- Есть, говорю… - Гладыш повернул голову и натолкнулся на Иванов взгляд. Подскочил как ужаленный, выпрямился до хруста позвонков, руки по швам, глаза стеклянные, подбородком потолок царапает. Заорал - слюни аж до другого конца станции долетели.
- Так точно!
- Другой разговор, - согласился Иван. - Вольно, солдат. Так что вы говорите, полковник?
- Вас просят к генералу, - вежливо сказал полковник. В глазах белым огнем плавилось бешенство. - Товарищ диггер, прошу следовать за мной.
Иван улыбнулся. Бодро поднялся.
- Слово генерала для меня - закон, полковник. Ведите.
* * *
- Ведем позиционные бои… - начал Орлов.
Иван встал.
- Какие к черту бои?! - сказал он резко. - Там бойня натуральная. Мы не можем пробиться через тоннельные блокпосты. Пробовали, наших там укладывают в легкую. Я потерял уже двоих. Позиционные, говорите? Точно, позиционные.
Мемов спокойно смотрел на командира диггеров.
- Что вы предлагаете, Иван Данилыч?
Иван хмыкнул. По имени-отчеству, блин. Оглядел присутствующих - невские кто дремлет, кто равнодушен, кто в носу ковыряет. Адмиральцы не лучше. Лица - прикладом бы, да нельзя.
- Штурм, - сказал Иван.
Сработало. Зашевелились, как крысиное гнездо, куда бросили «зажигалку».
Мемов поднял брови, кивнул.
- Понятно… можете сесть, сержант. Вы, - обратился он к Иванову соседу, с Невского. - Ваше предложение?…
Тот испуганно поднялся, забормотал. Генерал спокойно выждал, когда невский запутается в собственных словах и замолчит, затем обратился к следующему.
Иван слушал. Большинство высказывалось за продолжение «медленной» войны. На истощение, угу. Прежняя бесславная попытка многих напугала.
Да меня самого напугала, подумал Иван. Порвем - меньше надо было орать про «порвем»…
- Итак, решаем. Во что нам выльется немедленный штурм? - Мемов оглядел собрание, останавливая взгляд на каждом по отдельности - словно фотографии к стене пришпиливал. Или жуков в гербарий. Раз - Войнович, два - Тарас, три - Кулагин, четыре… Меркулов поежился, когда взгляд верховного остановился на нем.
Водяник рассказывал на уроках про Северный ледовитый океан. А здесь северный ледовитый взгляд. Застывший. Парящая черная вода. И куски льда плавают.
- Чего, господа полководцы, притихли? - Мемов усмехнулся. - Что скажете? Во что нам станет штурм Восстания?
Иван мысленно напряг мозг - оба полушария вплоть мозжечка. Все-таки жаль, что мозг это не мышца. Было бы гораздо проще. Накачал, как следует, и знай себе думай…
Мысль не шла. Видимо, больше надо было уделять внимания физическим упражнениям.
- Иван Данилыч, прошу, - теперь генерал смотрел именно на него.
Иван вздохнул. Единственный способ - встать и по-быстрому отделаться.
Только не говори ничего лишнего. Пускай господа полковники сами отдуваются.
Скажи какую-нибудь фигню.
- Первое, - сказал Иван, - распространить слухи, что наступать мы будем дня через три. Второе: отправить бордюрщикам ультиматум с требованием вернуть дизель и выдать виновных в убийстве Ефиминюка. На размышление дать те же три дня, потом, мол, пеняйте на себя. Третье… - он остановился.
В комнате нарастал возмущенный гул. Выкрики: «какие еще переговоры!», «кто это вообще такой?», «дело говорит!», «чушь!», «бред!».
Один Мемов спокойно ждал, когда Иван закончит. Лицо генерала ничего не выражало.
- Я слушаю, Иван Данилыч, - напомнил он, когда пауза затянулась.
