Она нагибается и заглядывает Ивану в лицо - сбоку.
- Скоро, - говорит Иван. - Совсем скоро…
Пламя свечи трепетало - здесь был легкий сквозняк.
- … два. Стоп, - поводырь задрал голову, его острая борода смотрела на Ивана. - Игнат, брат мой, подойди.
Шаркающей походкой подошел один из слепых - низкорослый, очень пожилой, лысоватый. С испуганным мелким лицом.
- Это брат Игнат. Ваш смотритель. Если что-то понадобиться, обращайтесь к нему. Если у вас появятся вопросы о нашей вере, думаю, брат Игнат с удовольствием на них ответит. Верно, брат?
Смотритель равно тюремщик, перевел Иван мысленно. Ага.
- Да, - сказал Игнат. - Один «щелчок». И я уже ответил.
Профессор вдруг выпрямился, зашевелился, хотел что-то сказать, но передумал. Закрыл рот.
- Спасибо, брат Игнат. И… один… ффу-у, - поводырь задул свечу. Иван сморщился. Перед глазами плыл призрачный отпечаток язычка пламени… скоро и он исчезнет…
- Нет! - крикнул Кузнецов. - Пожалуйста, оставьте свет! Пожалуйста!
- Думайте, - велел в темноте поводырь. - У вас десять кормежек на раздумье. А они бывают два раза в сутки. Игнат, засекай время. Через десять кормежек я приду, и вы сообщите братьям свое решение.
Когда шаги в темноте удалились, Иван сел на пол. Не верилось, что так бывает. Он выжил, когда в него стреляли в упор, а тут…
Выживу и тут, упрямо подумал Иван. Мне надо домой.
- Вот это да! - Уберфюрер вдруг начал смеяться. - Ученье свет, а неученых - тьма. Еще бы не понимать. Они нам таких ввалили, эти незрячие, даже вспомнить страшно. Не, ну это же надо?! - смех вдруг перешел в откровенный хохот, словно скинхед сбрасывал нервное напряжение и не мог остановиться.
Черт. Иван прислонился лбом к железной решетке, металл холодил кожу.
Я бы тоже посмеялся, подумал он. Но такое ощущение, что кто-то не хочет, чтобы я добрался до дома.
Да ну, ерунда. Так и чокнуться недолго. Лучше заняться делом.
Иван встал и начал разминать суставы. Когда придет время, он будет готов.
Прошло время. Опять неизвестно сколько часов. Но вдруг в темноте раздались шаги - шаркающие, усталые. Звук катящейся тележки. Иван прислонился к решетке - неужели и здесь слепые их обхитрят?
Звон металла. В проем внизу очень ловко всунули что-то металлическое… и еще одно. Иван протянул руку, нащупал круглый гладкий бок. Так и есть. Миска. А рядом - круглое поменьше. Кружка, запотевшая, прохладная. Бульк! Вода.
- Что это? - спросил он, хотя уже понял.
- Ваш завтрак, - буркнул невидимый тюремщик. - Ешьте.
Шаги и скрип колес тележки удалились куда-то вправо. Иван мысленно прикинул расстояние. Метров двадцать, наверное. А потом поворот… направо, кажется. Мы в старом бомбаре? Может быть.
Ладно, пора завтракать. Чем у них кормят, интересно?
В тарелке оказалось нечто склизкое и шевелящееся. Иван от неожиданности едва не выронил миску. Отдернул руку.
- Блин! - Уберфюрер выругался в темноте. Зазвенела миска.
- Что это? - спросил Иван.
- Виноградные улитки, думаю, - раздался в темноте спокойный голос Водяника. Профессор, в отличие от спутников, воспринимал свое пленение как своеобразный психологический эксперимент. - Любопытно. Зря воротите нос, молодые люди. Это прекрасный источник белка, между прочим. Улитки очень неприхотливы. Если достаточно тепло, то они могут размножаться и плодиться, как… скажем, как улитки. Ха-ха. А ну-ка, попробуем, - загремела тарелка, в темноте раздался чмоканье, потом звук жевания. - Неплохо, - сказал Водяник с набитым ртом. - Конечно, не хватает лимона, но все же… все же.
