Это понятно, это доступно людям — и даже объяснимо. Все мы живые, ну не сдержался орденец, да если и подумать, купец сам виноват, вывел. А вот пустить в ход Знак — а ведь многие считают, безо всяких на то оснований, что Знаки суть та же магия, — и тут же отовсюду раздадутся крики, что Орден снюхался с Тьмой.
Он буквально вырвал из рук негодяя бумаги. Сейчас этому прыщавому уроду можно было приказать что угодно. Отпустить всех рабов. Раздать все монеты нищим. Вскрыть себе вены. Пока действует Знак Покорности, он будет повиноваться. Шенк даже тихо застонал, представив, как здорово было бы приказать негодяю медленно отрезать самому себе яйца…
— Сейчас я заберу этих людей… — он говорил медленно и веско, словно впечатывая каждое слово в память купца, на непродолжительное время самого ставшего рабом, — а ты возьмешь лошадь и уедешь в гостиницу, в которой остановился. Там возьмешь две… нет, три кружки самого крепкого вина… а лучше «мингской слезы», выпьешь их, не закусывая, а потом пойдешь в свою комнату. Ты понял меня?
Даже одна кружка этого ужасного пойла северян способна была свалить с ног нормального человека. Две — валили даже минга. Три… ладно, если негодяй успеет дойти до своей постели. А наутро ему будет очень, очень плохо. Но это лишь пренебрежительно малое возмездие за то, что он сделал с Франом. Ничтожно малое.
«Прости меня, Сикста. Прости… Во славу твою я должен был бы убить его. Я должен, Святая, но я не могу. Он подонок, но меня учили, что жизнь можно отнять только в честном бою, защищая свою жизнь. Прости…»
— Я понял, господин.
— Так езжай. И улыбнись, ты совершил неплохую сделку.
Из палатки они вышли вместе. Купец, повинуясь приказу, старался улыбаться, но получалось это у него плохо. Впрочем, вряд ли кто из толпы придал этому значение. И так ясно было, что в палатке эти двое обменивались отнюдь не любезностями, Расстегнув замки, минг снял с пленников оковы и, не в силах сопротивляться полученным указаниям, тут же полез в седло. Через минуту его уже не было возле палатки.
— Как ты, Фран? — прошептал Легран, помогая другу сойти с помоста. Инквизитор пошатнулся, опираясь на руку темплара, и улыбнулся уголками губ.
— Теперь все будет хорошо, Шенк, ты молодец, ты все сделал верно…
— Что…
— Потом, обо всем поговорим потом…
Темплар сунул каждому из освобожденных пленников по горсточке золотых монет.
— Купите лошадей, езжайте в Сайлу. Великий Магистр и магистр Борох, Вершитель Знания, должны выслушать ваш рассказ. Сумеете добраться сами?
Первоначальный план предусматривал, что он сам повезет бывших пленников в Цитадель. Но теперь ситуация изменилась — вряд ли Фран выдержит дальнюю дорогу, а оставлять сейчас друга под сколь угодно хорошим присмотром Легран не собирался. И плевать, что потом скажет магистр. В большинстве случаев «красные плащи» свободны в принятии решений… до определенных пределов, конечно.
— Сумеем, темплар, — ответил за всех терц и стиснул ладонь Шенка. — И спасибо тебе, друг.
— Рад служить, — кивнул Легран и оглядел толпу. — Нужна повозка. Плачу два «филина» тому, кто отвезет меня и моего друга в гостиницу «Черный парус».
— Я отвезу тебя, темплар! — выскочил вперед молодой парень лет восемнадцати, с лицом, сплошь покрытым веснушками. — И не нужны мне твои деньги, алый, ты сделал доброе дело… да пребудет с тобой Святая Сикста.
— И еще мне нужен целитель. Самый лучший, которого только можно найти.
— Кинешь монетку, алый, найду тебе целительницу! — выскочил вперед мальчишка лет десяти. — Лучше не бывает!
Шенк метнул пацану медный кругляш в десять «ос».
— Обманешь — найду. Приведешь целительницу — дам «филина», слово темплара. Куда вести, понял?
— «Черный парус» все знают! — фыркнул мальчишка и моментально исчез среди толпы.
Тут же, расталкивая людей, подъехала небольшая — как раз на одного раненого — повозка, в которую был запряжен меланхоличный, немного печальный конь преклонных лет. Что ж, от него сейчас не требовалось бешеной скачки. Возница захотел было помочь темплару перенести почти теряющего сознание инквизитора, но Шенк справился сам, подхватив на руки легкое, почти невесомое тело друга. Мгновение спустя возница щелкнул кнутом — более для острастки, умный конь и сам понял, что пора трогаться.
