в Сайлу, в Цитадель Ордена. У него свой путь, у нее — свой, пусть трудный, пусть, возможно, смертельно опасный, но свой.
Гром, его конь, — с которым Шенк не расставался уже три года, продолжал нестись по извилистой тропе легкой рысью, и темплар при этом почти ничего перед собой не видел. Любая ветка могла отправить его в короткий полет, что завершился бы довольно чувствительным падением, и спасало его лишь то, что умное животное старалось выбирать дорогу получше, чтобы уберечь своего всадника от беды.
Бедный Гром, он не понимал, что беда — не в толстых ветках. Беда — в сердце молодого темплара.
Тропинка раздвоилась — раз, второй… Шенк не стремился выбирать дорогу. Лишь бы уехать подальше, забыть, выбросить из головы эту девчонку. Конь снова перешел на шаг, бока часто вздымались — Гром был утомлен, ему необходимо было отдохнуть. Одна из полян, покрытая густой, чуть ли не по пояс, сочной травой, показалась Леграну вполне подходящей для дневки. Он спешился, расседлал Грома, стреножил его и многозначительно кивнул в сторону пышной зелени.
Место здесь и в самом деле было хорошее… деревья стояли стеной, перемежаемые кустами дикой малины. Ели, несколько высоких сосен, белоствольные березы… здесь, казалось, смешалось все, что росло в этих краях. А у подножия одной из елей журчал ручеек, пахнущий хвоей и свежестью. Темплар бросил на землю жесткое одеяло, как раз для таких случаев и предназначенное, и буквально рухнул на него. Спустя минуту он уже спал, сунув под голову мешок с припасами, а жеребец неторопливо прохаживался вокруг хозяина, время от времени прихватывая мягкими губами стебли травы да изредка пофыркивая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Орден такого допустить не мог. Деревню окружили войска. Командор Тецирас, вояка старый и опытный, привел туда всех, кого сумел собрать, — полтора десятка латников, почти две сотни простых солдат. Троих темпларов…
Потом он ушел в монастырь, хотя сам Великий Магистр пытался отговорить его, пытался объяснить, что не было вины командора в том, что после боя в заваленной трупами деревне на ногах остались лишь два десятка людей. Остальные, в том числе и темплары, слишком понадеявшиеся на мощь своих Знаков и серебряных мечей, остались там навсегда.
Понятно, что тот случай не прибавил людям любви к вампирам. Время лечит многие раны, но не такие.
— Синтия… — слова выходили тяжело, с усилием, — ты должна понять… Дальше я поеду один.
Она вскинула на него свои невероятные глаза — при свете разгорающегося дня их красноватый отлив был почти незаметен. Сейчас она была очень красива — невероятно длинные густые ресницы, за которые любая столичная модница не задумываясь отдала бы все, что имела, чистая, хотя и очень бледная кожа, чуть приоткрытые пухлые губы. Выражение ее лица заставило Леграна вздрогнуть — столько в нем было детской обиды… и очень взрослой, не по возрасту взрослой боли.
— Ты решил убить меня, рыцарь? — тихо прошептали губы, и глаза вдруг заблестели в свете первых лучиков солнца, наконец-то нашедших путь сквозь листву. А затем голос окреп, стал жестче: — Зачем тогда все это? Зачем ты купил меня? Хочешь узнать, каково это — убить вампира? Хорошо, ты узнаешь… я не буду сопротивляться. Ведь ты темплар, твой меч должен быть посеребрен, ведь так? Сделай это быстро, темплар. Я не причинила тебе вреда, не мучай. Один удар, и все.
Шенк тряхнул головой, сгоняя с себя оцепенение. Девчонка? Ну уж нет.
— Да ты что, с ума сошла? Не буду я тебя убивать… Лошадь у тебя есть, припасы кое-какие тоже. Езжай…
— Куда? — с сарказмом спросила она.
— Не знаю, — признался Шенк. — Куда-нибудь… лучше, думаю, в глухие места. Говорят, в лесах Империи Минг, на востоке, можно укрыться. Там тебя не найдут.
— Тогда действительно лучше уж сразу убей, — серьезно сказала девушка. — В Империи я уже, как ты знаешь, побывала.
— Ты можешь понять, что я не могу взять тебя с собой?
— Могу. — Она кивнула, но понимания в ее прекрасных глазах от этого жеста не прибавилось.
