Да, надежные у меня друзья, подумал Иван. Смелые.
- Рамиль, - сказал Ахмет.
Вот и все. Кончилось твое везение, диггер.
Девушка наклонилась к Ахмету, словно собиралась ему что-то шепнуть на ухо - длинные темные волосы упали бывшему царю на плечо… Словно водопад. Красивые волосы.
Эх, подумал Иван. Хоть что-то хорошее напоследок…
В следующее мгновение девушка подняла пистолет и нацелила Ахмету в висок. Щелчок курка.
- Отпусти его.
- Ты в своем уме?! - Ахмет дернулся было, но передумал. Девушка держала пистолет твердой рукой.
Надо же, подумал Иван. А я считал ее заторможенной.
- Неблагодарная тварь!
Девушка покачала головой.
- Как раз очень благодарная. - она посмотрела на Ивана. Глаза красивые. - Он правду сказал. Ваш генератор они не трогали. Он трус и подлый человек, но сейчас он говорит правду. Теперь иди.
Иван встал. Рамиль смотрел на него без выражения.
- Он уйдет… он должен заплатить! - у Ахмета задергались губы.
- Ты на его лицо посмотри, - заметила девушка. - Тебе мало?
- Как тебя зовут? - спросил Иван.
Девушка ответила не сразу.
- Иллюза.
- Ты очень красивая, Иллюза, - сказал Иван и вышел.

* * *
Рамиль протянул ему «макаров» - рукояткой вперед. Магазин на месте. Значит, скорее всего без патронов. Жаль.
- Его отец был настоящим правителем, - сказал телохранитель. - Сильным, жестоким, умным. Справедливым. А он слабый.
Иван потянулся за пистолетом. В следующее мгновение удар чудовищной силы сбил его с ног. В глаза плеснуло красным.
- Но все-таки он мой повелитель, - сказал Рамиль.
Иван глухо застонал. Боль была огромная, как устье Невы. Как Залив. Больше, чем чертово метро.
Чем, наверное, даже весь чертов Питер.
- Прощай, Меркулов. И давай как-нибудь обойдемся без следующих встреч. В следующий раз я тебя убью.
- Д-да… - Иван выдохнул, перевернулся на спину. -…пошел ты.
Рамиль улыбнулся.
- В «макаре» есть патроны. Хочешь застрелиться - пожалуйста. А пока прощай.

* * *
Сквозь красный туман.
Иван не помнил, как добрался до Восстания, не помнил, как прошел патрули - но как-то прошел, значит, говорил и называл пароль? Наверное. Боль отпустила его только, когда он добрался до своих вещей и забросил в рот сразу четыре таблетки бенальгина. Разжевал. Рот наполнился анальгетиковой горечью.
Черт, ведь берег же на черный день, подумал Иван. А сейчас какой? Белый что ли?
Белый- белый день, блин.
Бок онемел. В позвоночник словно загнали металлическую трубу.
В тоннеле опять начали стрелять и кричать «ура!». Победители. На станции пахло кровью и перегаром.
Иван огляделся.
Пашки не было. Один Солоха сидит со своей неизменной книжкой и смотрит на Ивана сквозь очки. Невозмутимый. И наплевать ему на всеобщее празднование.
Иван кивнул на груду металлических пластин, плавно изогнутых, словно по живому телу. Штук двадцать, не меньше. Если не больше.
- Это что?
Солоха махнул рукой.
- Да придурки ополченцы. Им броники выдали, а они повынимали оттуда пластины - мол, носить тяжело. Ну не идиоты?
- Ага, - Иван кивнул. Расстегнул куртку, бросил на платформу, начал разматывать бинты. Теперь бы перетянуть как следует… Посмотрел на Солоху. - Поможешь мне?

