Но был и еще один — Бесполезный Знак. Очень трудный в овладении, ибо если в действенности остальных можно было хоть как-то убедиться, то Бесполезный Знак, когда его пытались вызвать, никак себя не проявлял. И никто не мог сказать, правильно ли произнесены слова, верны ли жесты — большинство даже не старалось выучить подробные описания в старых книгах. Шенк в свое время выучил — просто потому, что так захотел учитель. Но зачем были потрачены силы и время — на этот вопрос не мог ответить даже всезнающий магистр Борох. Просто сказал — надо! Вот и все объяснения.
— Многие темплары изучили все Знаки.
Он понимал, что преувеличивает. Большинству тех, кто стремился надеть алый плащ, достаточно было двух или трех даров Святой Сиксты. Эти служители Ордена стремились побыстрее получить вожделенные доспехи и струящийся за спиной знак отличия темплара, а уж утруждать себя сидением над книгами — эту обузу брали на себя отнюдь не все. Да и политика Семинарии в этом вопросе была более чем мягкой. Лишь Знак Истины был обязателен, без него ни один семинарист не смел надеяться на звание темплара. Остальные — по способностям, по желанию.
Сейчас он даже немного пожалел о том, что когда-то с таким азартом штудировал рукописи, а затем до полного изнеможения тренировался, учась входить в призрачный мир, бросать огненные шары или, что было сущим безумием, овладевать смертельно опасным Знаком Последней Надежды.
— Увы, не многие… — печально покачал головой Борох. — Молодежи подавай подвиги, служение во славу Ордена. Красоваться на коне в сияющих доспехах куда приятнее, чем листать пыльные книги. Ты достиг многого и в воинском деле, и в знании.
— И все же…
— И ты молод, — поставил точку Борох. — Ты молод, ты сумеешь перенести тяготы пути. А твоя… подруга поможет тебе в этом.
Во взгляде, в позе, в словах магистра читалась некая недоговоренность, Он явно сказал не все, что мог бы, — но все, что считал нужным. У Бороха наверняка что-то осталось в рукаве, но либо темплару не следовало этого знать, либо знание сие было необязательным для исполнения поручаемой ему миссии. Но выспрашивать учителя бесполезно, если говорить не хочет или не может, то вытащить из него эти сведения можно разве что клещами.
Но почему-то Леграну казалось, что одним из поводов выбрать именно его для этой таинственной миссии была его спутница, молодая вампирочка, которая сейчас всхлипывает на его плече, Убийца по своей природе, способная легко раскидать нескольких вооруженных мужчин, знающих, как обращаться с мечом, она тоже временами мучительно нуждалась в утешении, в добром слове… В такие моменты она казалась беззащитной, и в его душе просыпалось желание обогреть, приласкать, уберечь от напастей и бед. Хотя и понимал при этом, что эта хрупкая фигурка куда сильнее его, воина, обучавшегося владению оружием чуть не с детства.
Тогда они долго обговаривали с магистром путь, снаряжение… Именно Борох настоял на том, чтобы они взяли с собой мингское золото — темплар плохо представлял себе настроения, царящие на имперской земле, хотя и предполагал, что не стоит ожидать радушного приема.
Долго перебирали варианты, за кого себя выдавать. Несмотря на то что Шенк говорил девушке, были тщательно рассмотрены, а затем безжалостно отброшены разные идеи — купцы, охотники, монахи… Последнее и вовсе не годилось, но не оттого, что их, сочтя за поклонников Тьмы, могли и в самом деле потащить на костер. Просто огромная фигура темп-лара, явно более привычная к доспехам, чем к сутане, вызовет подозрений не меньше, чем явись он в алом плаще. А где подозрения — там сразу темница, пытки…
А странствующие рыцари… их немного, но они все же есть. Кто-то просто бродит по земле, в поисках хозяина, способного платить золотом, кто-то ищет приключений. Последние, впрочем, долго не живут, на каждый добрый меч находится десяток еще «добрее». На них смотрят как на людей не от мира сего, посмеиваются вслед — но редко чинят препятствия, разве что в слепой погоне за справедливостью, в своем, разумеется, понимании, рыцарь зарвется, полезет в очень уж не свое дело,
Пергамент, испещренный подписями и печатями, заранее решено было оставить в Белите. Борох не сомневался, что рано или поздно они попадутся на глаза какому-то из мингских патрулей. Вероятно, не всякий простой солдат рискнет потребовать обыска рыцаря, за подобное хамство можно нарваться и на удар мечом, но если воинов будет много… такой пергамент станет приговором, Причем приговором к смерти, куда более долгой и мучительной, чем банальная казнь.
Что ж, теперь они близки к цели. Правда, откуда-то сзади надвигается угроза, он чувствовал это…
Извилистая дорожка, больше напоминающая тропу, наконец вывела на относительно плоский участок. Здесь почти не было деревьев, что густо росли на склонах гор, — только чахлый кустарник, нездоровый даже на вид. Шенк почувствовал, как в душе что-то холодеет, а по спине бегут мурашки. Может, все же есть истина в учении о том, что Арианис была демоном… ведь до храма уже рукой подать. Если тот пастух не обманул. Он еще говорил, что место это считается проклятым. Хотя всему могут быть и более простые объяснения. Может, именно здесь для деревьев место неподходящее…
Кони устало двигали ногами, неся своих седоков вперед. Последний переход был труден, Шенк почти не давал отдыха ни себе, ни коням. Синтия, железный организм которой мог перенести и не такие нагрузки, относилась к тяготам пути с полнейшим равнодушием — а вот ее конь уже спотыкался и время от времени поворачивал к хозяйке умную морду, непонимающе кося лиловым глазом — мол, что ж это ты, девочка, совсем обо мне забыла?
В путь двинулись еще затемно, кони толком не отдохнули. Под копытами стелился туман — не слишком густой, но сырой, неприятный. Если будет безоблачно, то скоро солнце высушит, начнет даже немного припекать. Хотя какое сейчас солнце — начался сезон дождей, а скоро наступят и холода. Два последних дня хлестал проливной дождь, тяжелые капли, казалось, были способны пробить даже латы. А уж какую-то там кольчугу и подавно, Деревья набухли от воды, развести костер не удалось, и оба, промокшие до нитки, провели несколько часов под разлапистой елью… вода сюда почти не попадала, но отовсюду шел холод, и они, стуча зубами, прижимались друг к другу, тщетно пытаясь согреться. Сейчас Шенк кутался в темный плащ, накинув капюшон на голову… его знобило, он понимал, что болен — но его Знаки были бесполезны против хвори.
Накануне, во время краткой ночевки, Синтия пыталась отпоить его лекарственным отваром. Может, на вампиров собранные травы и оказывали благотворное влияние, но на Шенка они подействовали словно рвотное… Как ни странно, немного полегчало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145