Люди расступились — Легран услышал несколько пожеланий удачи, пару верноподданнических выкриков «Слава Ордену», и повозка бодро покатилась прочь с невольничьего рынка. Только тут он вспомнил, что там, в его комнате, сидит сейчас перевитая цепями вампирочка… как только он увидел Франа, его утренняя покупка тут же напрочь вылетела из головы.
Северянин не обманул, девчонка и впрямь уже находилась в его комнате — цепь, обхватывающая ее талию, стягивающая руки и ноги и пережимающая горло, была продета в бронзовое кольцо на стене, куда следовало цеплять масляную лампу. Взрослый вампир вырвал бы это кольцо одним движением, да еще и с куском стены, — девочка же просто сидела нахохлившись и лишь встретила своего нового хозяина испуганным, забитым взглядом. Вряд ли за время нахождения в рабстве ей пришлось столкнуться с проявлениями человеко-, то есть вампиролюбия. Если таковые проявления вообще существовали в природе.
Ключ от цепей Шенку отдал хозяин — и он давал понять, что явно не в духе от того, что в его заведении поселился, пусть и против собственной воли, вампир. Из его бормотанья, большей частью пропущенного мимо ушей, темплар с трудом понял, что вампирка, дескать, всех клиентов разгонит, убытки, мол… Заодно хозяин выражал надежду, что небольшая… а лучше большая компенсация способна смягчить его огорчение, связанное с мыслями о распуганных посетителях. При этом Шенк мысленно отметил, что холл гостиницы забит до отказа — слух о том, что сюда доставили молодую вампирку, уже разлетелся по городу, и многие сочли необходимым явиться и убедиться в этом лично. А поскольку каждый, рискнувший столкнуться нос к носу с вампиром (наверняка в пересказе Девчонка превратилась в ужасное, заляпанное кровью создание), активно подогревал свою решимость с помощью изрядного количества горячительных напитков, то вряд ли хозяин оставался в прогаре. Лукавит хозяин… Но, получив отказ, спорить не стал и тут же исчез с глаз долой — внизу было много работы, слуги сбивались с ног, разнося еду и выпивку… в основном выпивку.
Опустив потерявшего сознание друга на постель, Шенк беспомощно оглянулся — и словно в ответ на его мысли в дверь постучали.
Вошла старуха… на вид ей было лет сто, не меньше. Немыслимый балахон из множества разноцветных лоскутков, редкие пряди седых волос, длинный, покрытый бородавками нос — наверное, именно так и должна выглядеть настоящая ведьма, достойная того, чтобы ею пугали детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Он буквально вырвал из рук негодяя бумаги. Сейчас этому прыщавому уроду можно было приказать что угодно. Отпустить всех рабов. Раздать все монеты нищим. Вскрыть себе вены. Пока действует Знак Покорности, он будет повиноваться. Шенк даже тихо застонал, представив, как здорово было бы приказать негодяю медленно отрезать самому себе яйца…
— Сейчас я заберу этих людей… — он говорил медленно и веско, словно впечатывая каждое слово в память купца, на непродолжительное время самого ставшего рабом, — а ты возьмешь лошадь и уедешь в гостиницу, в которой остановился. Там возьмешь две… нет, три кружки самого крепкого вина… а лучше «мингской слезы», выпьешь их, не закусывая, а потом пойдешь в свою комнату. Ты понял меня?
Даже одна кружка этого ужасного пойла северян способна была свалить с ног нормального человека. Две — валили даже минга. Три… ладно, если негодяй успеет дойти до своей постели. А наутро ему будет очень, очень плохо. Но это лишь пренебрежительно малое возмездие за то, что он сделал с Франом. Ничтожно малое.
«Прости меня, Сикста. Прости… Во славу твою я должен был бы убить его. Я должен, Святая, но я не могу. Он подонок, но меня учили, что жизнь можно отнять только в честном бою, защищая свою жизнь. Прости…»
— Я понял, господин.
— Так езжай. И улыбнись, ты совершил неплохую сделку.
Из палатки они вышли вместе. Купец, повинуясь приказу, старался улыбаться, но получалось это у него плохо. Впрочем, вряд ли кто из толпы придал этому значение. И так ясно было, что в палатке эти двое обменивались отнюдь не любезностями, Расстегнув замки, минг снял с пленников оковы и, не в силах сопротивляться полученным указаниям, тут же полез в седло. Через минуту его уже не было возле палатки.
— Как ты, Фран? — прошептал Легран, помогая другу сойти с помоста. Инквизитор пошатнулся, опираясь на руку темплара, и улыбнулся уголками губ.
— Теперь все будет хорошо, Шенк, ты молодец, ты все сделал верно…
— Что…
— Потом, обо всем поговорим потом…
Темплар сунул каждому из освобожденных пленников по горсточке золотых монет.