* * *
Мемов разглядывал Ивана с интересом. Спокойно. Почему-то Иван был уверен, что сказанное им заденет генерала, сломает спокойную маску вождя и покровителя.
Куда там. Обломайся, Иван.
- Значит, ты все знаешь? - генерал кивнул. - Так даже проще.
- Что проще?
Пауза. Генерал смотрел на него - словно видел насквозь.
- Выбирай, Иван, - сказал Мемов, наклонился к нему через стол. - Или чтобы ничего не было или чтобы все было. Выбор только за тобой. Это называется «свобода». Новое слово в твоем лексиконе, верно?
- Пожалуй, - Иван смотрел и злился.
- Тогда слушай.
Если выберешь «ничего не было» - ты все забываешь, все остается на своих местах, ты возвращаешься на Василеостровскую, женишься на прекрасной женщине, растишь с ней детей. Если выберешь «чтобы все было»… тогда, - Мемов спокойно посмотрел на Ивана. - Ты должен идти со мной. Мне нужны такие люди, как ты.
Что тебя больше интересует, будущее или прошлое, Иван?
- Вы убили Ефиминюка.
- Я? - Мемов поднял брови. - Зачем?
- Тогда кто?
Генерал поморщился.
- Мы углубляемся в мелочи, Иван. Времени мало. Решай быстрее. Ты с нами или без нас?
- Я сам по себе, - сказал Иван.
- Это онанизм, а не жизненная позиция, - Мемов уже смотрел без улыбки. Страшные, светлые глаза, зрачки наколоты спицей. - В последний раз спрашиваю - только из уважения к тебе, Иван… Ты - со мной?
Вопрос.
Пауза.
Ответ.
- Нет, - сказал Иван. - Я по старинке, товарищ генерал - со своей будущей женой. Извините.
Непробиваемая маска Мемова наконец треснула.
- Брось, Иван! Мы здесь не словами играем, а жизнями.
- Точно. Значит, вы хотите прямого ответа? - Иван вдруг улыбнулся. - Хорошо. Сейчас вы его получите. Но сначала я хочу знать - зачем все это было? Эта кража, это убийство? Эта война, наконец?
- Все хотят объяснений.
- Я хочу понимать. Вам ведь нужен помощник, а не кукла на ниточках, верно?
Мемов смотрел в глаза Ивана.
- А ты упрямый. Будет страшно иметь тебя своим врагом.
Тебя тоже, подумал Иван.
- Так ты со мной, Иван? - Мемов продолжал смотреть. - Только предупреждаю - отвечай честно. Впрочем, даже если соврешь… - Мемов помолчал. - Видишь ли, у меня есть особое чувство, очень полезное для политика. Я всегда вижу, когда человек врет. Итак, - он повел головой. - Ты - со мной?
«Ты уж звиняй, командир, за пулемет».
Ефиминюк. Редкостный придурок.
И что теперь, за него помирать прикажете?
Молчание.
- Что решил? - спросил Мемов.
- Я с вами.
Взгляд Мемова пронизывал насквозь. Иван слышал толчки собственной крови в жилах.
- Хорошо, - сказал Мемов. Повел головой, словно воротник натирал ему шею. - Верю.

* * *
Иван смотрел на снег. Он специально выбрал этот момент. Вокруг кипела веселая суета - победа, победа, скоро домой - Гладыш собирал рюкзак, Иван краем глаза видел его широкую спину.
Удивительно, почему такие двигательные таланты судьба дает не самым лучшим людям? Гладыш идеальный убийца, мягкий, грациозный даже, он практически танцует, убивая - прекрасная координация - и при этом малограмотный недалекий тип. Насильник, мародер и убийца.
Для такого нужна музыка. А по Гладышу скорее плачет веревка - и висеть ему три дня, как поступают с насильниками на Невском. Иван не мог даже смотреть в его сторону, становилось тошно.
Похоже, вот и конец твоей команде. Верно, Иван?
Иван едва-едва качнул головой. Снег продолжал падать - медленно, красиво. Опускался на заснеженную равнину, на аккуратные крошечные елочки, на белую, толстую от сугробов, крышу домика. Странно. Домик выглядел живым - в отличие от города наверху.
Иван вспомнил тот медленный неживой снегопад, когда они с Косолапым вышли на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116