- Проф, меня сейчас вывернет, - предупредил Уберфюрер.
О! Иван выпрямился. Только этого нам не хватало.
- Это же деликатес, молодой человек! В прежние времена его в лучших ресторанах Парижа…
- Да знаю я! - ответил голос Уберфюрера. - Но то при свете! При свете бы и я съел парочку. Фигли, деликатес. Но в темноте?! Мерзкие, скользкие…
Профессор закашлялся.
- Зачем же так преувеличивать? - сказал он наконец. - Улитки, конечно, не особо привлекательны внешне и шевелятся, но…
Уберфюрер, в панике:
- Блин, они шевелятся!!
- Кто шевелится?!
Пауза.
- Профессор, это вы сказали? - осторожно спросил Иван, хотя уже понимал, что - нет. Голос был своеобразный по тембру. Незнакомый. С необычным мягким произношением.
- Конечно, нет, - возмутился профессор.
- Миша, ты?
- Не-а.
- Ты еще меня спроси, - язвительно предложил из темноты Уберфюрер. - Ясно же, что тут есть кто-то еще, кроме нас трех… извините, профессор… четырех придурков. Эй! Слышишь? Отзовись!
Молчание. Капающая вода.
- Я спросил, кто тут еще есть? - Уберфюрер начал терять терпение. - А ну отзовись!
Молчание.
- Отзовись, говорю, - ласковым, до мурашек по коже, голосом попросил Уберфюрер. - Я вообще-то добрый, конечно. Но могу и в лоб - даже наощупь. Кто тут есть?
- Я, - сказали в темноте. Эта клетка находилась гораздо ближе к выходу. И когда горела свеча, ее обитателя Иван не заметил.
- Кто «я»? Как зовут? - допрашивал скинхед.
- Юра зовут, - ответил тот же голос. Пауза. - Иногда еще Нельсоном называют.
- Как британского адмирала, что ли? - спросил Уберфюрер.
- Ну… - пауза. - Не совсем.
- У меня есть другие варианты, - Водяник зашептал совсем рядом. - Но что-то я не думаю, что нашему другу они понравятся…
- С какой станции? - продолжал допрос Уберфюрер.
- С Техноложки, - ответил невидимый Юра.
- Ни фига себе! Так ты из «мазутов»? А как сюда попал?
- По глупости.
- Оно и понятно, что не от великого ума, - вздохнул Убер. - Правда, Проф?
Водяник обиженно засопел в темноте.
- Не боись, братан. - подбодрил Уберфюрер. - Мы тебя отсюда вытащим. Кстати, - скинхед помедлил. - У кого есть варианты, как это провернуть?
* * *
Варианты не появились ни через четыре кормежки (двое суток, отметил Иван), ни через пять, ни через шесть.
Тюремщик все так же шаркающее развозил еду - иногда это были не улитки, а грибы, иногда даже безвкусная, без соли, вареная крупа. Час выбора приближался. А они пока ничего не придумали. Что можно сделать против слепых - в полной темноте? Что вообще можно сделать?
- Профессор, - сказал Кузнецов жалобно, - Я не хотел говорить. Но я уже давно вижу… вижу свет и слышу голоса. Словно со мной кто-то говорит. Но мне кажется, что на самом деле этого нет. Я… что со мной?
- Ничего страшного. Это последствия сенсорной депривации, - сказал профессор.
- Что? - Иван поднял голову.
- Помните, что принесло нам победу над Восстанием?
Иван почесал щетинистый подбородок.
Интересное, кстати, ощущение. Иван снова провел ладонью по подбородку. Скребущий звук. Словно челюсть увеличилась в размерах и теперь огромная, метр на полтора, как минимум. Провел другой ладонью - мда. Теперь казалось, что подбородок уменьшился до размера ореха. И вообще: сам Иван маленький, словно был спрятан в шкатулке.