- Третье, оно же и четвертое, - сказал Иван, сам от себя фигея. - Сделать все это… и атаковать сегодня ночью.
Гвалт стих, словно отрезало.
Люди начали переглядываться.
- Во время срока на размышление? - Мемов смотрел внимательно. - Я правильно понимаю?
- Да. - «Что я несу?»
- Каким образом?
- Снять посты диггерскими группами, - сказал Иван. - Затем немедленный штурм. Быстрый захват Маяка - наш единственный шанс. Если бордюрщики побегут - прорваться на их плечах на Площадь Восстания. А там им не удержаться. Но если они запрут нас в переходах… - Иван повел плечом. - Перекроют тоннели гермой… то это надолго. Не знаю как вы, - он прищурился, оглядел собравшихся, - а мне лично тут рассиживаться некогда.
Когда военный совет закончился, и все расходились, с грохотом передвигая скрипящие стулья, Ивана оклинул генерал:
- Иван Данилыч, вы могли бы задержаться?
Ну вот, подумал диггер. Допрыгался. Умник, блин.
Когда они остались наедине, Мемов прошел к столу, выставил на стол бутылку коньяка и два металлических стаканчика. Разлил. Кивнул: давай.
Коричневое тепло протекло Ивану в желудок и там разогрелось на всю катушку.
Стало хорошо.
- Моему сыну было бы как тебе, наверное, - сказал генерал. - Возможно, вы даже были бы сейчас друзьями. Я плохо его помню, к сожалению. Он все время с матерью, я всегда в разъездах… Теперь я об этом жалею. А ты похож на меня. Только, кажется, в твоем возрасте я все-таки был помягче.
Иван дернул щекой.
- И что? Теперь я должен расчувствоваться и заменить вам сына?
Мемов хмыкнул. Покачал головой:
- Ты слишком резкий, Иван Данилыч. Оно и неплохо бы, но временами надоедает. Очень уж смахивает на хамство. А я не слишком люблю хамов.
- Я тоже не слишком.
Мемов усмехнулся.
- Идите, сержант.
Вот и поговорили. По душам.
В дверях Иван не выдержал, повернулся:
- Знаете, сколько я таких исповедей выслушал? - сказал он. - Каждый третий из вашего поколения, генерал. И это правда. У каждого из вас были дети - знаю. И у каждого из вас они погибли - знаю. И каждому из вас тяжело… верю. Но знаете, что я думаю? Хотите откровенно? Готовы выслушать?! - Иван наступал на Мемова, практически прижимал к стене. В глазах генерала зажегся огонек. - Вы сами просрали свой прекрасный старый мир. И теперь пытаетесь превратить наш новый, не такой уж, блин простите, прекрасный, в некое подобие старого. Не надо. Потому что это жалко и мерзко - все равно, что гнильщик, копающийся в отбросах… Мы как-нибудь разберемся без вас. Нам не нужна ваша помощь. Слышите?!
- Не кричи, - поморщился Мемов. - Слышу. Ты мне вот что скажи… - он помедлил. - Ты сейчас на совете наговорил разного - ты действительно так думаешь?
Иван помолчал.
- Зло, - сказал он наконец. - Должно быть наказано. Справедливость может быть корявой, дурной, даже несправедливой - ага, игра слов! - но она должна быть. Я так считаю. Бордюрщики должны заплатить за сделанное.
Пауза.
- Мой револьвер быстр, - задумчиво произнес Мемов, глядя на диггера.
- Что это значит? - Иван вскинул голову. Прозвучало резко, как выстрел.
- Фраза из одного старого фильма, - сказал генерал. - Про американских ковбоев. - Мемов покачал головой. - Ты прав, Иван Данилыч, сейчас новый мир. Скорее даже - безмирье. Полоса между старым миром и новым, что рождается у нас на глазах. Завоевание Америки. Освоение целины. Молодая шпана, что сотрет нас с лица земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116