Серый стоит. Он может подождать, пока люди выйдут с охотничьей территории древесного человека.
И тогда он окажется рядом. Рано или поздно.

* * *
Веганцы - не люди, сказал генерал. А я тогда ему не поверил, подумал Иван. И вот теперь я вижу перед собой получеловека-полутварь, которую старик называет «сыном». Тут начнешь верить во всякое. Что, если Мемов был прав - и веганцы давно не люди. Что там творилось жуткое - это я сам могу рассказать.
В помещении конференц-зала собрались все участники экспедиции - и Федор с «сыном». Горели потолочные лампы, в огромном лакированном столе отражались их вытянутые силуэты.
Мирные переговоры, блин. Диггеры смотрели на древесного человека с опаской, оружие держали под рукой. Уберфюрер даже притащил свой пулемет.
- Что с ним случилось? - спросил Иван. Кивнул на перевязанный бинтом торс твари… получеловека.
Федор покачал головой.
- Он говорит, что столкнулся с каким-то новым хищником. Он был огромный и серый.
Иван с Уберфюрером переглянулись. Вот это да. «Пассажир» вернулся!
- Вы знаете, что это или кто это, правильно? - старик перевел взгляд с Ивана на Убера и обратно. В покрасневших глазах стояли слезы. - Кто это?
Иван вздохнул.
- Мы не знаем, кто он, - сказал диггер. - Мы называем это существо «пассажир». Он ехал за нами на подлодке. Вернее, вместе с нами - мы внутри лодки, он снаружи. Потом он исчез. Но мы видели на берегу его следы.
Молчание.
- Вы привели с собой эту тварь, - тихо и обвиняюще сказал Федор. - И она ранила моего сына. Моего сына!
- Эту тварь, - жестко сказал скинхед. В любую минуту он готов был поднять пулемет и открыть огонь. - Эта тварь еще всех нас переживет, вот увидите.
- Лаэс, - сказал старик. - Не тварь.
Вот это дела. Лицо Федора стало упрямым.
Лаэс, - повторил он. - Запомните. Его зовут Лаэс.
Он отвернулся, пошел к раненому. Древочеловек застонал - утробно и жалобно. Иван вздрогнул. Старик успокаивающе положил ладонь монстру на грудь. «Тихо, тихо», погладил.
- Лаэс. В этом имени есть что-то эллинское, античное… - мечтательно произнес Федор. - Имя для молодого и прекрасного бога.
Уберфюрер за спиной старика покрутил у виска пальцем. Иван незаметно показал ему кулак.
- Так ты еще и ксенофоб? - холодно поинтересовался Мандела, когда они вышли из конференц-зала, в единочасье превратившегося в госпиталь.
- Какие ты слова, однако, знаешь… - Уберфюрер помолчал. - Дурак ты, Мандела. Мне за старика обидно. Хороший старикан. Правильный. И тут такая фигня.
- Чужой, - сказал Иван. - Но при этом его сын. Кажется, мы здесь лишние.
- Думаю, пора прощаться, - сказал старик. Губы его тряслись. Иван посмотрел на его морщинистые руки, они сейчас дрожали.
- Да, пора. Сегодня вечером мы уйдем, - Иван помедлил. - Осталось придумать, как нам добраться до Питера…
Он хотел добавить «домой», но вовремя остановился. С некоторого времени становишься суеверным даже в мыслях. Верно, Иван?
- Я могу помочь, - сказал Федор.
С минуту Иван смотрел на смотрителя реактора, потом поднял бровь:
- Серьезно?
Съемная дрезина, раньше такие специально использовали, чтобы можно было снять их с рельсов и снова поставить. На них обычно ремонтники ездили - целыми бригадами.
Хороший вариант. Единственное, никакой защиты от тварей.
Впрочем, выбирать не приходится.
Они загрузились.
- Он ленинградский до мозга костяшек, - продекламировал Федор. Посмотрел на диггеров. - Спасибо, что заехали в гости. Приезжайте еще. Мы с Лаэсом будем рады…
Мелкий накрапывал дождь, подумал Иван почему-то стихами.
Федор Бахметьев вышел их провожать. Когда мотодрезина тронулась, Иван долго смотрел на оставшуюся позади худую фигурку старика. Понурая, одинокая. Потом, когда фигурка стала совсем маленькой, к ней из леса или из-за контейнеров (вообще непонятно, откуда взялась) вышла высокая - не по-человечески высокая фигура. Наклонилась низко, будто что-то сказать.
В последний момент, когда они исчезали вдали, Иван увидел, - или ему это только показалось? - что старик поднял руку и пололсил высокой фигуре на плечо.

Глава 19
Возвращение
Черный силуэт, рвано держась в воздухе, спланировал над Невой. Ивану всегда Невская река казалась жутковатой, стоит только посмотреть, как она течет вдоль мостов. Округло морщится вокруг опор, негромко, с мягкими всхлипами, проносит себя мимо Васильевского острова. Опасность растворена в ее черных водах.
Возможно, эта река была опасна еще тогда, когда никакой Катастрофы и в помине не было.
Иван проследил взглядом полет темного силуэта. Далекий, душераздирающий крик застал Ивана врасплох - процарапал по хребту, ржавый, острый. Бесконечный.
Летающая тварь спустилась ниже.
Уцепилась за мачту.
«Аврора» стояла с креном на правый борт. По заржавленным серым бокам с облупившейся краской спускались к воде тонкие белесые побеги. Внутри самого корабля, кажется, обитало что-то не очень хорошее. Точно Иван не знал, но были такие подозрения.
Черное пятно на дымовой трубе «Авроры». Тварь устроилась поудобнее.
Иван увидел, как тонкие белесые лианы вдруг пришли в движение… Бросок! Оплетенная белыми нитями черная тварь забилась, дернулась. Закричала. Иван поморщился. Крик пробирал до костей.
Но вырваться ей не удалось.
Белесые лианы медленно втянули барахтающуюся тварь в дымовую трубу. Вот и нет ничего.
Еще некоторое время Иван слышал, как тварь кричит - словно водят по нервам ржавой пилой. Потом все затихло.
Вот и конец.
Тихая питерская ночь…

* * *
В Иван проснулся, почувствовав, что дрезина замедляет ход. Стук колес стал реже - но все такой же металлический, неприятно дергающий, а вот резкость его уменьшилась. Теперь это было не БАМ, а скорее б-баам.
И мотать из стороны в сторону стало гораздо меньше.
Он открыл глаза. Сквозь стекла он видел, как проезжает мимо, неприятно постукивая, серо-коричневая, мокрая земля. Изредка встречались по пути заросли травы - ровной и плотной, словно слепленной из глины. Неприятно коричнево-ржавого оттенка, она нехотя пригибалась под порывами ветра. Словно это трава своим вялым шевелением создавала движение воздушных потоков, а не наоборот.
Иван некоторое время сидел, бездумно глядя перед собой. Тут и там вокруг железной дороги виднелись следы прежнего присутствия человека. Упавшие, сгнившие столбы электропередач, обрывки проводов. Не до конца поглощенный землей ржавый трактор - местами на его бортах проглядывали остатки синей краски. Деревянная будка у дорожного переезда, покосившаяся, как под ударом великана.
Упавший шлагбаум, перед ним на переезде - две машины. Совершенно гнилая белая, за ней гораздо более целая темно-синяя - огромная, с квадратными фарами. Ржавчина съела ее деликатно, проступила изнутри, словно проявляющееся на фотографии изображение (Иван как-то видел, как печатают фото на паспорта в Василеостровской лаборатории).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116