- Помните? - повторил профессор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
- Скоро, - говорит Иван. - Совсем скоро…
Пламя свечи трепетало - здесь был легкий сквозняк.
- … два. Стоп, - поводырь задрал голову, его острая борода смотрела на Ивана. - Игнат, брат мой, подойди.
Шаркающей походкой подошел один из слепых - низкорослый, очень пожилой, лысоватый. С испуганным мелким лицом.
- Это брат Игнат. Ваш смотритель. Если что-то понадобиться, обращайтесь к нему. Если у вас появятся вопросы о нашей вере, думаю, брат Игнат с удовольствием на них ответит. Верно, брат?
Смотритель равно тюремщик, перевел Иван мысленно. Ага.
- Да, - сказал Игнат. - Один «щелчок». И я уже ответил.
Профессор вдруг выпрямился, зашевелился, хотел что-то сказать, но передумал. Закрыл рот.
- Спасибо, брат Игнат. И… один… ффу-у, - поводырь задул свечу. Иван сморщился. Перед глазами плыл призрачный отпечаток язычка пламени… скоро и он исчезнет…
- Нет! - крикнул Кузнецов. - Пожалуйста, оставьте свет! Пожалуйста!
- Думайте, - велел в темноте поводырь. - У вас десять кормежек на раздумье. А они бывают два раза в сутки. Игнат, засекай время. Через десять кормежек я приду, и вы сообщите братьям свое решение.
Когда шаги в темноте удалились, Иван сел на пол. Не верилось, что так бывает. Он выжил, когда в него стреляли в упор, а тут…
Выживу и тут, упрямо подумал Иван. Мне надо домой.
- Вот это да! - Уберфюрер вдруг начал смеяться. - Ученье свет, а неученых - тьма. Еще бы не понимать. Они нам таких ввалили, эти незрячие, даже вспомнить страшно. Не, ну это же надо?! - смех вдруг перешел в откровенный хохот, словно скинхед сбрасывал нервное напряжение и не мог остановиться.
Черт. Иван прислонился лбом к железной решетке, металл холодил кожу.
Я бы тоже посмеялся, подумал он. Но такое ощущение, что кто-то не хочет, чтобы я добрался до дома.
Да ну, ерунда. Так и чокнуться недолго. Лучше заняться делом.
Иван встал и начал разминать суставы. Когда придет время, он будет готов.
Прошло время. Опять неизвестно сколько часов. Но вдруг в темноте раздались шаги - шаркающие, усталые. Звук катящейся тележки. Иван прислонился к решетке - неужели и здесь слепые их обхитрят?
Звон металла. В проем внизу очень ловко всунули что-то металлическое… и еще одно. Иван протянул руку, нащупал круглый гладкий бок. Так и есть. Миска. А рядом - круглое поменьше. Кружка, запотевшая, прохладная. Бульк! Вода.
- Что это? - спросил он, хотя уже понял.
- Ваш завтрак, - буркнул невидимый тюремщик. - Ешьте.
Шаги и скрип колес тележки удалились куда-то вправо. Иван мысленно прикинул расстояние. Метров двадцать, наверное. А потом поворот… направо, кажется. Мы в старом бомбаре? Может быть.
Ладно, пора завтракать. Чем у них кормят, интересно?
В тарелке оказалось нечто склизкое и шевелящееся. Иван от неожиданности едва не выронил миску. Отдернул руку.
- Блин! - Уберфюрер выругался в темноте. Зазвенела миска.
- Что это? - спросил Иван.
- Виноградные улитки, думаю, - раздался в темноте спокойный голос Водяника. Профессор, в отличие от спутников, воспринимал свое пленение как своеобразный психологический эксперимент. - Любопытно. Зря воротите нос, молодые люди. Это прекрасный источник белка, между прочим. Улитки очень неприхотливы. Если достаточно тепло, то они могут размножаться и плодиться, как… скажем, как улитки. Ха-ха. А ну-ка, попробуем, - загремела тарелка, в темноте раздался чмоканье, потом звук жевания. - Неплохо, - сказал Водяник с набитым ртом. - Конечно, не хватает лимона, но все же… все же.