— Купите лошадей, езжайте в Сайлу. Великий Магистр и магистр Борох, Вершитель Знания, должны выслушать ваш рассказ. Сумеете добраться сами?
Первоначальный план предусматривал, что он сам повезет бывших пленников в Цитадель. Но теперь ситуация изменилась — вряд ли Фран выдержит дальнюю дорогу, а оставлять сейчас друга под сколь угодно хорошим присмотром Легран не собирался. И плевать, что потом скажет магистр. В большинстве случаев «красные плащи» свободны в принятии решений… до определенных пределов, конечно.
— Сумеем, темплар, — ответил за всех терц и стиснул ладонь Шенка. — И спасибо тебе, друг.
— Рад служить, — кивнул Легран и оглядел толпу. — Нужна повозка. Плачу два «филина» тому, кто отвезет меня и моего друга в гостиницу «Черный парус».
— Я отвезу тебя, темплар! — выскочил вперед молодой парень лет восемнадцати, с лицом, сплошь покрытым веснушками. — И не нужны мне твои деньги, алый, ты сделал доброе дело… да пребудет с тобой Святая Сикста.
— И еще мне нужен целитель. Самый лучший, которого только можно найти.
— Кинешь монетку, алый, найду тебе целительницу! — выскочил вперед мальчишка лет десяти. — Лучше не бывает!
Шенк метнул пацану медный кругляш в десять «ос».
— Обманешь — найду. Приведешь целительницу — дам «филина», слово темплара. Куда вести, понял?
— «Черный парус» все знают! — фыркнул мальчишка и моментально исчез среди толпы.
Тут же, расталкивая людей, подъехала небольшая — как раз на одного раненого — повозка, в которую был запряжен меланхоличный, немного печальный конь преклонных лет. Что ж, от него сейчас не требовалось бешеной скачки. Возница захотел было помочь темплару перенести почти теряющего сознание инквизитора, но Шенк справился сам, подхватив на руки легкое, почти невесомое тело друга. Мгновение спустя возница щелкнул кнутом — более для острастки, умный конь и сам понял, что пора трогаться.
Люди расступились — Легран услышал несколько пожеланий удачи, пару верноподданнических выкриков «Слава Ордену», и повозка бодро покатилась прочь с невольничьего рынка. Только тут он вспомнил, что там, в его комнате, сидит сейчас перевитая цепями вампирочка… как только он увидел Франа, его утренняя покупка тут же напрочь вылетела из головы.
Северянин не обманул, девчонка и впрямь уже находилась в его комнате — цепь, обхватывающая ее талию, стягивающая руки и ноги и пережимающая горло, была продета в бронзовое кольцо на стене, куда следовало цеплять масляную лампу. Взрослый вампир вырвал бы это кольцо одним движением, да еще и с куском стены, — девочка же просто сидела нахохлившись и лишь встретила своего нового хозяина испуганным, забитым взглядом. Вряд ли за время нахождения в рабстве ей пришлось столкнуться с проявлениями человеко-, то есть вампиролюбия. Если таковые проявления вообще существовали в природе.
Ключ от цепей Шенку отдал хозяин — и он давал понять, что явно не в духе от того, что в его заведении поселился, пусть и против собственной воли, вампир. Из его бормотанья, большей частью пропущенного мимо ушей, темплар с трудом понял, что вампирка, дескать, всех клиентов разгонит, убытки, мол… Заодно хозяин выражал надежду, что небольшая… а лучше большая компенсация способна смягчить его огорчение, связанное с мыслями о распуганных посетителях. При этом Шенк мысленно отметил, что холл гостиницы забит до отказа — слух о том, что сюда доставили молодую вампирку, уже разлетелся по городу, и многие сочли необходимым явиться и убедиться в этом лично. А поскольку каждый, рискнувший столкнуться нос к носу с вампиром (наверняка в пересказе Девчонка превратилась в ужасное, заляпанное кровью создание), активно подогревал свою решимость с помощью изрядного количества горячительных напитков, то вряд ли хозяин оставался в прогаре. Лукавит хозяин… Но, получив отказ, спорить не стал и тут же исчез с глаз долой — внизу было много работы, слуги сбивались с ног, разнося еду и выпивку… в основном выпивку.
Опустив потерявшего сознание друга на постель, Шенк беспомощно оглянулся — и словно в ответ на его мысли в дверь постучали.
Вошла старуха… на вид ей было лет сто, не меньше. Немыслимый балахон из множества разноцветных лоскутков, редкие пряди седых волос, длинный, покрытый бородавками нос — наверное, именно так и должна выглядеть настоящая ведьма, достойная того, чтобы ею пугали детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145