Несколько минут они ехали молча. Шенк искал убедительные аргументы, но кроме «не могу, просто потому, что не могу» ничего на ум не шло. Если Синтия поедет с ним, ее скорее всего убьют. Найдутся доброхоты, видящие в вампире прежде всего угрозу. И не так уж они и неправы. Если попытается сама покинуть орденские земли — исход, весьма вероятно, будет таким же. Поселится в лесу где-нибудь здесь — рано или поздно кто-то из темпларов прослышит о вампире и вряд ли станет разбираться, заслуживает она смерти или нет. Создание Тьмы — той самой Тьмы, против которой выступила в свое время Сикста. Какие уж тут сомнения.
А если даже заберется она в самую глушь — остались еще непролазные леса, нехоженые тропы, — если и сумеет затаиться, то стоит ли такая жизнь.., жизни? Вечно в бегах, вечно оглядываться. А сам он смог бы так жить?
— Синтия, послушай… Арианис тебя побери, сказал, не могу взять тебя с собой, и все на этом! Я и так сделал больше, чем следовало бы. У тебя есть все, что я мог дать, — свобода. Как ты ею распорядишься, твое дело. Прости, но у меня есть работа, и… нам не по пути.
Она не ответила.
— О, Сикста, вразуми ее… Я уже жалею, что связался с тобой, девчонка!
Девушка продолжала хранить молчание. Она больше не плакала, лицо было словно вырезано из камня, и лишь рука, сжимающая повод, чуть заметно дрожала. Было полнейшей Тупостью просить о помощи в столь необычном деле Святую Сиксту, она скорее порекомендовала бы прирезать вампирку, Уж та пообещала не противиться.
— В кои-то веки решил сделать доброе дело…
— Ты же темплар, добрые дела — твой путь, — усмехнулась Синтия,
— Если этот поступок можно считать добрым, — буркнул Легран. — Значит, так, говорить тут не о чем. Прощай… и да хранит тебя… да кто угодно. Сикста, Арианис, Ши-Латар, Свет или Тьма — кто-нибудь поможет, и хорошо. К жилью не ходи. В мешке у тебя есть золото, немного, не знаю, понадобится или нет, но имей в виду. И оживленных дорог старайся избегать хотя бы днем. А лучше — всегда избегай. Прощай.
Он с силой пришпорил коня, тот оглянулся, посмотрел на всадника карим глазом — как показалось Шенку, с явным осуждением, — но все же перешел на рысь, быстро оставляя позади девушку. Темплар заметил, что та не пыталась ускорить шаг своей лошадки, — и почему-то вдруг защемило сердце, а на душе стало как-то сумрачно, как будто он только что свершил нечто такое, что бросало тень на его честь.
Миг — и очередной поворот тропы скрыл девушку за стеной деревьев. Ему вдруг захотелось остановиться, подождать ее, извиниться — но это было глупое, ненужное желание. Вампиру не место рядом с рыцарем Света. Особенно когда этот рыцарь направляется в Сайлу, в Цитадель Ордена. У него свой путь, у нее — свой, пусть трудный, пусть, возможно, смертельно опасный, но свой.
Гром, его конь, — с которым Шенк не расставался уже три года, продолжал нестись по извилистой тропе легкой рысью, и темплар при этом почти ничего перед собой не видел. Любая ветка могла отправить его в короткий полет, что завершился бы довольно чувствительным падением, и спасало его лишь то, что умное животное старалось выбирать дорогу получше, чтобы уберечь своего всадника от беды.
Бедный Гром, он не понимал, что беда — не в толстых ветках. Беда — в сердце молодого темплара.
Тропинка раздвоилась — раз, второй… Шенк не стремился выбирать дорогу. Лишь бы уехать подальше, забыть, выбросить из головы эту девчонку. Конь снова перешел на шаг, бока часто вздымались — Гром был утомлен, ему необходимо было отдохнуть. Одна из полян, покрытая густой, чуть ли не по пояс, сочной травой, показалась Леграну вполне подходящей для дневки. Он спешился, расседлал Грома, стреножил его и многозначительно кивнул в сторону пышной зелени.
Место здесь и в самом деле было хорошее… деревья стояли стеной, перемежаемые кустами дикой малины. Ели, несколько высоких сосен, белоствольные березы… здесь, казалось, смешалось все, что росло в этих краях. А у подножия одной из елей журчал ручеек, пахнущий хвоей и свежестью. Темплар бросил на землю жесткое одеяло, как раз для таких случаев и предназначенное, и буквально рухнул на него. Спустя минуту он уже спал, сунув под голову мешок с припасами, а жеребец неторопливо прохаживался вокруг хозяина, время от времени прихватывая мягкими губами стебли травы да изредка пофыркивая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145