- Проф, меня сейчас вывернет, - предупредил Уберфюрер.
О! Иван выпрямился. Только этого нам не хватало.
- Это же деликатес, молодой человек! В прежние времена его в лучших ресторанах Парижа…
- Да знаю я! - ответил голос Уберфюрера. - Но то при свете! При свете бы и я съел парочку. Фигли, деликатес. Но в темноте?! Мерзкие, скользкие…
Профессор закашлялся.
- Зачем же так преувеличивать? - сказал он наконец. - Улитки, конечно, не особо привлекательны внешне и шевелятся, но…
Уберфюрер, в панике:
- Блин, они шевелятся!!
- Кто шевелится?!
Пауза.
- Профессор, это вы сказали? - осторожно спросил Иван, хотя уже понимал, что - нет. Голос был своеобразный по тембру. Незнакомый. С необычным мягким произношением.
- Конечно, нет, - возмутился профессор.
- Миша, ты?
- Не-а.
- Ты еще меня спроси, - язвительно предложил из темноты Уберфюрер. - Ясно же, что тут есть кто-то еще, кроме нас трех… извините, профессор… четырех придурков. Эй! Слышишь? Отзовись!
Молчание. Капающая вода.
- Я спросил, кто тут еще есть? - Уберфюрер начал терять терпение. - А ну отзовись!
Молчание.
- Отзовись, говорю, - ласковым, до мурашек по коже, голосом попросил Уберфюрер. - Я вообще-то добрый, конечно. Но могу и в лоб - даже наощупь. Кто тут есть?
- Я, - сказали в темноте. Эта клетка находилась гораздо ближе к выходу. И когда горела свеча, ее обитателя Иван не заметил.
- Кто «я»? Как зовут? - допрашивал скинхед.
- Юра зовут, - ответил тот же голос. Пауза. - Иногда еще Нельсоном называют.
- Как британского адмирала, что ли? - спросил Уберфюрер.
- Ну… - пауза. - Не совсем.
- У меня есть другие варианты, - Водяник зашептал совсем рядом. - Но что-то я не думаю, что нашему другу они понравятся…
- С какой станции? - продолжал допрос Уберфюрер.
- С Техноложки, - ответил невидимый Юра.
- Ни фига себе! Так ты из «мазутов»? А как сюда попал?
- По глупости.
- Оно и понятно, что не от великого ума, - вздохнул Убер. - Правда, Проф?
Водяник обиженно засопел в темноте.
- Не боись, братан. - подбодрил Уберфюрер. - Мы тебя отсюда вытащим. Кстати, - скинхед помедлил. - У кого есть варианты, как это провернуть?
* * *
Варианты не появились ни через четыре кормежки (двое суток, отметил Иван), ни через пять, ни через шесть.
Тюремщик все так же шаркающее развозил еду - иногда это были не улитки, а грибы, иногда даже безвкусная, без соли, вареная крупа. Час выбора приближался. А они пока ничего не придумали. Что можно сделать против слепых - в полной темноте? Что вообще можно сделать?
- Профессор, - сказал Кузнецов жалобно, - Я не хотел говорить. Но я уже давно вижу… вижу свет и слышу голоса. Словно со мной кто-то говорит. Но мне кажется, что на самом деле этого нет. Я… что со мной?
- Ничего страшного. Это последствия сенсорной депривации, - сказал профессор.
- Что? - Иван поднял голову.
- Помните, что принесло нам победу над Восстанием?
Иван почесал щетинистый подбородок.
Интересное, кстати, ощущение. Иван снова провел ладонью по подбородку. Скребущий звук. Словно челюсть увеличилась в размерах и теперь огромная, метр на полтора, как минимум. Провел другой ладонью - мда. Теперь казалось, что подбородок уменьшился до размера ореха. И вообще: сам Иван маленький, словно был спрятан в шкатулке.
- Помните? - повторил профессор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116